Дети Миалли

Прелюдия

Маяк, 27 декабря

- Элли.

Кай произнес это имя, уже зная, что вернуть сон ему не удастся. Некоторое время он лежал неподвижно, не открывая глаз, еще надеясь услышать в звенящей тишине хотя бы отзвук ее голоса.

Ничего. Ни звуков, ни зрительных образов, ни каких-либо других воспоминаний. Только имя.

Он встал и медленно подошел к окну. Отдернул шторы, зажмурившись, чтобы не ослепнуть от яркого света, но с удивлением обнаружил, что проспал не так уж и долго, - за окном только начинал сереть рассвет. Он перевел взгляд на настенные часы. Без четверти девять утра.

"Значит, я спал примерно четыре с половиной часа, - думал он, разжигая камин. - Даже чуть больше... Странно. В прошлый раз я уснул в шесть утра, а проснулся почти в полдень. Не сходится".

Устроившись поудобнее за письменным столом, Кай разворошил и без того лежащие в беспорядке исписанные листы. В это время, до завтрака, он обычно занимался только тем, что проверял свежим взглядом выполненную за ночь работу. Но теперь, поскольку до Нового Года оставалось всего пять дней (и, что более важно, четыре полных ночи), а повесть, мягко говоря, была еще далека от завершения, он был вынужден отступить от устоявшегося распорядка. Бегло просмотрев последние три листа рукописи и сделав на полях несколько одному ему понятных отметок, он положил перед собой чистый лист и задумчиво обмакнул перо в чернильницу.

Это сейчас важнее. А сон... Что ж, рано или поздно он его запомнит. Не сейчас - значит, в следующий раз.

Следующего раза не будет.

Кай настороженно поднял голову. Последняя мысль явно принадлежала не ему, а существо, которое всегда любило подбрасывать ему в голову такие вот подсказки, было в этом месте отнюдь не самым желанным гостем.

На всякий случай он обвел взглядом все темные углы комнаты и рассеянно пробормотал:

- Кис-кис-кис.

Ответом ему, разумеется, была тишина.

Кай почему-то сразу успокоился, но затем, немного подумав, все же отложил перо и взял в руки карандаш. Как учила его Алиса[**], отбросил все посторонние мысли и принялся водить по бумаге рукой, не особенно заботясь о качестве рисунка.

Вопреки его ожиданиям, поначалу все складывалось довольно многообещающе. Стройный, вполне узнаваемый силуэт женской фигуры - даже не девушки, а скорее девочки. Узкое личико, длинные, почти до самого пояса, вьющиеся волосы. Так, интересно.

Но дальше начались неприятности. Кай уже хотел попробовать нарисовать лицо незнакомки, но карандаш сам собой скользнул к ее правой руке и двумя штрихами вывел контур какого-то продолговатого предмета, не узнать который, впрочем, было невозможно. Меч. Только этого не хватало.

Пока он размышлял, что бы это могло значить, карандаш окончательно обрел собственную волю и несколькими размашистыми росчерками пририсовал к фигурке пару изящных крылышек, как у бабочки.

Вот это было гораздо хуже. Сияющая.

Кай спрятал карандаш в ящик стола и прикрыл глаза, стараясь не смотреть на безликий силуэт. Неужели та, кого он искал на протяжении стольких лет, - эльфийка? В этом случае все его поиски просто не имели смысла. Как, собственно, и его работа.

- Игра воображения, - сказал он вслух.

Он уже собирался скомкать рисунок и отправить его в корзину, но вместо этого открыл папку с черновиками и аккуратно вложил лист в самую ее середину.

* * *

Мари, как обычно, вошла совершенно бесшумно, когда Кай уже был полностью погружен в работу. Она молча пересекла комнату и, поставив на стол рядом с Каем чашку с горячим крепким кофе, тихонько положила руку ему на плечо.

Это было нечто вроде их совместного ритуала, который на протяжении последних пяти месяцев повторялся изо дня в день. То, как Кай реагировал на это прикосновение, определяло поведение Мари в течение всего остального дня, а иногда, как следствие, и ночи. В частности, последние три недели, когда работа над повестью шла особенно плотно, повторялась одна и та же картина - Кай, как ни в чем не бывало, продолжал скрипеть пером по бумаге или неспешно попыхивал утренней, также являющейся частью ритуала, трубкой, и Мари, по-прежнему не говоря ни слова, удалялась в свою комнату, до следующего утра превращаясь в незримую, неосязаемую тень.

