Дети Миалли

Прелюдия

Мир, установившийся после окончания Первой Войны Хаоса, длился довольно продолжительное время - почти пять веков государства людей в Эдале пребывали в относительном согласии друг с другом. Немалая заслуга в этом принадлежала магам Волшебного Города, но даже они не могли удерживать мир бесконечно долго, - тем более что их главный противник находился в тени.

Орден Хаоса, укрепившийся в своей подземной крепости на западе Калиндры, постепенно начал рассылать своих адептов во все уголки Восточного Мира, желая подчинить человеческую цивилизацию воле своего призрачного владыки - Дракона Гар-Шахгура. Потерпев поражение в открытом противостоянии с Детьми Звезд, Дух Дракона готовился к осуществлению своего нового плана, главной целью которого было привлечение на свою сторону Солнечной Волшебницы и воссоединение с Духом Драконицы Ги-Форхисс, пленившим ее. Но Ариэль все еще спала - и в ожидании ее пробуждения Дракон приступил к осуществлению первой части своего плана.

Именно тайна о самом существовании Ордена Хаоса являлась залогом успеха этого плана. Совет Четырех Стихий - верховный орган власти Волшебного Города, чья задача заключалась в поддержании мира между людьми, - долгие века боролся лишь с последствиями деятельности Драконьего Ордена, не в силах обнаружить и устранить ее источник. Со временем адепты Хаоса добились значительного влияния при дворе почти каждого государства Восточного Мира, и вскоре пламя войны в Эдале заполыхало вновь. Конфликты - как между различными державами, так и внутри них, - возникали один за другим, и каждый раз только своевременные действия стихийных волшебников не давали им перерасти в глобальную войну. Однако подобная война и не была первоочередной целью Гар-Шахгура, - в то время как его будущие враги сражались между собой, ослабляя друг друга, его адепты продолжали втайне проникать в глубины разрушительной магии Хаоса, совершенствуя свое мастерство.

Кроме того, случилось так, что власть Дракона проникла и в сам Волшебный Город, и даже некоторые маги из Совета Четырех Стихий постепенно были сломлены могучей волей Гар-Шахгура. Между членами Совета стали возникать разногласия, многие волшебники из тех, что не поддались воле Дракона, были недовольны подчас чрезмерно жестокими решениями, идущими наперекор заветам их Учителя (так они называли Таэнора, настоящего имени которого они не знали). В конце концов все это привело к расколу общества. Большинство волшебников, оставшихся верными первоначальной идее, покинули Шиан-Дор и вновь разделились на четыре клана, как это было еще до ухода Крылатого Меча из Эдале, - но теперь уже полностью независимые друг от друга. На исходе третьего тысячелетия по хронологии эльфов внутри границ Империи Руадар, занимавшей тогда бóльшую часть Дайрета и всю территорию Вирна, были построены Бастионы Стихий: Каменная Цитадель на западном побережье Дайрета, Ледяная Арка на берегу озера Атенон, Цитадель Грома у восточных отрогов Полуденных Гор и Крепость Вечного Пламени в Вирне, на мысе Каэриган. С тех пор тень недоверия пролегла между магами каждого из четырех кланов и теми, кто остался в Волшебном Городе, - однако именно недоверие и подозрительность, а также сплоченность внутри самих стихийных кланов не позволили Духу Дракона и его адептам завладеть ими. Но власть его над Волшебным Городом росла с каждым годом все больше.

В свою очередь, Шиан-Дор в те времена оказывал большое влияние на политику Империи, и правитель Руадара не принимал ни одного важного решения без помощи Совета Четырех Стихий. Все это позволило Духу Дракона в середине четвертого тысячелетия подтолкнуть Империю к войне против двух сильнейших морских держав Южной Звезды - Луавизара и Харго. Это противостояние закончилась победой Империи, но мощь ее была ослаблена; кроме того, в одном из сражений в Огненном Море погиб, не оставив наследника, молодой правитель Руадара. Династия Шензи прервалась, а Империя погрузилась в пучину внутренних войн.

В тот момент Орден Хаоса вполне мог нанести свой удар, и едва ли в Восточном Мире нашлась бы сила, способная ему противостоять. Но Дух Дракона медлил - потому что чувствовал, что пробуждение Солнечной Волшебницы было уже не за горами, а именно ей он отводил главную роль в выполнении своего замысла.

Глава 1. Пробуждение Ариэль

Ариэль проснулась от своего долгого сна спустя двадцать три столетия после окончания Первой Войны Хаоса. Эльфы устроили для нее удобное ложе под тенью Дерева Вечности, которое одиноко возвышалось на южном обрывистом берегу Серебристого Озера, и все это время тщательно охраняли ее покой. За те долгие годы, пока Ариэль спала, в Эланироне сменилось несколько поколений эльфов, и, когда она пришла к ним, ее радость от встречи со своими детьми была немного затуманена из-за того, что она не видела почти ни одного знакомого лица, - кроме нескольких старших эльфов, что родились еще за пределами этого мира.

С горечью выслушала она рассказ о том, что произошло в Восточном Мире вскоре после ее сражения с Драконами. Особенно больно ей было слышать о гибели Эйретиля, ведь она, как никто другой, знала, как Миалли любила своего сына. Узнав о том, что сама Лунная Волшебница во время путешествия эльфов домой осталась на острове Наэльтан и, возможно, еще не покинула этот мир, Ариэль погрузилась в сомнения. Она очень хотела увидеть свою любимую сестру, но в то же время понимала, почему Миалли избрала удел одиночества. И еще очень много времени прошло, прежде чем Ариэль все же решилась ее навестить.

Но, как она и ожидала, эта встреча получилась невеселой. Вначале Миалли обрадовалась, увидев Ариэль живой и невредимой, но на все просьбы сестры вернуться в Эланирон отвечала, что устала от жизни и что тень прошлого никогда уже не покинет ее. Ариэль сказала, что может избавить ее от тяжелых воспоминаний, но и от этого Миалли отказалась.

- Эйретиль погиб, но он живет в моем сердце, - сказала она с грустной улыбкой. А потом тихо добавила: - Меня больше печалит то, что я не могу уйти вслед за ним. Где закончится мой путь?

Ариэль ничего не ответила на это. Обостренное чувство предвидения подсказывало ей, что самые трудные испытания еще ждали Лунную Волшебницу впереди, но она не стала этого говорить. Именно тогда она подарила Миалли свою любимую брошь в форме бабочки, обладающую волшебной силой и способную защитить своего владельца от многих опасностей. После этого Ариэль еще на несколько дней осталась в гостях у Миалли и только потом покинула ее, пообещав не нарушать ее покой слишком часто. Это была их предпоследняя встреча.

В Зеленую Страну Ариэль не вернулась. Вместо этого она отправилась в Восточный Мир, чтобы выяснить всю правду о том, что произошло в далеком прошлом. После разговора с Миалли она уже не сомневалась в том, что истинная причина Первой Войны Хаоса была связана именно со смертью Эйретиля от рук людей, спасенных ею в Лоттарносте. Кроме того, Ариэль тревожилась из-за пропажи своего меча, опасаясь того, что он каким-то образом мог попасть к этим людям. Она чувствовала, что ее меч - это и есть ключ к тайне, и что нужно было во что бы то ни стало отыскать его и вернуть.

Отсутствие Таэнора ее не слишком беспокоило - они и раньше надолго расставались друг с другом, пусть и не при таких печальных обстоятельствах. Ариэль жалела лишь о том, что ее брат мог знать о произошедшем больше, чем кто-либо другой в этом мире, но пока ей приходилось действовать в одиночку.

Несмотря на то что между ней и событиями Первой Войны Хаоса теперь лежало больше двух тысяч лет, Ариэль быстро напала на след. Но основная заслуга в этом принадлежала не ей, а Духу Дракона, который сам стремился к тому, чтобы она нашла его тайное убежище. Скрывшись в свое время от пристального взгляда Таэнора, теперь он подбрасывал Солнечной Волшебнице одну зацепку за другой и добился того, что уже через несколько недель после начала поиска Ариэль стояла на пороге его Крепости.

Крепость Дракона была построена внутри огромной пещеры под горами Ан-Торгалиур, на краю бездонной пропасти, в которую падали воды подземной реки Альтаинен. Река обтекала скалу, на которой стояла Крепость, с обеих сторон, поэтому единственно возможный путь в эту твердыню лежал через подъемный мост. Правда, для Ариэль не составляло труда перелететь через бездну на своих крыльях, но она подчеркнуто терпеливо ждала, когда ее враги сами откроют для нее дверь.

К этому моменту ей уже было известно многое о том, как возник Орден Дракона. Она знала об Энгере Дроглине, завладевшем ее мечом, о Лаэнни, склонившейся на сторону Хаоса, и об обществе магов, получивших в свои руки опасное знание. Ариэль была готова к встрече с противником, который, как она теперь догадывалась, был повержен, но не уничтожен. Хорошо помня об изворотливости Короля Драконов, была она готова и к тому, что он попытается опутать ее сетями лжи и коварства, поэтому нисколько не удивилась, когда вместо враждебности со стороны его учеников встретила преклонение и почтительность. Беспрепятственно прошла она по центральному коридору Крепости, между рядами адептов Хаоса, и никто даже не посмел поднять на нее глаз. Глава Ордена, волшебник по имени Ортаг Эргелион, открыл перед ней врата в темный зал, из которого веяло поистине смертоносной магией. Это было самое сердце Крепости - здесь, вонзенный в черный постамент, покоился созданный ею меч.

Дверь позади Ариэль закрылась, и она осталась наедине с врагом. Когда она подошла почти вплотную к постаменту, в ее сознании раздался голос Гар-Шахгура, - притворившись беспомощным, он просил у нее пощады и обещал отдать ей всю свою власть над Стихией Хаоса в обмен на жизнь. Ариэль не стала его слушать. Она сделала еще один шаг вперед с твердым намерением уничтожить Аркстен вместе с его пленником.

Но в этот роковой момент Дух Ги-Форхисс наконец проснулся в ней. Драконица овладела ее разумом и, не позволив Ариэль наложить разрушающее заклятье, попыталась заставить ее дотронуться рукой до меча. В этом заключался один из замыслов Гар-Шахгура - если бы он удался, то два бестелесных Духа смогли бы воссоединиться и вырваться на свободу, вновь обретя плоть и свою прежнюю силу. Но тогда этому не суждено было случиться.

Трудно сказать, что именно позволило Ариэль воспротивиться воле Драконицы, - ее собственное отчаянное усилие или вмешательство ее незримого хранителя, который с самого момента ее пробуждения неотступно следовал за ней, выполняя просьбу Таэнора. Так или иначе, но Ариэль все же сумела не коснуться Меча Хаоса, и, таким образом, основной план Гар-Шахгура не осуществился. Однако вторичный его замысел оправдался всецело - Дух Ги-Форхисс смог почти полностью подчинить себе сознание Солнечной Волшебницы, и с этого времени власть Драконицы над ней только усиливалась, - при этом сама Ариэль не знала о том, что постепенно начала становиться главным орудием в руках врага.

Гар-Шахгур открыл ей правду о том, сколь велика была его скрытая власть над миром Эдале. Часть этой правды - о том, что Совет Четырех Стихий также попал под его теневое влияние, он утаил от Ариэль. Вместо этого он изобразил магов Волшебного Города своими главными противниками, намеренно представив их заодно с четырьмя стихийными кланами.

Все это пронеслось перед мысленным взором Ариэль в одно мгновение. Когда она пришла в себя, то обнаружила себя лежащей на каменном полу в нескольких шагах от постамента, на котором полыхал темным огнем ее бывший меч. В тот момент едва ли не впервые в жизни ее охватил безудержный страх. С трудом она поднялась на ноги и нетвердой походкой направилась к выходу, думая лишь о том, как бы оказаться как можно дальше от этого места.

Но, когда Ариэль вышла из зала, Дух Ги-Форхисс внутри нее вновь затаился на время; минутная слабость рассеялась, а вместе с этим вернулась способность рассуждать. Случившееся потрясло ее до глубины души - она поняла, что столкнулась с почти неодолимым противником, и в то же время чувствовала, что сама связана с ним невидимыми узами.

Задумавшись, Ариэль не заметила, как дошла до внешних ворот Крепости. Здесь ее вновь встретил Ортаг Эргелион. Склонившись перед ней на одно колено и назвав Владычицей, он просил у нее распоряжений относительно Ордена. Ариэль с сомнением посмотрела на него, а когда оглянулась, заметила, что позади нее собрались, видимо, все находившиеся в Крепости адепты.

- Вы ждете моих распоряжений? - медленно произнесла она, и в голосе ее слышалась такая сила, что ученики Гар-Шахгура невольно попятились. - Вы их получите - в свое время.

И, не говоря более ни слова, Солнечная Волшебница покинула Крепость Дракона.

Глава 2. Остров Наэльтан

Весной 3702-го года по летоисчислению эльфов, спустя почти шестьдесят лет после пробуждения Ариэль, четыре корабля отплыли от берегов Лазурного Королевства Тарфаэст, из гавани города Анданор. Доверху нагруженные провизией и вооружением, они направлялись в Западный Мир, в колониальную провинцию Ленджеми, расположенную на юго-восточном берегу материка Мендриш. В то время экспансия этой некогда потерянной земли крупнейшими морскими державами Восточного Мира была в самом разгаре. Кроме Тарфаэста, наиболее значительную роль в этой экспансии играло королевство Фирдар - история вражды между этими двумя государствами исчислялась уже несколькими столетиями, и теперь она получила новый виток на другом краю света.

Корабли вел наследный принц Лазурного Престола - юноша по имени Уинг Аньерде. В следующем году ему исполнялось восемнадцать лет, и он должен был стать губернатором всех королевских колоний в Западном Мире. Несмотря на свой возраст, он уже не раз участвовал в морских сражениях между Тарфаэстом и Фирдаром. В шестнадцать лет он стал капитаном собственного корабля, которому дал название "Эвилилл", "Дельфин" на языке Тарфаэста. На этом корабле он и плыл сейчас к далеким берегам Мендриша.

Вместе с ним в этом путешествии участвовал и его друг, молодой волшебник Знака Левиафана по имени Ринтар. Исторически сложилось так, что королевскую семью Тарфаэста связывали с этим кланом достаточно тесные отношения, причина которых так и осталась загадкой. И на протяжении долгих лет среди приближенных Короля или Королевы можно было встретить одного или даже нескольких магов Водной Стихии, а среди волшебников Ледяной Арки - уроженцев Лазурного Королевства.

Вечером 27-го дня Веалеме, когда экспедиция уже преодолела бóльшую часть пути, с северо-запада задул сильный ветер - как определил Ринтар, явно не природного происхождения. Шторм в Западном Океане сам по себе был редкостью, особенно в этих широтах и в это время года, но теперь словно некая могучая сила разбудила дремавшую Стихию. Поднявшийся ураган в мгновение ока разметал корабли далеко друг от друга и понес их на юго-восток, по направлению к берегам Эланирона. Однако за ночь тяжело груженые корабли, не готовые к подобным испытаниям, дали течь и один за другим пошли ко дну, и только экипажу "Эвилилла", более надежного и маневренного судна, чем остальные, удалось увидеть рассвет. Но и этот корабль был сильно поврежден и требовал немедленного ремонта, поэтому, хотя к утру ветер стих, Уинг принял решение продолжать придерживаться вынужденного курса на юго-восток, чтобы высадиться на острове Наэльтан.

Только Ринтар поначалу был против этого решения. Он по-прежнему считал, что эта буря была неслучайной, и опасался того, что чья-то неизвестная воля намеренно пыталась заставить их двигаться в сторону Зеленой Страны, издавна считавшейся запретной для людей. Правда, предполагалось, что остров Наэльтан был необитаем, и все же люди старались обходить его стороной, несмотря на то что кратчайший морской путь из Тарфаэста в юго-восточные земли Мендриша проходил совсем недалеко от этого острова. Но в этот раз выбора не было - корабль с большим трудом держался на воде, и теперь даже легкий ветерок мог отправить его на дно Западного Океана, - поэтому Ринтару пришлось в итоге согласиться с решением друга.

Ранним утром 31-го дня Веалеме "Эвилилл" бросил якорь у берега Наэльтана. Люди принца разбили лагерь на песчаном пляже, а сам Уинг во главе небольшого отряда отправился на поиски пресной воды. Ринтар, оставшийся на берегу, предостерегал его перед уходом:

- Будьте осторожнее, мой принц, - говорил он. - Здесь все вокруг пропитано эльфийским волшебством. Если этот остров обитаем, то неизвестно, как его жители отнесутся к непрошеным гостям.

- Ни один эльф еще не причинил вреда человеку, - отвечал Уинг. - По крайней мере, по собственной воле.

Тем не менее, опасения Ринтара подтвердились. Путники довольно быстро нашли пресный источник и, наполнив фляги водой, собрались назад - но вскоре обнаружили, что никак не могут найти обратную дорогу. Чужая магия водила их по кругу, заманивая все глубже и глубже в лесную чащу, - только к заходу Солнца они смогли выйти к берегу океана, оказавшись почти на противоположном краю острова, значительно северо-восточнее того места, где остались их друзья. Теперь им было нужно просто идти вдоль берега на запад, чтобы добраться до лагеря. Но после целого дня блужданий по жаркому тропическому лесу они очень устали и решили заночевать прямо под открытым небом, чтобы утром со свежими силами двинуться в путь.

Уингу выпала очередь дежурить первым. Его спутники быстро заснули, а он сидел у костра и задумчиво смотрел в огонь. В какой-то момент ему показалось, что вокруг стало светлее, - он поднял голову и с изумлением заметил, что звезды и Луна засверкали намного ярче, чем обычно. А когда он опустил глаза, то увидел возле костра, в нескольких шагах от себя, девушку в белоснежном платье, возникшую словно из ниоткуда.

Одного мгновения Уингу хватило, чтобы понять, что перед ним эльфийка. Прозрачные серебристые крылья за ее спиной, чуть заостренные ушки, выглядывающие из-под вьющихся темных волос, - поначалу он даже не заметил всего этого, потому что видел только ее сияющие глаза цвета небесной лазури. Какое-то время - с этого момента Уинг потерял ему счет - она смотрела него с тревогой, смешанной с любопытством, а потом вдруг улыбнулась и протянула ему руку. Завороженный, Уинг поднялся, подошел к ней и осторожно, точно опасаясь рассеять сон, коснулся ее ладони.

Так в мире Эдале встретились Уинг Аньерде и Таами Вельмен, Лунная Волшебница, известная также под именем Миалли. Они полюбили друг друга всей душой и вместе перенеслись в другой мир, созданный самой Лунной Волшебницей и недоступный ни для кого из живущих. В этом мире Уинг предложил Миалли руку и сердце и просил ее стать его женой. Миалли согласилась, и судьбы двоих влюбленных сплелись воедино.

Тем временем друзья Уинга, проснувшись утром, обнаружили, что их принц бесследно исчез. Долго они искали его в прибрежном лесу, но все их поиски оказались тщетными, и им пришлось возвращаться без него. На этот раз они без особых приключений прошли по берегу моря и добрались наконец до главного лагеря.

С того дня экипаж "Эвилилла" разделился на две части - одна половина занялась починкой корабля, а другая, во главе с Ринтаром, стала прочесывать остров, шаг за шагом, разыскивая принца. Как и прежде, все эти поиски ничего не дали - за две недели моряки обошли весь остров, но не нашли ни единого следа - не только принца, но и кого бы то ни было еще.

В итоге все закончилось самым неожиданным образом. В тот день, когда ремонт корабля был завершен, а весь его экипаж собрался на берегу, чтобы решить, что делать дальше, Уинг сам вышел к своим людям из чащи леса. Под руку с ним шла девушка сказочной красоты, которую принц представил всем как свою невесту. Он ни словом не упомянул о ее происхождении; кроме того, Миалли к этому моменту приняла человеческий облик, и теперь рассмотреть в ней представительницу народа Сияющих было уже не так легко - хотя с учетом всех обстоятельств никто из экипажа "Эвилилла" не сомневался в том, кем эта девушка была на самом деле. Но эти люди были преданы своему принцу и умели хранить тайну, поэтому никто не задавал ему лишних вопросов о том, что произошло на острове.