Точно так же, наверное, все произошло бы и в этот раз, если бы с Каем не приключилась очередная странность. В тот момент, когда ладошка Мари легла на его плечо, перед его глазами что-то вспыхнуло, и он словно наяву увидел лицо незнакомой ему девочки. Незнакомой, если не учитывать того, что эта девочка была удивительно похожа на его подругу, какой та могла бы быть лет пять-шесть назад, в детстве.

Кай точно знал, что это была не Элли, но с той же уверенностью мог сказать, что она также присутствовала в его сне.

Придя в себя, он едва успел поймать в воздухе кончики пальцев Мари, которая уже направилась к выходу. Девушка удивленно обернулась. Рука ее едва заметно задрожала - похоже, эти три недели растянулись для нее на целую вечность.

- Может, позавтракаем вместе? - неуверенно предложил Кай, столь же безуспешно пытаясь скрыть свое волнение.

Мари только нежно улыбнулась ему.

* * *

Вернувшись с прогулки, Кай первым делом принял холодный душ, досуха растерся полотенцем, и только потом, окончательно приведя себя в порядок, проследовал на кухню.

Мари уже ждала его за столом, одетая в свое самое нарядное платье, в котором Кай раньше видел ее только вечером и, как правило, в несколько иной обстановке. На столе перед ней стояли две дымящиеся чашки чая, тарелка с хрустящими тостами и прозрачная баночка с земляничным джемом. При виде этого незатейливого на вид, но столь любимого им угощения, Кай даже почувствовал, как у него просыпается аппетит, - а этого с ним не случалось уже очень давно, почти с самого начала работы над повестью.

- Bon appétit, - словно прочитав его мысли, с улыбкой сказала Мари.

- Merci beaucoup, - подыграл и Кай, садясь за стол.

Несколько минут они завтракали молча - вернее сказать, завтракал один Кай, Мари только изредка притрагивалась губами к чашке, не переставая при этом смущенно улыбаться.

В очередной раз взглянув на ее сияющее лицо, Кай снова поймал себя на мысли, что завидует ей, - настолько мало ей было нужно для того, чтобы чувствовать себя счастливой. Когда-то, в очень отдаленном прошлом, он сам - правда, совсем недолго - находился примерно в такой же ситуации, что и она сейчас, но он, по крайней мере, знал, как выглядит его возлюбленная. Мари была лишена даже этого.

Он уже хотел первым нарушить затянувшееся молчание, но Мари, сделав еще один крошечный глоток из своей чашки, тихо спросила:

- Ты опять видел ее во сне?

- Откуда ты... - начал было Кай, но, осознав всю неуместность вопроса, нехотя продолжил: - Я и сам точно не помню, что я видел. Если бы не ее имя...

- Хранитель Снов не может вспомнить свой собственный сон? - снова улыбнулась девушка.

- Что лишний раз доказывает его некомпетентность, - заметил Кай.

Взяв третий тост (аппетит никуда не исчез), он принялся намазывать его тонким слоем джема.

- Кое-что я, впрочем, помню, - осторожно добавил он. За время прогулки он, действительно, вспомнил еще несколько деталей, но все они были крайне противоречивы и в общую картину пока никак не складывались. - Там была девочка, очень похожая на тебя, и тоже незрячая. Она... погибла у меня на глазах.

Мари молчала, явно не зная, что сказать.

- Наверное, я прожил там целую жизнь, - задумчиво продолжал Кай. - Помню какую-то странную крепость... И незнакомые лица вокруг.

- А из того, что ты знаешь, было еще что-нибудь? - спросила Мари.

- Одно было, - кивнул Кай. - Не знаю, как это объяснить, но... по-моему, там был Арнидис. Это пегас Таэнора, ты должна его помнить. Я писал о нем в одном из своих старых рассказов.

- Я помню. - Мари поднесла чашку к губам и как бы невзначай поинтересовалась: - А Ариэль тоже там была?

Кай, даже не успев осознать эти слова, неподвижно застыл в той позе, в какой находился. В глазах у него потемнело, а сердце словно сдавило невидимыми стальными тисками.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Мари. Судорожно нащупав лежащую на столе руку Кая, она сжала его запястье и прошептала, от волнения снова перейдя на свой родной язык:

- Pardonne-moi, s'il te plaît, - и, спохватившись, добавила уже по-английски: - Прости, я... сама не знаю, зачем я об этом спросила. Кай, милый...

Но Кай ее уже не слушал. Глядя в пустоту, он поднялся со стула и голосом, лишенным всякого выражения, медленно произнес:

- Благодарю за компанию.