В 18-й день Аредалеме "Эвилилл" снялся с якоря и взял курс на запад, к берегам Мендриша. Так завершилось долгое одиночество Лунной Волшебницы.

Глава 3. Королева Тарфаэста

Со дня встречи Уинга и Миалли прошло почти пять лет. Все это время они жили в Западном Мире, вместе управляя колонией Тарфаэста в юго-восточном Мендрише - провинцией Ленджеми. Война между Ленджеми и Эризо - колонией королевства Фирдар, расположенной на большом полуострове к северу от владений Тарфаэста, - продолжалась с нарастающей силой, но в 3706-м году ей был положен конец.

Ключевым событием, повлиявшим на исход противостояния, стало покушение на наместника Эризо - герцога Асканди, правую руку короля Фирдара. Оно было организовано двумя магами Знака Левиафана - юношей по имени Лем и девушкой по имени Нэррис, которые вместе с Ринтаром возглавляли личную охрану принца Аньерде. По собственной воле они отправились в столицу Эризо и убили наместника, но заплатили за это и своими жизнями.

Как выяснилось впоследствии, большинство подданных Эризо сами были против войны - измученные бесконечным и бессмысленным кровопролитием в Восточном Мире, многие надеялись найти мир хотя бы здесь, по другую сторону океана. Со смертью человека, навязывавшего им жестокую волю верховного повелителя Фирдара, они вновь обрели эту надежду. Все это привело к тому, что зимой 3706-го года новый правитель Эризо, в сопровождении высших офицеров колониальных войск Фирдара, прибыл в столицу Ленджеми - город Маэльнор, в котором находилась резиденция принца Аньерде, - с предложением мира. Было заключено соглашение, по которому провинция Эризо отказывалась от каких-либо претензий на южные земли Мендриша и становилась союзником Тарфаэста, независимым от королевства Фирдар, - в обмен на помощь против возможной агрессии со стороны своего бывшего повелителя.

На некоторое время в Мендрише воцарился мир, но Уинг и Миалли не успели насладиться тишиной и спокойствием, обретенными ими впервые с того дня, когда они покинули остров Наэльтан. Уже в начале следующего года из Тарфаэста прилетела тревожная весть о том, что отец Уинга, Король Аньерде, тяжело болен. Узнав об этом, принц немедленно приказал снарядить "Эвилилл" для дальнего плавания, и уже на следующий день его корабль вышел из гавани Маэльнора, направляясь в Восточный Мир.

Миалли, как всегда сопровождавшая Уинга, взяла с собой сына Лема и Нэррис - мальчика по имени Келен. После гибели его родителей - в тот момент Келену было только два года - Миалли сама стала заботиться о нем, как о собственном ребенке. Уинг не возражал против этого. Он уже тогда начал беспокоиться о том, что его союз с эльфийкой в будущем может оставить Лазурный Престол без наследника, и с появлением Келена он нашел решение этой проблемы.

К сожалению, принц не успел увидеть своего отца живым. Когда его корабль входил в бухту Анданора, еще издали он увидел черный флаг на шпиле королевского дворца, стоявшего на высоком холме над городом. Это означало, что Король Тарфаэста ушел из жизни. И так как мать Уинга, Королева Аньерде, умерла вскоре после его рождения, это значило также, что теперь молодому принцу надлежало принять корону и скипетр Лазурного Королевства, - но перед этим он должен был выдержать три месяца траура, проведя их в уединенной зале на самой вершине королевского дворца.

Все это время Миалли вместе с Келеном тоже жила во дворце, постепенно привыкая к новой для себя обстановке. При этом бóльшую часть времени она проводила в королевском саду, расположенном на берегу океана к северу от дворца, вдалеке от шума и суеты. Со временем она совершенно преобразила этот сад, и он стал выглядеть как уголок нетронутой природы, где волшебным образом соединились самые красивые места в мире Эдале, в которых она побывала.

Через три месяца, в 20-й день Даиуреме 3707-го года, была проведена торжественная коронация. Уинг Аньерде был провозглашен Королем, по традиции взяв себе новое имя - Алеруа. Это имя он разделил со своей возлюбленной, ставшей в этот же день его женой и новой Королевой Тарфаэста. В своем ослепительно белом платье, украшенном одной только брошью в виде бабочки, с бриллиантовой короной-диадемой в волосах, Лунная Волшебница затмила собой не только весь двор Лазурного Королевства, считавшийся в то время самым изысканным в Восточном Мире, но и самого Короля. Впрочем, Уинга это не слишком огорчало - из всех присутствовавших на церемонии он один знал истинную сущность той, что была рядом с ним, и понимал, что только Миалли сможет принести настоящую славу его королевству. Кроме того, красота и величие Лунной Волшебницы никогда не вызывали зависти у окружающих - только искренним восхищением и радостью наполнялись сердца тех, кому удавалось хотя бы раз увидеть ее.

Отступление. Нион-ден-Линв

Одним из самых чудесных творений эльфийского волшебства в мире Эдале стал Город-под-Водой, Нион-ден-Линв на языке народа Сияющих. Тайной окутана история его сотворения - известно лишь, что его построили эльфы, которые втайне от своих сородичей покинули Зеленую Страну и приплыли в Тарфаэст, чтобы жить рядом с Миалли, вернувшейся из своего добровольного изгнания. Идея о создании подводного города принадлежала Линтаэрену - эльфу из мира Эльмини, ровеснику и близкому другу Лунной Волшебницы. Под его началом и с помощью самой Миалли эльфы воздвигли на дне Западного Океана, неподалеку от острова Тарвеос, город, защищенный от тяжести воды волшебным куполом. Этот же купол освещал город, а также, являясь воплощением высшей стихийной магии, мог преобразовывать воду в воздух и, таким образом, служил эльфам источником всего необходимого для их жизни. А для сообщения их с внешним миром Лунная Волшебница сотворила два связанных друг с другом пространственных портала - один находился в самом городе, другой - в королевском саду Анданора.

Миалли часто навещала своих сородичей и после того, как основная работа над этим творением была завершена, - она помогала им украшать город, давала множество советов по его обустройству, и во многом благодаря ей Нион-ден-Линв обрел свой окончательный облик. Но главной ее заслугой было то, что впоследствии этот город стал единственным местом в Эдале, где воссоединились и обрели возможность мирно сосуществовать друг с другом представители двух народов - эльфов и людей.

Глава 4. Королева Тарфаэста (продолжение)

В 49-й день Эдареме 3709-го года в королевской семье Тарфаэста произошло радостное событие - у Миалли родились две девочки, которым она дала имена Аэрин и Илианте. За всю историю народа Сияющих это был первый (хотя и не последний) случай, когда дети эльфийки появились от любви к представителю другой расы. Кроме того, произошло и еще одно чудо - как и после рождения Эйретиля, Лунная Волшебница не ушла за Грань, хотя потеря сил и заставила ее провести почти три месяца в постели. Не подозревая о том, как близка была Миалли к смерти, Король Алеруа тем не менее был сильно обеспокоен ее состоянием - но вскоре она полностью поправилась, и тогда даже Уинга поразила та перемена, что произошла с его любимой. Вечный оттенок грусти в ее глазах - почти незаметный, но не покидавший ее ни на миг, как напоминание о прошлом, о котором она никогда не рассказывала Уингу, - этот оттенок исчез без следа, и казалось, что во всем мире не было никого счастливее, чем Миалли, когда она была рядом со своими детьми.

Следующие пять лет были лучшими в жизни Уинга и Миалли. Это был расцвет Лазурного Королевства - под предводительством Короля и Королевы Алеруа Тарфаэст постепенно начал становиться одной из самых сильных и влиятельных держав в Эдале. При этом Миалли смогла убедить Уинга в том, что именно их королевство должно положить конец непрекращающейся войне в Восточном Мире или хотя бы приблизить ее окончание. Она чувствовала, что источником всех тех бесконечных раздоров, что терзали человеческую цивилизацию на протяжении многих веков и мешали ее мирному развитию, являлась некая сила, свившая себе гнездо в этом мире и державшаяся в тени. Не имея возможности обратиться за помощью или советом к тем единственным двум существам, которые, по ее мнению, были способны справиться с подобным противником, - Ариэль она не видела уже много лет, а Таэнор был где-то за пределами Эдале, - Миалли решила сама сделать все от нее зависящее, чтобы помочь людям избавиться от постоянного гнета этой невидимой силы и обрести мир.

С этого времени Лазурное Королевство полностью отказалось от экспансии и избрало путь дипломатии. Король и Королева Алеруа делали все возможное, чтобы наладить отношения с соседями; уже к концу 3710-го года Тарфаэст заключил союз с тремя северными государствами - сопредельными королевствами Стиллат и Эвермон, а также с королевством Фирдар, которое к тому же признало независимость своей бывшей колонии Эризо. Все это не представлялось возможным без участия Лунной Волшебницы - она сама неоднократно возглавляла дипломатические миссии к правителям этих держав. Ее безграничное очарование и исключительный дар убеждения вносили решающий вклад в укрепление дружбы между Тарфаэстом и другими государствами.

Не останавливаясь на достигнутом, Миалли способствовала и заключению мирного договора с царством Шан-Кари - впервые за всю историю Тарфаэста. Неизвестно, как именно ей удалось укротить заклятых врагов Лазурного Королевства, - возможно, в этом случае не обошлось без волшебства, - но после этого события слава о новой Королеве Тарфаэста разнеслась по всему Восточному Миру.

Быстрота, с которой Миалли - разумеется, не без помощи Уинга, - добивалась того, чего никому не удавалось сделать на протяжении тысячелетий, изумляла - за несколько лет ей удалось почти полностью погасить пламя войны внутри человеческой цивилизации. Но при этом эльфийку все больше тревожила тень, нависшая над некогда сильнейшим государством Дайрета - Империей Руадар, и в особенности над ее покровителями из Совета Четырех Стихий. Раздираемая на части гражданскими войнами, Империя была наиболее непредсказуемым оппонентом Лазурного Королевства и могла в любой момент перечеркнуть все старания Миалли примирить людей друг с другом.