* * *

Память продолжала играть с ним странные шутки - не только во сне, но и наяву. Он не помнил, как вернулся к себе в кабинет, а очнувшись, увидел перед собой спинку дивана.

"А ведь я почти забыл ее, - подумал он, подтягивая под голову подушку. - Когда я последний раз о ней вспоминал? Неделю... нет, восемь дней назад. В данном случае это почти вечность... Нет, - снова поправил он сам себя. - Я о ней вспомнил сегодня, вскользь, когда подумал об эльфах... Наверное, именно поэтому я и забываю свой сон. Где ее дети, там и она сама. Аксиома. Сознание блокирует все опасные воспоминания... Я же сам хотел придумать защиту. Вот и защита... И Элли я так никогда и не увижу... Элли. Красивое имя..."

Его мысли спутались окончательно, и он не заметил, как уснул.

* * *

Открыв глаза, Кай не сразу понял, что именно его разбудило. Только когда дверной колокольчик звякнул еще раз, он быстро поднялся с дивана и, морщась при каждом движении от острой головной боли, перебрался за стол. Затем подвинул к себе один из последних листов рукописи, безуспешно пытаясь создать хотя бы видимость рабочей обстановки.

Почему так рано? Они же договорились встретиться тридцать первого, что произошло?

Кай невесело усмехнулся - во всяком случае, теперь у него появился уважительный повод для отсрочки. Закончить повесть к Новому Году он все равно не смог бы, теперь это было понятно.

Он прислушался. Голоса в прихожей было трудно разобрать, но один, женский, явно принадлежал Мари. Что касается второго... Неужели...

"Похоже, неприятности еще даже не начинались", - хмуро подумал Кай, перед тем как дверь в кабинет распахнулась, и на ее пороге показался тот, кого он ожидал увидеть меньше всего. Тот, кого он в мыслях все еще иногда называл своим братом.

- Вот в чем в чем, а в умении прятаться тебе точно не откажешь, - с улыбкой сказал Таэнор, закрывая за собой дверь.

* * *

Рассказ Таэнора длился относительно недолго - примерно столько же времени понадобилось Мари, чтобы приготовить для Кая и его гостя две чашки кофе. Когда она вошла, Таэнор замолчал и все то время, пока девушка находилась в комнате, наблюдал за ней с откровенным любопытством.

В любой другой ситуации Кая это непременно разозлило бы. Особенно неприятным был тот момент, когда Мари кроме маленькой фарфоровой чашечки поставила перед ним стакан воды и положила рядом таблетку от головной боли, - мысль о том, что она читает его, как открытую книгу, в присутствии Таэнора уже не казалась ему такой привлекательной, как раньше.

Но в данную минуту все это было несущественно. Куда больше Кая занимала услышанная им история - с первых же слов Таэнора ему стало ясно, что его недавний сон имеет к ней самое прямое отношение. Фактических совпадений было не так много, но интуиция в подобных случаях не подводила его никогда.

После того как Мари покинула комнату, он, немного поколебавшись, проглотил таблетку, запил ее водой и лишь затем медленно проговорил:

- Все это очень печально, но почему, собственно, ты пришел ко мне? Думаю, в первую очередь тебе стоило бы обратиться к тем, кто развязал эту нелепую войну. К нашему, - насмешливо уточнил он, - "боевому отряду".

Таэнор не поддержал его тона, ответил серьезно:

- Если ты говоришь о Майе и Уиспере, то я пытался найти их. Их след ведет почти к самой Бездне[**], в один из Ближних Миров, в котором время течет слишком медленно. У меня нет больше времени их искать, я и без того отсутствовал непозволительно долго... Что касается Айвена и Алисы, - добавил он, не дожидаясь следующего вопроса Кая, - то они не станут вмешиваться, тут все ясно.

- Тогда другое дело, - кивнул Кай.

Таэнор только тихо вздохнул.

- Судя по всему, я не совсем точно изложил суть происходящего. Речь, возможно, идет о жизни твоей сестры...

- Моей сестры? - голос Кая мгновенно покрылся льдом. - Моей сестры? - повторил Кай, положив локти на стол и чуть подавшись вперед, так что Таэнор, сидевший в кресле напротив него, невольно отодвинулся.

Вспышки так и не последовало. Снова откинувшись на спинку стула, Кай долго смотрел на Таэнора, а затем достал из ящика стола трубку и принялся неспешно набивать ее табаком.

"Закончить этот разговор прямо сейчас было бы правильнее всего, - думал он. - Я всегда поступал именно так. Правильно. И вот к чему я пришел".

Таэнор опустил голову и негромко сказал:

- Я хотел бы еще немного прояснить ситуацию. Разыскивая тебя, я с самого начала отдавал себе отчет в том, что лишь зря теряю время. Я понимал, что ты, принимая решение, неизбежно будешь думать о том, кто попросил тебя о помощи, а не о том, кто на самом деле нуждается в ней... Если ты сейчас вслух скажешь то, о чем думаешь, - а ты ведь уже все решил, правда? - я не стану тебя осуждать. В общем, ничего особенно страшного не произойдет. Скорее всего, погибнет Ариэль, вслед за ней отправлюсь и я. - Он неожиданно улыбнулся. - Тогда, в день нашей последней встречи, ты сказал, что мы все, за исключением разве что Алисы, слишком задержались среди живых. Может быть, ты был прав?

Кай выслушал всю эту бессвязную речь без каких-либо эмоций. Собственно говоря, он почти и не слушал Таэнора. Попыхивая трубкой, он искоса поглядывал на папку, в которой лежал листок с его утренним рисунком. Больше всего ему сейчас хотелось показать этот листок своему гостю и спросить его прямо, кем, по его мнению, могла быть та девочка с мечом в руке, - тем более что Таэнор в своем рассказе упоминал о двух мечах, и Кай почему-то был твердо уверен, что именно один из них и был изображен на рисунке.

Но вместо этого он только рассеянно выпустил изо рта пушистое колечко дыма и коротко произнес:

- Детали.

* * *

После ухода Таэнора Кай еще долго сидел за столом неподвижно, задумчиво глядя на стоящий прямо перед ним матовый черный куб. Он все пытался понять, что именно заставило его совершить поступок, который теперь, когда эмоции от этого нежданного визита немного улеглись, казался ему исключительно безрассудным. Больше всего при этом его интересовал вопрос - смог бы он принять предложение Таэнора, если бы речь действительно шла только о судьбе Ариэль? На этот вопрос он не находил ответа.

Или, что было более вероятно, не хотел находить.

В конце концов он убрал куб в самый нижний ящик стола, единственный запиравшийся на ключ, а вместо него достал из того же ящика небольшую невзрачную на вид шкатулку. Немного помедлив, открыл ее.

Содержимое шкатулки было под стать ее внешнему виду. Тонкая перегородка делила ее на две части - левое отделение было наполнено красными таблетками, в точности такими же как та, что Кай принял примерно полчаса назад; что касается правого отделения, то в нем, накрытая маленьким прозрачным стаканчиком, лежала только одна таблетка, той же формы, но черного цвета и с крошечным, светящимся в темноте, символом в виде маленького дракончика. Сверху покоился запечатанный и в то же время лишенный каких-либо надписей конверт, а также две фотографии, одна поменьше, другая, вытянутой формы, побольше.

Кай взял в руки большую фотографию, провел пальцем по склеенному разрыву, проходящему почти по самой ее середине, и только потом перевернул ее лицевой стороной вверх. Снимок был черно-белым, и на нем были изображены все семеро Детей Звезд - Айвен, Алиса, сам Кай, Ариэль, Таэнор, Майя, Уиспер. Едва умещаясь в кадр, они стояли почти вплотную друг к другу, и только искушенный взгляд мог бы различить среди них три отдельные группы - первую составляли Айвен и Алиса, вторую - Кай, Ариэль и Таэнор, третью - Майя и Уиспер. При этом Ариэль, находившаяся, как всегда, в центре, держала Кая за руку, но именно в этом месте и проходил разрыв, благодаря которому перечисленные группы принимали немного иной, более привычный для настоящего времени вид.

"Вот это и было начало конца", - в который уже раз подумал Кай, глядя на то, как рука Ариэль касается его руки. Что он испытывал в тот момент? Почему не убрал руку? На фотографии его лицо казалось совершенно растерянным; Ариэль, напротив, безмятежно улыбалась, еще не догадываясь о тех непоправимых последствиях, к которым приведет этот, казалось бы, незначительный ее поступок.

Но разве в том, что случилось, была хоть капля ее вины? Все могло быть совсем иначе, если бы...

- Не осуждай себя понапрасну, - послышался из-за спины Кая хрустальный голосок. Две тонкие ручки легли ему на плечи. - Что было, то было. Кому нужны истории со счастливым концом?

Кай едва заметно покачал головой. Дождался.

- Ты, я вижу, не рад мне? - осторожно спросил голос.