Первая и единственная ее встреча с Императором Дэльвео Тайри - родоначальником новой династии, пришедшей на смену Шензи, - состоялась осенью 3714-го года в городе Альхаронт на побережье Западного Океана и не принесла результата. Однако ей достаточно было одного взгляда на магов Волшебного Города, также присутствовавших на этой встрече, чтобы удостовериться в том, что основная угроза исходит именно от них. Вернувшись в Тарфаэст, Миалли рассказала обо всем Уингу, а также Ринтару, который по-прежнему являлся ближайшим советником Короля и Королевы. Вместе они пришли к выводу, что устранить эту опасность можно только с помощью стихийных магов; Ринтар пообещал найти способ собрать вместе представителей всех четырех кланов, чтобы найти решение проблемы. Но этой встрече не суждено было случиться - и виной тому стала внезапная смерть Короля Алеруа. Это произошло в 26-й день Лаунеталеме 3714-го года.

Причина его смерти долго оставалась загадкой. Жизнь его прервалась в самом расцвете его сил, и еще вечером накануне случившегося ничто не предвещало беды - но, проснувшись утром, Миалли обнаружила, что Уинг мертв, и выглядело это так, словно сердце его остановилось, пока он спал.

Эльфы крайне тяжело переживали смерть своих близких, и на некоторое время Миалли полностью ушла в себя. Она не могла оставить королевство без управления и почти не выходила из тронного зала, сидя в своем кресле рядом с пустующим местом Короля. Уже в одиночку она принимала своих министров и послов из других стран, уделяя время каждому, кто нуждался в ее совете или распоряжении. Ничем не проявляла она своей слабости, но те, кто хорошо ее знал, видели, как она угасала на глазах. Казалось, единственным, что удерживало ее на грани жизни и смерти, были ее дети - только с ними она еще напоминала себя прежнюю.

Никто не мог проникнуть в мысли Королевы и никто не знал, насколько трудное решение ей предстояло принять. Чем больше думала она обо всем, что произошло с ней за последние годы, тем больше убеждалась, что стала частью чьей-то хитроумной игры. Миалли была уверена в том, что Уинг умер не естественной смертью, - его убили, и сделал это кто-то, обладающий необычайной магической силой, сравнимой с ее собственной. Она чувствовала, что ответы на все вопросы следовало искать в Волшебном Городе, но все же медлила, ожидая возвращения Ариэль. Как никогда нуждалась Миалли в помощи своей сестры, и не сомневалась, что Солнечная Волшебница придет к ней, как только поймет, что она попала в беду. Но время шло, а Ариэль все не показывалась, словно совсем забыла о ней.

Лишь спустя два года после смерти Уинга Миалли все же решилась. За это время она трижды отправляла письма правителю Империи с предложением о новой встрече и трижды получала отказ. Более того, в ответ на ее третье послание Император написал ей, что считает все ее действия по укреплению мира со своими соседями заговором против его государства. Он открыто обвинил ее в создании альянса для войны с Империей и наотрез отказался от каких-либо переговоров с ней. Прочитав это письмо, несомненно, продиктованное Императору кем-то из Совета Четырех Стихий, Миалли впервые по-настоящему ощутила, каким хрупким стало равновесие в этом мире.

Глава 5. Птица в клетке

В тот же день Миалли позвала Ринтара к себе - он был в тот момент единственным человеком, которому она полностью доверяла, - и поделилась с ним своими мыслями. Она рассказала ему, что хочет отправиться в Шиан-Дор и узнать, что именно произошло с учениками Крылатого Меча.

- Возможно, это будет стоить мне жизни, - сказала она. - Но, пока есть хоть какая-то надежда, - нужно попытаться. Промедлив сейчас, мы можем потерять все, чего достигли.

Волшебник молча поклонился ей в ответ. Он понимал, насколько рискованным было то, что задумала Миалли, но также не видел другого выхода. Не к кому больше было обращаться за помощью - пока не выяснилось, как далеко простирается тень, павшая на Волшебный Город, они не могли положиться даже на друзей Ринтара из Ледяной Арки и тем более из других стихийных кланов.

На следующее утро - это был 5-й день Веалеме 3717-го года - Лунная Волшебница приступила к выполнению своего плана. Чтобы не вызвать лишних подозрений, она сотворила своего двойника - девушку, похожую на нее настолько, что даже Ринтар, увидев их вместе, не смог угадать, кто из них настоящая Миалли. Потом она вместе с принцем Келеном и своими дочерьми, Аэрин и Илианте, отправилась в Нион-ден-Линв и оставила их там, попросив Линтаэрена присмотреть за ними в ее отсутствие. Расставаясь со своими детьми, она улыбалась, заставив себя не думать о том, что может больше никогда не увидеть их.

Вернувшись во дворец, Миалли еще раз встретилась с Ринтаром. По ее замыслу он должен был оставаться во дворце, поддерживая иллюзию того, что они по-прежнему ни о чем не подозревают. Несмотря на свое желание сопровождать Лунную Волшебницу в этом опасном путешествии, Ринтар не решился возражать ей. Миалли в последний раз попрощалась с ним, после чего поднялась на вершину дворца, в ту самую комнату, где когда-то будущий Король Алеруа провел три месяца в одиночестве. Она вышла на балкон, с которого открывался вид на Западный Океан, долго смотрела вдаль, словно надеясь увидеть где-то на горизонте ту, кого она так ждала, а потом взобралась босыми ногами на парапет и, разведя руки в стороны, прыгнула вперед.

В воздухе она обернулась белой птицей онессе из мира Эльмини - этому волшебству ее в незапамятные времена научил Тэйли, Лесной Хозяин, который, как правило, весьма неохотно делился своими знаниями с другими. Покружив немного над дворцом, чтобы привыкнуть к новому облику, она устремилась ввысь - и только оказавшись над облаками, полетела на восток.

Путь до Шиан-Дора занял у нее всего полтора дня - уже следующей ночью при свете Луны она разглядела далеко внизу, посреди темноты, разноцветные огни Волшебного Города, и стала осторожно спускаться. Чтобы отдохнуть после утомительного полета и осмотреться вокруг, Миалли устроилась на шпиле самой высокой башни, - догадываясь к тому же, что именно в этом здании могла находиться ее цель. Она не ошиблась - это была знаменитая Зеркальная Башня, резиденция Совета Четырех Стихий. На самом верхнем ее этаже располагался Зал Совета - просторная четырехугольная комната с множеством окон, но без единой двери. Попасть в эту комнату могли только верховные маги Шиан-Дора - те, что входили в состав Совета, - но для Миалли в ее облике это было легкой задачей. Немного отдохнув и набравшись сил, она вспорхнула на карниз одного из окон, которые никогда не закрывались, и заглянула внутрь.

В центре зала она увидела большой квадратный стол, каждая из сторон которого была обращена к одной из четырех других главных башен города, носивших названия Изумрудной, Сапфировой, Бриллиантовой и Рубиновой и принадлежавших соответственно магам Стихий Земли, Воды, Воздуха и Огня. В углах этого зала были установлены четыре трона, из которых в разные времена занят был только один - в зависимости от того, служению какой Стихии посвятил себя глава ордена магов в этот период времени. В те годы этот статус имела волшебница Огненной Стихии по имени Сиори Кель-Деми.

Именно ее, сидящую на своем троне в стороне Рубиновой Башни, увидела Миалли в тот момент. Больше в столь поздний час в Зале Совета никого не было, и сама Сиори была погружена в сон, поэтому эльфийка имела возможность хорошо ее рассмотреть. И чем дольше она вглядывалась в ее лицо, тем отчетливее видела призрачную нить, протянувшуюся откуда-то издалека к ее сознанию. Еще немного, и Лунная Волшебница смогла бы определить, откуда тянется эта нить, и где скрывается ее главный враг, но она не успела - потому что Сиори внезапно проснулась. Глаза их встретились, и Миалли сразу же поняла, что ее волшебство раскрыто. Тогда она стремительно подлетела к чародейке и, приняв свой истинный облик, попыталась снова ее усыпить. Однако за миг до того, как Сиори вновь закрыла глаза, а тело ее обмякло, Миалли почувствовала, как та успела бросить одно молниеносное заклятье, являвшееся, по-видимому, сигналом тревоги. Осознавая, что в ее распоряжении почти не осталось времени, эльфийка тем не менее вновь коснулась сознания Сиори, потому что иной возможности узнать правду у нее могло больше и не быть. И кое-что ей все же удалось увидеть - но в это мгновение она услышала предостерегающий оклик за спиной. Обернувшись, Лунная Волшебница увидела молодого человека в ярко-алом плаще - точно таком же, в который была одета Сиори. Это был ее сын, Эминас Кель-Деми, и с первого же взгляда на него Миалли поняла, что видит перед собой убийцу своего возлюбленного, Короля Алеруа.

С того самого момента, как этот юноша появился в зале, Миалли также почувствовала, как что-то вытягивает из нее волшебную силу. Воздев руки вверх, она снова попыталась превратиться в птицу, и яркий свет окутал ее - но, когда он померк, эльфийка осталась в своем настоящем облике. Растерянно смотрела она на меч в руках незнакомца, только что бывшего безоружным, и интуиция подсказывала ей, что в схватке с обладателем этого меча у нее нет ни единого шанса.

Этот клинок когда-то принадлежал Таэнору, который перед своим уходом из мира Эдале надежно спрятал его где-то в складках реальности. Он сделал так, что в любой момент - но только в случае крайней необходимости - этот меч мог оказаться в руках одного из Стражей основанных им стихийных кланов. Со временем это знание стало тайной, в которую были посвящены только те, кто занимал соответствующее положение в обществе магов, а вскоре тайна эта и вовсе стала достоянием единиц, и даже после раскола первоначального состава Совета Четырех Стихий она не вышла за пределы Шиан-Дора.

Единственным из четырех Стражей Волшебного Города, владевшим этой тайной, был Эминас Кель-Деми. Он знал также, что меч их Учителя не только наделяет огромной силой того, кто им в данный момент владеет, но и лишает силы того, кто противостоит его владельцу. Именно это позволило сыну Сиори полностью нейтрализовать магию Лунной Волшебницы, и после этого ему оставалось только добить безоружную жертву. Он подошел к эльфийке почти вплотную и колющим ударом меча пронзил ей правое плечо - та вскрикнула от боли и без чувств упала на мраморный пол Зала Совета.