- Рад - не то слово, - не оборачиваясь, ответил Кай.

Обладательницу этого голоса он называл про себя просто N - не столько из-за ее загадочности, сколько из-за того, что именно на эту букву начиналось настоящее имя Ариэль. Наполовину призрачное, наполовину материальное существо, не имеющее определенного облика, перед Каем оно, как правило, появлялось в образе девушки, неотличимой от его младшей сестры; Кай, впрочем, предполагал, что в глазах Ариэль это существо выглядело как он сам, но это была лишь его догадка. Так или иначе, по сути, N являлась неким пересечением двух сущностей, их общей частью, воплощением всего того, что когда-то связывало двоих Детей Звезд друг с другом.

С течением времени ее визиты к Каю происходили все реже и реже, последний раз она появлялась на Маяке больше месяца назад. Обычно в ее присутствии Кай старался вести себя так, будто ничего особенного не происходило, хотя по понятным причинам удавалось ему это далеко не всегда.

Он отложил первую фотографию в сторону, взял в руки вторую. N, которая с содержимым шкатулки была знакома лишь отчасти, обвила руками его шею и, прижавшись сбоку к его щеке, с любопытством взглянула на глянцевую карточку.

- Я здесь не очень хорошо получилась. Почему ты хранишь именно этот снимок?

На этот вопрос Кай при желании мог ответить. Вторая фотография (цветная, в отличие от первой) запечатлела Ариэль в самом начале нового периода ее жизни - периода наиболее ярких ее творений, за появлением которых Кай был вынужден наблюдать уже со стороны. Будущая Солнечная Волшебница сидела за невысоким круглым столиком, на котором, кроме всего прочего, стоял торт с несколькими зажженными свечками. Компанию ей составляла совсем еще юная девочка, с коленями взобравшаяся на соседний стул, - именно она и была истинной виновницей торжества, что, кстати, подтверждала надпись на обороте снимка.

- Переверни, пожалуйста, я не успела рассмотреть, - попросила N.

Кай нехотя исполнил просьбу.

"Miallie's birthday, six years", - гласила размашистая надпись, явно сделанная рукой Таэнора. Почерк Ариэль был совсем другим, почти каллиграфическим, Кай распознал бы его с первого взгляда.

- Ты хорошо помнишь тот день? - спросил он, вновь переворачивая фотографию. Он давно уже ни о чем не спрашивал свою гостью, тем более о том, что так или иначе касалось настоящей Ариэль. Но сейчас не удержался - слишком уж ему было интересно узнать, чем могло быть вызвано такое странное выражение на лице его бывшей возлюбленной. В отличие от Миалли, которая выглядела словно само воплощение счастья, Ариэль даже не смотрела в объектив. Взгляд ее, необычайно задумчивый, был устремлен куда-то в сторону, а на губах застыла вымученная улыбка.

- Я предпочла бы услышать прямой вопрос, - тихо сказала N. - Да, я думала о тебе. Я прислушивалась к своему сердцу и надеялась ощутить хотя бы оттенок грусти оттого, что тебя нет рядом в такую минуту. Но я ничего не ощущала... Совсем ничего.

Кай, как ни хотелось бы ему поверить в эти слова, сразу понял, что N говорит неправду. Она, к сожалению, пока еще не умела лгать, а он... Он занимался этим всю свою жизнь и в конце концов научился обманывать даже самого себя. И уж конечно ему ничего не стоило распознать малейшую тень неискренности в словах любого его собеседника, кем бы тот ни являлся.

Хотя нет, мысленно поправил он себя, глядя на фотографию. Исключения все же были, и одно из них смотрело на него со снимка своими ясными, словно небо в летний день, голубыми глазами из-под пушистых ресниц.

К Лунной Волшебнице он в глубине души относился с симпатией, несмотря на то, что их первая и последняя встреча наедине (а состоялась она именно здесь, в этой самой комнате, чуть больше года назад) никак не способствовала укреплению между ними дружеских отношений. Он тогда так и не смог понять, какую в действительности цель преследовала Миалли, - был ли ее визит попыткой снова сблизить его с Ариэль, или же она, напротив, хотела доказать своей подруге невозможность подобного сближения. Так или иначе, закончился тот разговор вполне предсказуемо - истратив весь свой запас вежливости, эльфийка наградила бывшего Хранителя Снов, создателя бесчисленного множества Вселенных, звонкой пощечиной, а затем, назвав его на прощанье "циничным самодовольным лицемером" (столь меткой характеристики в свой адрес Каю не приходилось слышать никогда), в мгновение ока растворилась в воздухе, точно так, как это любила делать Ариэль.