Очнулась Миалли в темнице, находящейся в самом глубоком и мрачном подземелье Волшебного Города. Ее тело терзала острая боль, а душу - осознание собственного бессилия. Но все это меркло по сравнению с тем воспоминанием, что пришло к ней вместе со всеми остальными чувствами. Словно наяву, перед ней стояло видение, возникшее у нее в тот момент, когда она проникла в самую глубину сознания Сиори Кель-Деми. Теперь она знала, что являлось истинным источником злобы и ненависти, наполнявших мир Эдале, - потому что этим видением был образ Дракона.

Глава 6. Голос Дракона

Сам Гар-Шахгур в это время готовился к исполнению последней части своего плана. То, что произошло в Волшебном Городе, стало для него неожиданностью - до этого все шло по его замыслу, но даже он не мог предугадать того, что Миалли в одиночку отправится в Шиан-Дор, где ее ждала верная смерть. Тем не менее, это было большой удачей для Дракона, и теперь он уже не сомневался в том, что Ариэль также окажется в его лапах.

Понимая, что в самом скором времени Солнечная Волшебница узнает о том, что случилось с ее сестрой, Гар-Шахгур приказал Сиори Кель-Деми подвергнуть Миалли самым безжалостным пыткам, чтобы выведать у нее, куда она спрятала своих детей. Этот вопрос и в самом деле интересовал Дракона, но он хорошо знал Миалли и не особенно рассчитывал на то, что магам удастся ее сломать. Своим приказом он хотел лишь как можно больше ужесточить ответную реакцию Ариэль - и это ему удалось целиком и полностью.

После своей встречи с Драконом Ариэль отправилась в Западный Мир и все эти годы жила на юге материка Аминхад, куда со времен Первой Войны Хаоса не ступала нога ни человека, ни эльфа. Там обитали только чудовища, являвшиеся далекими потомками Слуг Драконов, некогда наводнивших эти земли. При появлении Солнечной Волшебницы они бежали на север материка, а некоторые - те, что умели летать или плавать, - добрались и до Мендриша, причинив немало хлопот людям, которые в то время начинали заново осваивать Западный Мир.

Сама Ариэль не замечала того, что творилось вокруг нее. Дух Ги-Форхисс все больше овладевал ее разумом, и днями напролет она бесцельно бродила по пустынным землям, не в силах понять, что с ней происходит. Миалли была почти права, думая, что Ариэль забыла ее, - постепенно Солнечная Волшебница стала забывать не только свою сестру, но и все самое лучшее, что было в ее прежней жизни, а на смену этим воспоминаниям приходили только гнев и ненависть, которыми щедро делился с ней Дух Драконицы.

Так прошло много лет, пока однажды, сидя лунной ночью на берегу реки, Ариэль не увидела в черной воде смутную картину, - присмотревшись, она разглядела маленькую фигурку, прикованную к каменной стене, на которой плясали языки багрового пламени. С ужасом она вдруг поняла, что видит свою сестру, хотя узнать в этой девушке Лунную Волшебницу было почти невозможно - все ее тело было покрыто запекшейся кровью, а крылья обрезаны почти до самого основания.

Безумная ярость охватила Ариэль - в тот же миг она расправила свои крылья и полетела на запад. Она не знала точно, где находилась Миалли, и доверялась лишь своим чувствам, - а они вели ее к Волшебному Городу. Но, пока она летела над Бушующим Океаном, разделявшим Аминхад и земли Восточного Мира, в голове ее созрел новый план действий. Она поняла, что ей нельзя вмешиваться в открытое противостояние с людьми, которые, несмотря ни на что, по-прежнему оставались подопечными Таэнора. Благодаря Ги-Форхисс, она уже считала его своим врагом, хотя пока и не решалась признаться себе в этом. Так или иначе, но вместо того, чтобы самой отправиться в Шиан-Дор на выручку своей сестре, Солнечная Волшебница решила использовать для этой цели тех, кого еще недавно сама хотела уничтожить.

На следующую ночь из устья пещеры, в которой скрывалась Крепость Дракона, вышло целое войско адептов Ордена Хаоса - их было больше сотни, и каждый из них в одиночку мог стереть с лица земли целый город. Ариэль, по приказу которой они были собраны, привела их к укромной бухте на западном побережье Калиндры. Здесь, созданные ее волшебством, у берега стояли девять кораблей с черными парусами. Приняв человеческий облик, Ариэль взошла на борт вместе со всеми адептами - и вскоре корабли понеслись по волнам Огненного Моря на север, к острову Ямино. Подобное путешествие обычно занимало несколько недель, но, подгоняемые магией Ариэль, черные корабли преодолели весь долгий путь меньше чем за день и подошли к берегам острова в ночь на 11-й день месяца Веалеме.

Волшебный Город, несмотря на всю свою ослепительную красоту и изящество архитектуры, издавна считался неприступной крепостью. Он стоял на плоской вершине горы Тор-Элонго, возвышавшейся над центральной частью острова Ямино, и попасть в него можно было по одной единственной дороге, петлявшей по склонам горы и заканчивавшейся широкой расщелиной, через которую вел невидимый мост, - и далеко не каждый отваживался пройти по этому мосту над пропастью. А тех, кто смог бы его преодолеть, ждала отвесная каменная стена без единого уступа - только по желанию верховных магов Шиан-Дора на месте этой стены появлялись ворота, ведущие внутрь цитадели.

Дорога на вершину горы тщательно охранялась днем и ночью, и о любой попытке проникновения в город, - а таких попыток за все время его существования было немного, - волшебникам становилось известно задолго до того, как их противник подходил к стенам крепости. Кроме того, неприятелей на каждом шагу поджидали многочисленные магические ловушки, призванные изрядно сократить их численность. Но тем, кто находился под защитой одной из Детей Звезд, нечего было бояться - адепты Хаоса без особого труда добрались до вершины Тор-Элонго, не потеряв ни одного человека. И хотя к тому моменту, когда они подошли к невидимому мосту, их враг уже был во всеоружии, - тем не менее, исход битвы был предрешен.

Потоки огня, ледяные вихри, песчаные бури и торнадо обрушились на последователей Дракона со всех сторон - но все это словно разбивалось о какую-то невидимую защиту. И только выдержав первый решительный натиск со стороны своего противника, испытав на себе немалую часть того, что могли противопоставить им стихийные маги, адепты наконец показали свою истинную силу. Магия Хаоса, квинтэссенция разрушения, в одно мгновение смела все охранные заклятья, окружавшие Волшебный Город. Волны темного огня одна за другой накатывали на могучие укрепления цитадели, и ее монолитные стены сначала покрывались сетью трещин, а потом будто взрывались изнутри. Очень скоро Шиан-Дор полностью остался без защиты; теперь, казалось, такие хрупкие и грациозные башни города магов немедленно должны были обратиться в руины. Но надо было отдать должное стихийным волшебникам - они не поддались панике и отчаянно сражались за свой дом до последнего момента. Постепенно все до единого адепты Хаоса пересекли невидимый мост, потеряв при этом лишь нескольких человек, после чего магическая схватка продолжилась внутри города.

И все же силы двух сторон были неравными. Еще до восхода Солнца все пять башен Волшебного Города были обрушены, а большинство их защитников убито. Но некоторым - в основном самым юным волшебникам - удалось бежать. Это выяснилось, когда по приказу Ариэль адепты Хаоса тщательно обыскали весь город и обнаружили обширную сеть подземелий, в том числе несколько тайных ходов, ведущих к подножью горы. Спустившись вниз, Солнечная Волшебница сама вскоре отыскала то место, что было в ее видении, - это была одна из пыточных камер в подземной тюрьме. Немногочисленных узников этой тюрьмы стихийные волшебники бросили на произвол судьбы, но, к несчастью для Ариэль, ее сестры среди них не оказалось. А вскоре ее ждал новый удар - адепты принесли ей брошь, найденную среди развалин Зеркальной Башни на теле одной из убитых волшебниц (они не знали, что это была глава Совета Четырех Стихий, Сиори Кель-Деми). Когда Ариэль увидела эту вещь, которую она когда-то подарила Миалли, ресницы ее дрогнули. Адепты Хаоса, стоявшие возле нее, могли даже подумать, что их Владычица едва ли не плачет, если бы они решились поверить своим глазам.

В этот момент она услышала в своем сознании вкрадчивый голос Гар-Шахгура:

- Та, кого ты любишь, еще жива, - говорил он. - Люди, причинившие ей боль, должны быть уничтожены. Мои слуги могут сделать это для тебя - они найдут твою сестру и отомстят за нее тем, кто этого заслуживает. Одно твое слово - и я отдам им приказ.

Ариэль долго молчала. В ее зеленых глазах, влажных от сдерживаемых слез, разгоралось темное пламя.

- Да, - произнесла она.

Глава 7. Бегство

В то самое время, когда сражение у стен Шиан-Дора только началось, Миалли еще находилась в подземной тюрьме. В полусне она лежала в своей камере на холодном полу, истерзанная долгими и мучительными пытками. Ее палачи ничего не добились от нее - с того дня, как ее заключили в темницу, она не произнесла ни единого слова. Но жизнь постепенно утекала из нее, волшебная сила ее иссякла, а все ее чувства были ослаблены. Она не слышала, как наверху началась битва между стихийными магами и адептами Хаоса, хотя гора Тор-Элонго сотрясалась до самого основания. Но, когда чьи-то руки прикоснулись к ней, освободили от цепей и рабского ошейника, Миалли нашла в себе силы открыть глаза. Увидев встревоженное лицо Ринтара, укутывавшего ее в свой плащ, она улыбнулась и сказала:

- Я знала, что ты придешь за мной.

После этого она опять на некоторое время впала в забытье и пришла в сознание оттого, что в лицо ей ударил порыв свежего морского ветра. Тогда она вновь открыла глаза и с изумлением обнаружила, что летит над морем в объятьях Ринтара на крылатом белом коне, в котором сразу узнала Арнидиса, пегаса Таэнора.

Ринтар рассказал Миалли, что прошедшим утром, спустя ровно пять дней после того, как она отправилась в Волшебный Город, к нему прилетело это волшебное создание, о котором он с самого детства слышал множество легенд. Он знал, что Крылатый Меч, великий Учитель стихийных магов, перед уходом из мира оставил своего верного друга в Эдале, и лишь немногим с тех пор удавалось увидеть белого пегаса. В древних легендах говорилось, что он летал по миру где-то над облаками, лишь изредка спускаясь на землю в самых уединенных местах, а его постоянной обителью была неприступная вершина самой высокой в мире горы Тор-ан-Горад, из-за своей необычной формы иногда называемая Грифоньим Гнездом.

В отличие от многих других, Ринтар верил этим легендам, но никогда не думал, что ему доведется своими глазами увидеть сказочное существо. Однако времени восхищаться им у волшебника не было - Арнидис выглядел крайне обеспокоенным, он в нетерпении бил копытом по мраморному полу и словно звал Ринтара с собой. Тогда волшебник осторожно взобрался на его спину - и в этот же миг пегас взмахнул крыльями и устремился в небо. Каким-то чудом Ринтар удерживался на нем - правда, он сразу ощутил, что в этом ему помогала некая непонятная ему магия, окружающая пегаса. Постепенно он привык к необычному для него ощущению настоящего полета, и, немного осмотревшись вокруг, заметил, что Арнидис летит на восток, строго в направлении Волшебного Города. Это окончательно убедило его в том, что с Миалли что-то случилось.

Они добрались до Шиан-Дора к полуночи, но потом Арнидис довольно долго парил высоко над городом, в ожидании одному ему ведомого момента. И только когда в середине ночи внизу засверкали яркие вспышки, сопровождаемые оглушительными раскатами грома, когда даже на такой высоте Ринтар отчетливо ощутил могучие колебания магической силы, пегас вдруг сложил крылья и камнем упал вниз.

Единственное, что успел понять Ринтар, - то, что Волшебный Город был атакован неизвестным ему врагом, владеющим необычайно разрушительной магией, резко отличавшейся от магии Стихий. Только это и позволило им с Арнидисом незаметно для жителей Шиан-Дора проникнуть внутрь их цитадели - пегас с невообразимой ловкостью проскользнул между потоками воплощенной силы и опустился на мостовую рядом с центральной башней города. Как только Ринтар спрыгнул с его спины, Арнидис на мгновение бросил на него выразительный взгляд и вновь взмыл в небо. Волшебник понял, что дальше ему придется действовать одному, - проблема заключалась лишь в том, что он не имел ни малейшего представления, где в этом хаосе ему нужно было искать Миалли. Но с этого момента в его сознании появился некий компас - словно кто-то подсказывал ему верное направление. Он вбежал в открытые и никем не охраняемые врата Зеркальной Башни - все ее защитники находились сейчас на верхних ярусах здания. Затем он нашел вход в подземелье и долго спускался по бесконечным лестницам, пока не добрался до самого его дна. Здесь он обнаружил место, похожее на тюрьму, и без труда нашел камеру, в которой была заключена Лунная Волшебница.

Однако выбраться из осажденного города Ринтару представлялось задачей, куда более сложной, чем попасть в него. Все решил случай - поднимаясь наверх, в одном из темных и извилистых коридоров он едва не столкнулся с десятком молодых магов в разноцветных плащах, быстро бежавших в противоположном направлении. Он спрятался в тени за выступом стены, и его не заметили. Потом он продолжил свой путь, но, задумавшись о том, куда в этот момент могли так торопиться волшебники Шиан-Дора, чье место сейчас было наверху, он вдруг понял, что они просто спасались бегством. Тогда он повернулся и поспешил вслед за ними, соблюдая необходимую дистанцию. Вскоре маги подошли к развилке - коридор вел направо и налево, - но вместо того, чтобы выбрать один из двух путей, они остановились в этом месте. Волшебник в алом плаще (Ринтар не догадывался о том, что это был Эминас Кель-Деми - тот самый, что отрезал Миалли крылья) подошел к каменной стене, на первый взгляд ничем не выделяющейся на общем фоне, дотронулся до нее рукой - и на ее месте возникла массивная стальная дверь, створки которой начали медленно расходиться в разные стороны. Маги зажгли факелы и один за другим скрылись в темном проеме, а дверь вновь начала закрываться. Тогда Ринтар, вместе с Миалли на руках, решительно последовал за ними.

Долгое путешествие по тайному ходу привело процессию к еще одной такой же двери, очевидно, ведущей на поверхность. Здесь все повторилось - но на этот раз Ринтар, опасавшийся, что волшебники могут задержаться у выхода, ждал до последнего момента и поэтому едва успел проскользнуть между сходящимися створками. Ему повезло - миновав дверь, он обнаружил, что беглецы в это время были уже далеко внизу, спускаясь по узкой горной тропе.

Ринтар почти не удивился, когда увидел в предрассветном небе крылатый силуэт летящего к нему Арнидиса. Приземлившись, пегас поджал под себя ноги, чтобы волшебнику было легче взобраться на него вместе со своей драгоценной ношей, и вскоре они втроем уже летели на запад, прочь от злополучного острова.

Слушая Ринтара, Миалли нежно гладила Арнидиса по белоснежной гриве. Она догадывалась, кто отправил пегаса ей на выручку, - перед глазами у нее стояла мохнатая мордочка ее таинственного друга, Хозяина Лесов. Но и тот поступок, что совершил Ринтар, заставил ее по-иному взглянуть на своего ближайшего советника.

- Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, - сказала она, когда тот закончил свой рассказ. - Возможно, этого будет мало, но все же...

И тут Лунная Волшебница неожиданно поцеловала Ринтара.

Арнидис, мерно взмахивающий своими крыльями, едва заметно покачал головой. Единственное существо, с которым он мог делиться своими мыслями, находилось в этот миг далеко за пределами Эдале, поэтому ему оставалось только подумать про себя: "Хорошо, что нас сейчас никто не видит".

Но вскоре у него появился другой повод для тревоги - в то время, когда они, уже достигнув побережья Дайрета, приближались к озеру Атенон, необычайно зоркие глаза пегаса разглядели на горизонте огромную грозовую тучу, нависшую над Ледяной Аркой, крепостью Знака Левиафана.

Глава 8. Гибель Лунной Волшебницы

Крепость, принадлежавшая клану Стихии Воды, находилась рядом с восточной оконечностью Этори-Айрисс, Сумеречных Гор, деливших Империю Руадар на две равные части. Свое название она получила благодаря волшебной арке, возвышающейся над ней, - исполинскому сооружению из кристально чистого льда, переливающегося в солнечных лучах всеми цветами радуги.

Но в тот момент, когда Ринтар и Миалли верхом на Арнидисе подлетали к Ледяной Арке, дневного светила не было видно. Небо было затянуто черными тучами, бушевал ураганный ветер, а впереди, над самой крепостью, сверкали молнии. Арнидис начал набирать высоту, чтобы пролететь над этой грозой, но Ринтар, с беспокойством вглядывающийся в темноту, внезапно остановил его.

- Мои друзья в опасности, - проговорил он, обращаясь к Миалли. - Я должен быть с ними.

Лунная Волшебница, которая смотрела в ту же сторону, молчала. Тогда Ринтар нагнулся к уху Арнидиса и, осторожно погладив пегаса по холке, прошептал:

- Отнеси ее в Анданор. Покажи ей, как ты умеешь летать.

А потом перегнулся через его спину и спрыгнул вниз.

Спустя полминуты он с огромной скоростью врезался в кипящие волны озера Атенон. Только маг Водной Стихии мог остаться невредимым после такого удара; вынырнув на поверхность, Ринтар глубоко вдохнул и поплыл к берегу.

Тем временем Арнидис и Миалли уже миновали грозу и продолжали свой путь на запад. Но Лунная Волшебница все чаще смотрела назад, на восток, - туда, где остался тот человек, который рисковал своей жизнью, чтобы вызволить ее из плена. Она уже видела свою судьбу, к которой шла многие тысячи лет, - и без страха смотрела ей в лицо.

Ее взгляду, что особенно обострился в эти роковые минуты, теперь было доступно почти все, что происходило в мире Эдале. Она ясно видела Гар-Шахгура, не только уцелевшего в той древней войне, но и распространившего свою власть над миром, видела и его последователей, осаждавших в этот момент все четыре Бастиона Стихий. Она знала, что, уничтожив всех учеников Таэнора, Дракон не успокоится, пока не сотрет с лица планеты все живое, а потом рано или поздно превратит этот волшебный мир в часть безграничного Хаоса. Не знала Миалли только об одном - о том, что случилось с Ариэль, ее сестрой. К счастью, не знала - потому что только это позволило ей не потерять надежду.

И она сделала шаг навстречу своей судьбе.

"Ты не можешь спасти весь этот мир, - сказала она себе. - Попробуй спасти хотя бы одного человека".

Миалли подняла глаза и заметила, что Арнидис, повернув голову, смотрит на нее своим понимающим взглядом. Тогда она просто кивнула ему - и белый пегас, словно только и ждал этого, немедленно исполнил головокружительный вираж и помчался на восток.

К тому времени, когда они вернулись к Ледяной Арке, битва между адептами Хаоса и стихийными волшебниками была уже почти закончена. Крепость разделила участь Шиан-Дора - несмотря на то что в этот раз численность осаждавших ее темных магов была значительно меньше, ученики Крылатого Меча не смогли оказать им достойное сопротивление. Как и жители Волшебного Города, они оказались не готовы к столкновению с врагом, который знал о них все, но о котором сами они не знали ничего.