Через месяц, приступая к работе над новой книгой, Кай впервые в жизни не испытал трудностей с тем, чтобы придумать для нее название.

- "Девушка в белом платье", - послышался откуда-то со стороны голос N.

Кай поднял голову. Его гостья сидела на диване, закинув ногу на ногу, и смотрела на него со своей неизменной, чуть снисходительной улыбкой. В руках она держала рукопись - всю, начиная с самой первой страницы.

- Скажи, тебе не совестно использовать одну девушку в качестве источника вдохновения, в то время как ты пишешь совсем о другой?

Кай снова посмотрел на снимок. Подобный вопрос он задавал себе не один раз, только в несколько иной формулировке.

- Совесть нужна в первую очередь тем, кто не может осознать истинные мотивы своего поведения, - сказал он, устало потирая глаза. - Тем, кто не отличает иллюзию от реальности. Остальным она только мешает. Хотя иногда очень удобно...

Он не договорил, сообразив, что почти слово в слово повторяет то, что когда-то сказал самой Ариэль. Вздохнув, он положил вторую фотографию рядом с первой и осторожно прикоснулся к запечатанному конверту.

Судьба этого конверта была в высшей степени странной. Если верить Миалли (а в этом отношении Кай был склонен ей верить), внутри него содержалось письмо, которое Ариэль так и не отважилась отправить Каю по собственной воле. Миалли решила передать письмо по назначению сама, не спросив разрешения у подруги, и Кай мог только догадываться о том, какие неприятности ожидали ее по возвращении домой. Несправедливее всего было то, что ее смелый поступок не принес желаемого результата - конверт теперь хранился у Кая, однако он и не думал вскрывать его.

Определенно, более оживленной переписки история еще не знала.

Кай положил и конверт, и обе фотографии на откинутую крышку шкатулки, затем взял стаканчик из ее правого отделения и зачерпнул из левого небольшую горсть красных таблеток. Пересчитав их, удовлетворенно кивнул - одиннадцать, в самый раз. Сверху бросил черную таблетку, перемешал содержимое стаканчика одним пальцем.

Снова разболелась голова - наверное, от всех этих воспоминаний. Что ж, это и к лучшему. Тем скорее будет ясен результат.

N, которая за манипуляциями Кая поначалу наблюдала с довольно равнодушным видом, внезапно резко поднялась с дивана и, приблизившись к столу, присела на краешек кресла - того самого, в котором еще совсем недавно сидел Таэнор. Положив перед собой рукопись, она подперла голову ладошкой и тихо сказала:

- Ты, верно, думаешь, что я снова стану тебя отговаривать? Не стану. Я только хочу понять, зачем тебе это нужно. Дело ведь не только в ней, правда? Но к чему тогда весь этот спектакль с фотографиями?

Кай промолчал и лишь отметил про себя, что N впервые за все время их общения отозвалась о своем прообразе в третьем лице. Значит, она все же не отождествляла себя с Ариэль. Что и требовалось доказать.

Не дождавшись ответа, девушка перегнулась через стол и, схватив снимки и конверт, быстро направилась к камину.

- Это я могу сделать за тебя.

Огонь принял щедрый подарок с явным удовольствием, и на мгновение Каю даже показалось, что языки пламени обрели форму маленького Феникса, жадно накрывшего своими крыльями долгожданную добычу. Судя по тому, с каким испуганным видом N отпрянула от камина, нечто подобное привиделось и ей.

- Так-то лучше, - пробормотала она, правда, без особой уверенности.

Кай пожал плечами и принялся отсыпать красные таблетки - только красные - обратно в шкатулку. Медленно, одну за другой. Десять, девять, восемь...

- Ты права, дело действительно не в ней, - спокойно произнес он. - Не скажу, что меня совершенно не волнует ее судьба, но... все уже не так, как раньше. Скоро я совсем ее забуду. Теперь это лишь вопрос времени.

В стаканчике осталось шесть красных и одна черная таблетка. Один из семи... Сама по себе не такая уж большая вероятность - если только речь не идет о том, чтобы стать частью безграничной, всеобъемлющей пустоты.

- Дело во мне, - продолжал Кай, задумчиво вертя в руке стаканчик и по-прежнему не глядя на свою гостью. - Меня не покидает ощущение, что час назад я совершил очень большую ошибку... Я должен проверить это прежде, чем ее последствия станут непоправимыми. Можно было бы, конечно, найти другой способ, но этот мне нравится больше всего.