В момент нападения в Ледяной Арке находилось восемь десятков волшебников Стихии Воды - три четверти состава Знака Левиафана, - и почти все они были убиты. Когда Арнидис подлетел к полуразрушенным стенам крепости, Миалли разглядела с высоты его полета лишь нескольких оставшихся в живых магов, что были взяты в кольцо на верхнем ярусе восточных укреплений. Из последних сил они отбивались от разрушительных заклятий учеников Дракона, которые к тому же призвали к себе на помощь целую орду разнообразной нечисти, волнами накатывающую на измученных защитников цитадели. Арнидис стал снижаться к ним, но навстречу ему с каменных развалин неожиданно поднялась стая крылатых существ из свиты адептов Хаоса. И, как ни старался пегас увернуться от них, самые проворные все же успели вцепиться зубами и когтями в его белое туловище и крылья, тут же окрасившиеся в красный цвет. Миалли одним своим заклинанием избавила его от этой ноши, но было уже поздно - оставляя за собой шлейф из крови, пегас вместе со своей наездницей рухнул на песок арены, находящейся посередине крепости.

Придя в себя, Миалли обнаружила, что Арнидис лежит с закрытыми глазами неподалеку от нее. По непонятной причине на них никто больше не обращал внимания, но теперь Миалли нужно было подняться на самый верх крепости, чтобы хоть как-то помочь ее защитникам. Она сильно ушиблась при падении и не могла встать, поэтому на четвереньках подползла к распростертому на песке пегасу и стала осторожно трясти его.

- Вставай, вставай, - шепотом повторяла она. - Милый мой, пожалуйста. Нам нужно наверх.

Но Арнидис не шевелился. Лунная Волшебница чувствовала, что он жив, но раны его были слишком тяжелыми. По его телу растекался смертоносный яд от укусов крылатых чудовищ - и последние свои силы Миалли потратила на то, чтобы остановить и обезвредить эту отраву. После этого она прислонилась к неподвижному телу своего пернатого друга и закрыла глаза.

"Эта девочка никогда не отступит от своего", - так когда-то сказал про нее Таэнор. Это было в тот день, когда она впервые спасла жизнь Ариэль, когда, почти в одиночку преодолев на своем пути множество препятствий и опасностей, она все же нашла средство, чтобы вылечить свою сестру от неизвестной болезни. Ариэль тогда так и не узнала, кому она была обязана своим спасением, - Миалли сама попросила Таэнора не говорить ей об этом, - но и без того она всегда любила Лунную Волшебницу больше остальных. "В темный час, когда ты останешься одна, и надежда тебя покинет, - вспомни тех, кого ты любишь, - говорила она Миалли. - Представь, что они рядом с тобой, - и тогда, быть может, вокруг станет чуточку светлее".

И Миалли вспомнила их всех. Длинной вереницей выстроились вокруг нее те, кому она подарила хотя бы малую частицу своего любящего сердца, - только Ариэль не было среди них, и напрасно Миалли искала ее своим мысленным взглядом. И все же, когда она увидела столь дорогие для нее лица своих детей - и Эйретиля, ее погибшего сына, и Келена, что стал для нее по-настоящему родным, и ее маленьких дочерей, Аэрин и Илианте, - тогда она и вправду ощутила, как волшебная сила постепенно возвращается к ней. В этот момент, отделившись от остальных, к ней подошел Таэнор и, протянув руку, помог ей встать.

- Тебя ждут, - сказал он ей с ласковым упреком. - Что же ты медлишь, Волшебница?

- Но у меня нет крыльев, - печально ответила Миалли. - Я теперь не могу летать.

Таэнор улыбнулся.

- Ты уверена в этом? - спросил он.

И в этот миг видение погасло. Миалли открыла глаза и внезапно ощутила, как за ее плечами вновь вырастают крылья.

"Твоя судьба теперь в твоих руках", - это было последним, что она услышала перед тем, как черные тучи над ее головой начали вдруг расходиться, и выглянувшая из-за них Луна озарила ее ярким светом.

Тогда Миалли сбросила с себя плащ Ринтара, перепачканный ее кровью. На ее белоснежном теле не было теперь ни единой царапины, и она засияла на фоне темных руин Ледяной Арки, подобно драгоценному камню на дне океана, вобравшему в себя свет далеких звезд. Ее длинные темные волосы развевались на холодном ветру, на лице ее играла улыбка, а светло-голубые глаза светились от счастья. И красота ее была безупречно чиста и лучезарна, как в тот день, когда она пришла в мир Эдале.

Она взмахнула рукой - и Арнидис зашевелился, словно просыпаясь от долгого сна, а раны его стали затягиваться прямо на глазах. Убедившись, что жизни ее друга ничто не угрожает, Миалли расправила свои новые крылья серебристо-синего цвета и полетела к восточной стене крепости.

Пока она приближалась к цели, тучи продолжали расходиться в разные стороны, и лунные лучи следовали за ней, освещая все большее пространство внутри крепости. Когда она поднялась над местом схватки между защитниками Ледяной Арки и адептами Хаоса, вся Ледяная Арка была окутана светом. На короткий миг сражавшиеся с обеих сторон застыли на месте, в изумлении глядя на Лунную Волшебницу, парившую над ними. Среди них Миалли заметила и Ринтара - тот стоял среди девятерых волшебников Знака Левиафана, продолжавших борьбу с врагом. Он был удивлен не меньше остальных, потому что никогда еще не видел свою Королеву во всем ее истинном величии.

Воспользовавшись этой паузой, Миалли опустилась на крепостную стену рядом с друзьями Ринтара. Она окружила стихийных магов волшебным щитом, благодаря чему они смогли ненадолго забыть о собственной обороне и перейти в наступление. И вскоре казавшиеся бесконечными потоки чудовищ, вызванных учениками Дракона, иссякли, а самим темным магам, до этого обходившимся почти без потерь, пришлось испытать на себе сокрушительную мощь Водной Стихии. Кроме того, яркий белый свет, исходивший от Миалли, ослеплял их - и постепенно, шаг за шагом, они стали отступать.

Неизвестно, чем закончилась бы эта схватка, если бы в нее не вмешался Гар-Шахгур. Только его воля могла в этот момент противостоять магии Лунной Волшебницы. И хотя он не мог причинить вреда ей самой, - тем более что этим он навлек бы на себя гнев Ариэль, - все же он обладал достаточной мощью, чтобы ослабить ее чары.

Тучи над Ледяной Аркой стали сгущаться, и непроглядная тьма, нарушаемая лишь разрядами молний, вновь распростерла свои крылья над полуразрушенной крепостью. Чаша весов начала склоняться на сторону адептов Хаоса - их заклятья, многократно усиленные, все чаще стали достигать своей цели. И почти с каждой новой вспышкой один из стихийных волшебников падал в окружении своих друзей. Последним, кого настигла неминуемая смерть, был Ринтар.

И тогда все внезапно закончилось.

Над крепостью пошел дождь, и Лунная Волшебница, на некоторое время потерявшая связь с реальностью, неожиданно обнаружила, что адепты Хаоса исчезли, словно растворившись в темноте, и что она стоит в полном одиночестве посреди безжизненных тел защитников цитадели. В нескольких шагах от нее лежал Ринтар - Миалли подошла к нему и долго молча смотрела на его бледное лицо, мокрое от капель дождя.

Она вновь вспомнила слова Ариэль:

"Можно сотворить живое существо, но нельзя вернуть жизнь тому, кто ушел за Грань, - рассказывала она Миалли, когда та была еще совсем ребенком. - По крайней мере, я не знаю никого, кто был бы на это способен".

И тем не менее Миалли, прекрасно осознавая, что она делает, склонилась над телом Ринтара и, положив ладонь ему на грудь, отдала ему всю свою жизненную силу. А потом беззвучно упала рядом с ним.

Так ее и нашла Ариэль. Она прилетела на место сражения, когда дождь уже прекратился. Еще издали она заметила светящийся в темном небе силуэт Арнидиса, парившего над руинами Ледяной Арки, и сердце ее сжалось от тревожного предчувствия. И все же, едва взглянув на бесчувственное тело своей сестры, Ариэль различила крошечный огонек жизни, что еще теплился в ее душе. Юноша, лежавший рядом с ней, также был жив, и Ариэль, глядя на них обоих, вдруг отчетливо поняла, что именно произошло на этом месте до ее появления.

В этот момент рядом приземлился Арнидис и склонился перед ней в почтительном поклоне. Солнечная Волшебница, не поднимая головы, тихо сказала:

- Пожалуйста, охраняй его, пока я не вернусь.

А затем она взяла на руки невесомое тело Миалли и, поднявшись в воздух, полетела в Эланирон.

Но ее сестре не суждено было вернуться в Зеленую Страну. Когда Ариэль летела над темными волнами Западного Океана - она обогнала Солнце, и здесь все еще царила ночь, - Миалли внезапно открыла глаза. Она взглянула на Ариэль и, устало улыбнувшись, прошептала:

- Я так надеялась еще хотя бы раз тебя увидеть.

После этих слов она растаяла в воздухе - от нее осталась только маленькая белая искорка, которая полетела по небосводу, кружа среди звезд, а потом, словно найдя свое место, застыла в вышине. И тогда ночное небо озарилось ярким серебристым сиянием, исходившим от этой новой звезды.

Так погибла Миалли, прекраснейшая из эльфов, - но даже после своей смерти она затмила собою Луну, чье имя она когда-то носила.

Глава 9. Путеводная Звезда

В ночь с 10-го на 11-й день Веалеме 3717 года по летоисчислению эльфов вслед за Волшебным Городом была разрушена не только Ледяная Арка, но и остальные Бастионы Стихий - Каменная Цитадель, Цитадель Грома и Крепость Вечного Пламени. Все это сделали последователи Гар-Шахгура. Предусмотрительно рассредоточенные своим повелителем по разным уголкам Восточного Мира, в нужный момент они нанесли неожиданный и неотразимый удар одновременно по всем направлениям. Так началась война, впоследствии получившая название Второй Войны Хаоса.

Дух Дракона, по-прежнему заключенный внутри Аркстена, бывшего меча Ариэль, не спешил праздновать победу - он понимал, что противостояние между его учениками и хранителями мира Эдале еще далеко от своего завершения. Несмотря на то что подавляющее большинство его врагов было уничтожено в первый же день войны, его замысел с самого начала стал развиваться по иному пути, чем он предполагал. Солнечная Волшебница неожиданно исчезла из его поля зрения - это произошло в ту самую ночь, когда на небе зажглась новая звезда, - и, таким образом, Гар-Шахгур лишился своего главного оружия. А вскоре после этого у него появился новый противник, чьего вмешательства в эту войну он никак не мог предвидеть.