Он поднял глаза, уже догадываясь, что в комнате, кроме него, никого нет. N тоже любила исчезать внезапно.

Поставив стаканчик на стол, он еще раз, не глядя, тщательно перемешал его содержимое и, вытянув наугад одну таблетку, проглотил ее. Допил остатки воды из стакана, который принесла Мари. Затем бросил короткий взгляд на настенные часы и отвернулся к окну.

Умирать не страшно. Ждать неминуемой смерти, без надежды на спасение, - неприятно, но не более того. Неизбежность предстоящего события, словно анестетик, убивает все эмоции.

Доверить жизнь слепому случаю, зная, что запас везения уже давно исчерпан, - совсем другое дело. За два с половиной года после возвращения на Маяк Кай успел сыграть в эту увлекательную игру, "один из двенадцати", уже восемнадцать раз, доведя общую вероятность ее досрочного завершения до семидесяти девяти процентов, и если и решил сегодня изменить ее правила, то вовсе не оттого, что утратил к ней интерес. Просто данная ситуация и в самом деле была особенной.

Яд, содержавшийся в черной таблетке, на большинство живых существ - таких, например, как эльфы, - действовал мгновенно, но для того чтобы отправить в небытие одного из Детей Звезд, ему нужно было по меньшей мере три-четыре минуты. Кай это знал, как никто другой, ведь именно он был его создателем. Злая ирония заключалась в том, что для своего творения он использовал кровь единственного убитого им самим Дракона - вернее, Драконицы, старшей и, судя по всему, любимой дочери Ги-Форхисс, имени которой он так и не узнал. После того случая Ги-Форхисс со своими младшими детьми преследовала его в сотнях разных миров, на долгое время забыв о своих главных врагах, Майе, Уиспере и Ариэль, которые втроем уничтожили несоизмеримо большее число ее сородичей. Теперь, если рассказ Таэнора был правдой, у Королевы Драконов появилась вполне реальная возможность отомстить убийце, и единственной, кто мог лишить ее этой возможности, была, как ни странно, ее мертвая дочь.

"Зря я все же ввязался в эту историю, - подумал Кай, посматривая на часы. С того момента, как он принял таблетку, прошло почти пять минут. - Останусь жив - никогда не напишу об этом ни строчки".

Почувствовав, как утихает головная боль, он снова повернулся к столу и взглянул на стаканчик.

Черная таблетка лежала на самом верху. Заслуженные тишина и покой были очень близки.

Зато одним днем рождения в году стало больше.

Кай высыпал оставшиеся таблетки в шкатулку, черную при этом аккуратно положил на прежнее место. Убрал шкатулку обратно в нижний ящик стола. Едва ли она еще когда-нибудь ему понадобится, но порядок есть порядок.

Он задумчиво посмотрел на рукопись, оставленную его гостьей на столе. Всего четыре ночи. Успеть будет трудно. А если учесть, сколько времени и сил у него всегда отнимали концовки книг, то почти невозможно.

Но он успеет, обязательно успеет. Вечером он выйдет на улицу, поднимет голову вверх и увидит одну единственную Звезду - ту самую, что зажглась в небе этого крошечного мира пять дней назад, озарив тайное пристанище Хранителя Снов своим загадочным волшебным сиянием. При свете этой Звезды Каю работалось удивительно легко, так, как никогда прежде.

Интересно только, почему?

Маяк, 31 декабря, 11 часов утра

- М-м, новая книжка. - Алиса, едва взяв в руки подарок, уселась на диван и тут же с интересом углубилась в чтение. - А ты зря времени не теряешь.

Кай протянул вторую (и последнюю) копию повести, свежеотпечатанную, еще пахнущую типографскими чернилами, Айвену.

Тот, как и следовало ожидать, повел себя более сдержанно - мельком взглянул на название книги, затем, раскрыв ее на форзаце, пробежал глазами по сделанной автором надписи и, с улыбкой покачав головой, стал прятать книгу в рюкзак. Он, в отличие от сестры, любил читать в одиночестве.

Кай присел на краешек стола, непринужденно скрестил руки на груди. В такие минуты, встречаясь после долгой разлуки с двумя самыми близкими ему существами, он всегда очень волновался, но все же старался ничем не обнаруживать своего волнения. Чтобы заполнить неловкую паузу, он задал вопрос, который сегодня был особенно важен:

- Кто-нибудь знает, что вы здесь?

Айвен посмотрел на Алису, но та даже не подняла головы.