Покончив с Бастионами Стихий, темные маги приступили к расправе над человеческой цивилизацией в Эдале. Разбившись на множество небольших отрядов, они осаждали крупнейшие города Дайрета, Вирна и Калиндры, а затем, почти не встречая сопротивления, один за другим обращали их в пыль. Хаос овладел Восточным Миром - всего за несколько дней его население сократилось более чем втрое, а некоторые государства были полностью стерты с лица земли. Перелом в этой войне наступил в 17-й день Веалеме, когда ученики Гар-Шахгура впервые встретились с эльфами. Это были жители Нион-ден-Линва - ведомые Линтаэреном, они покинули подводный город и пришли на помощь людям Восточного Мира. Под светом сияющей на небосклоне днем и ночью звезды Миалли - так называли ее сами эльфы, а люди позднее дали ей название Син-Эторинон, Путеводная Звезда, - силы их возросли многократно. И в их лице адепты Хаоса нашли наконец достойного противника.

Встреча произошла на мосту через реку Эбелин, неподалеку от города Альхаронт, к которому направлялся передовой отряд адептов Хаоса. Линтаэрен в поединке один на один убил предводителя темных магов, чем во многом предопределил исход всей войны. В последовавшем затем жестоком сражении он и сам погиб, но все же в этом бою победили эльфы, вернув людям надежду на спасение.

С этого дня отряд возглавил эльф по имени Вальмирен - после смерти Линтаэрена он был единственным из жителей Нион-ден-Линва, который родился в другом мире. Эльфы стали преследовать адептов Хаоса повсюду, с переменным успехом уничтожая как их самих, так и бесчисленные армии жутких чудовищ, ими вызванных. Вскоре к отряду Вальмирена стали присоединяться оставшиеся в живых волшебники из стихийных кланов, восполняя собой немногочисленные потери среди эльфов. После этого у последователей Дракона не осталось ни единого шанса - они не могли противостоять объединенной мощи эльфийского волшебства, усиленного светом Путеводной Звезды, и магии четырех Стихий.

Вскоре Гар-Шахгур был вынужден вернуть жалкие остатки темного войска в свою крепость. Этот этап сражения за мир Эдале был им проигран, но у него были все основания полагать, что последнее слово все же останется за ним, - он понимал, что теперь, когда Ариэль была в его власти, гибель Миалли лишь ненадолго отсрочила неизбежное. И уже тогда Дракон предвидел скорое рождение существа, которое должно было помочь ему осуществить его замысел.

Ариэль разделяла предчувствие Гар-Шахгура. В тот момент, когда последние выжившие адепты Хаоса скрылись в недрах гор Ан-Торгалиур, она стояла на берегу Зеленой Страны и смотрела на звезду Миалли. В серебристом сиянии этой звезды Солнечная Волшебница видела образ эльфийской девочки, одной из будущих детей ее погибшей сестры. Но, в отличие от Дракона, Ариэль не знала, какую именно роль предстоит сыграть этой еще не появившейся на свет эльфийке.

В ту ночь, когда Миалли погибла, Ариэль вернулась в Ледяную Арку и, отпустив Арнидиса, забрала Ринтара с собой. Она принесла волшебника в Эланирон - понимая, что ее сестре загадочным образом удалось не только вернуть этого человека из-за Грани, но и наделить его долгой, едва ли не вечной жизнью, Ариэль также предполагала, что он еще может пригодиться ей в будущем. Поэтому, когда Ринтар некоторое время спустя пришел в сознание, она предложила ему остаться жить среди эльфов. Волшебник согласился и с тех пор, до самого последнего дня своей жизни в мире Эдале, никогда больше не покидал пределов Зеленой Страны.

Сама Ариэль тоже осталась в Эланироне. Она не стала вмешиваться в противостояние между адептами Драконьего Ордена и своими детьми, потому что знала, что ее время еще не пришло.

Глядя на сверкающую на небосклоне звезду, она, подобно Миалли, чувствовала, что ее собственная судьба нераздельно связана с этим миром. И после гибели Лунной Волшебницы только одно существо стояло между ней и ее судьбой. Это был тот, кого Ариэль когда-то любила, тот, кто вместе с ней сотворил мир Эдале, - это был ее брат, Таэнор.

Глава 10. Дети Миалли

После смерти Лунной Волшебницы пути ее детей - Келена, Аэрин и Илианте - разошлись. Принц Келен, который еще в начале царствования своих приемных родителей, Короля и Королевы Алеруа, был объявлен законным наследником Лазурного Престола, вернулся в Анданор и весной 3718-го года был провозглашен новым правителем Тарфаэста, Королем Эстери.

С раннего детства воспитывавшийся среди эльфов, Келен перенял мудрость и благородство Сияющего Народа, и ему суждено было стать величайшим правителем в истории Лазурного Королевства. Он принял корону и скипетр в возрасте тринадцати лет и правил больше четверти века, до самой своей смерти. За это время Тарфаэст, который, подобно многим другим государствам по обе стороны Западного Океана, после событий Второй Войны Хаоса лежал в руинах, превратился в сияющую жемчужину Восточного Мира, а его колонии в Мендрише богатством и роскошью многократно превосходили всех своих соседей. Иными словами, это был золотой век Лазурного Королевства.

Младшие сестры Келена, Аэрин и Илианте, после окончания войны еще несколько лет жили вместе, прежде чем надолго расстаться. Обе они унаследовали волшебную красоту Миалли, но при этом не были похожи друг на друга - как внешне, так и внутренне. У Илианте были светлые волосы с серебряным отливом и глаза темно-сиреневого цвета, в то время как у Аэрин волосы были темные, а глаза - зеленые с золотистым оттенком. В отличие от Илианте, которая всю свою жизнь больше тянулась к эльфам, Аэрин с самого рождения интересовали люди. Возможно, именно поэтому, когда Илианте покинула Нион-ден-Линв и с несколькими молодыми эльфами отправилась в Эланирон, Аэрин не последовала за ней и осталась жить в Городе-под-Водой.

Другой возможной причиной, по которой Аэрин осталась в Нион-ден-Линве, были ее близкие отношения с Келеном. Еще с тех времен, когда были живы их родители, принц испытывал к одной из своих сестер не только братские чувства - он был влюблен в Аэрин и впоследствии, зная, что на самом деле он не является ее родным братом, не раз предлагал ей стать его женой и Королевой Тарфаэста. Но Аэрин всякий раз отказывала ему, потому что, хотя она и любила его не меньше, чем он ее, она также чувствовала, что их родители не одобрили бы подобный союз. Тем не менее, они всегда оставались друзьями - и даже после того, как Келен женился на принцессе королевства Эвермон, чтобы укрепить дружеские отношения со своими союзниками, Аэрин не переставала навещать своего брата в Анданоре. Они часто оставались наедине в королевском саду, вместе любуясь ночным небом, на котором ярче других звезд сияла Миалли.

Позже, когда Король Эстери ушел из жизни, Аэрин лишь изредка появлялась в королевском дворце на различных торжественных церемониях. Она много путешествовала по миру, изучая человеческую культуру и стремясь воплотить в жизнь мечту Миалли о сближении двух народов - людей и эльфов.

Илианте в это время жила в Эланироне - ее домом стал волшебный лес на юго-востоке острова, который эльфы в честь Лунной Волшебницы назвали Рощей Миалли. Здесь она проводила бóльшую часть времени в одиночестве, наслаждаясь той особенной тишиной, которую можно было найти только в Зеленой Стране. И именно здесь она познакомилась с загадочным другом Миалли, Хозяином Лесов.

Глава 11. Тэйли

В истории жизни Лунной Волшебницы и ее детей в мире Эдале имя Лесного Хозяина появлялось нечасто, и тем не менее оно заслуживает отдельного упоминания в этой книге.

Существо, носившее это имя, всегда было окружено ореолом таинственности. Ничего не известно ни о его происхождении, ни о конечной цели, которую оно преследовало на протяжении своей жизни. Тэйли - так называли его Дети Звезд - был, возможно, единственным в своем роде во всей бесконечной сети Вселенных.

Внешне он походил на черного котенка с вечно взъерошенной шерстью и горящими глазами ярко-синего цвета. Обладая поразительными волшебными способностями - например, возможностью мгновенно оказываться в любом месте любого известного ему мира, - он, как правило, предпочитал оставаться в стороне от всего происходящего.

Это касалось и конфликта между Детьми Звезд и Драконами. О Тэйли нельзя было однозначно сказать, что он находился на стороне Порядка или Хаоса, - его действия, порой совершенно непредсказуемые, были направлены как против одной стороны, так и против другой. Более того, среди эльфов существовало мнение, что Тэйли, будучи другом Драконов, прежде чем они стали Проводниками Хаоса, поссорился с Детьми Звезд именно после того, как те объявили Драконам войну. Так или иначе, но с двумя создателями мира Эдале его все же связывали более теплые отношения. Главной причиной этого являлась Лунная Волшебница.

Миалли была его единственной слабостью - с первого дня их знакомства Тэйли относился к сестре Ариэль с несвойственной для него заботой и не раз проявлял к ней знаки внимания. Предвидя ее пришествие в мир Эдале, он первым перебрался в этот мир и с того времени пристально следил за каждым ее шагом. Скорее всего, Тэйли пытался уберечь Лунную Волшебницу от ее судьбы, но случилось то, что случилось, - Миалли погибла, и все его усилия оказались напрасными.

То, что Ариэль попала под влияние Драконицы Ги-Форхисс, видимо, его не особенно тревожило - он знал, что это произошло еще до того, как Таэнор попросил его приглядывать за ней. Поэтому Тэйли только лишь не позволил осуществиться первоначальному замыслу Дракона Гар-Шахгура, предоставив Таэнору и Ариэль возможность самим решить участь сотворенного ими мира.

Последней, кто видел Лесного Хозяина в пределах Эдале, была дочь Миалли, Илианте. Уходя, Тэйли открыл юной эльфийке немалую часть своих знаний, и это позволило Илианте много веков спустя собрать воедино всю историю волшебного мира, чтобы впоследствии передать ее автору этих строк.