- На этот счет можешь не беспокоиться, - нехотя сказал он. - Дважды подобных ошибок я не допускаю.

Кай кивнул. С формальностями было покончено. Правда, самый трудный разговор еще был впереди, однако с этим можно было и повременить.

- Сразу на каток? Или позавтракаем?

- От чашки чая я бы не отказалась, - заявила Алиса, по-прежнему не отрываясь от книги.

Кай отправился на кухню ставить чайник. Возвращаясь, еще из коридора услышал озабоченный голос Айвена:

- Термос забыли, конечно...

И невозмутимый ответ Алисы:

- Посмотри в серой сумке.

Кай невольно улыбнулся. Он действительно очень соскучился по своим друзьям. В последнее время ему так не хватало чего-то постоянного, неизменного, но эти двое, похоже, не менялись никогда.

Он вошел в комнату. Айвен, как нетрудно было догадаться из его слов, уже разбирал вещи, перекладывая в одну сумку все необходимое для их традиционной новогодней прогулки. Что касается Алисы, то она только еще удобнее устроилась на диване и, видимо, по привычке решила взять на себя более ответственную роль руководителя.

Кай подошел к ней, заглянул через плечо. Негромко спросил:

- Первое впечатление?

Алиса перелистнула страницу.

- По-моему, значительно лучше. Стиль пока хромает, но здесь вы с Айвеном и без меня разберетесь... А еще... - Художница обернулась, и Кай увидел, как в ее глазах блеснули знакомые озорные искорки. - Я все пытаюсь вспомнить, когда ты последний раз писал три книги подряд об одном и том же персонаже. Эта девушка, Элли... Не пора ли тебе познакомить нас с ней?

- Хорошая мысль, - немного подумав, согласился Кай. - Это первое, что я сделаю, когда найду ее.

* * *

До замерзшей бухты, находившейся примерно в трех милях к востоку от Маяка и на таком же расстоянии от Города, добирались, как обычно, на двух снегоходах - Айвен и Алиса впереди, Кай с багажом - следом.

На катке, который в канун Нового Года обычно оставался пустым, троих друзей ждал сюрприз - как раз на их излюбленном месте стоянки обосновалась компания из нескольких ребятишек лет пяти-шести на вид, за которыми присматривала симпатичная девушка в короткой серебристо-серой шубке и с пушистыми наушниками на голове. Встретившись взглядом с Каем, девушка кивнула ему, и тот вспомнил, что уже видел ее раньше. Она работала официанткой в том самом кафе, в котором он полтора года назад познакомился с Мари.

- Снова твои шутки? - спросил Айвен, с подозрением глядя на детей. Его можно было понять - Кай и сам не мог не удивиться такому странному совпадению. Детей было ровно семеро, четыре мальчика и три девочки, и они даже внешне чем-то напоминали братьев и сестер Хранителя Снов.

Кай непроизвольно поискал взглядом девочку с рыжими волосами. И точно - вот она, медленно скользит по краю катка, смешно растопырив руки в стороны. А Ариэль в ее возрасте держалась на коньках куда лучше.

Эта мысль его немного успокоила, и вслух он произнес:

- Они из Города. Наверное, скоро уйдут.

- Не будем же мы их ждать? - сказала Алиса, нетерпеливо выглядывая из-за спины брата. И, кивнув головой вправо, туда, где у самой кромки берега стояли два ряда скамеек, добавила: - Вон там хорошее местечко.

Через пять минут Айвен и Алиса, быстро переодевшись и натянув по паре специально захваченных ими из дома новеньких коньков, уже рассекали широкое пространство катка, то просто гоняясь друг за другом, то кружась вместе в веселом танце.

Кай не спешил к ним присоединяться. Он тоже успел переодеться в теплый свитер с высоким воротником, но фигурные коньки пока обувать не стал, и так и остался сидеть на скамейке, наблюдая за Музыкантом и Художницей издалека.

Настроение его нельзя было назвать праздничным. За прошедшие четыре дня у него совсем не было времени думать о том, что должно было произойти этим вечером; напряженная работа, как всегда, оказалась лучшим средством от неприятных мыслей. Но теперь книга была закончена, а до назначенного Таэнором срока оставались считанные часы.

"И хуже всего то, что они меня не поддержат, - думал он, глядя на то, как Алиса пытается попасть снежком в проносящегося мимо нее Айвена. - Или даже постараются помешать. И правильно сделают, между прочим. На их месте я и сам поступил бы так же... Можно, конечно, обойтись без лишних объяснений - в нужный момент просто взять и уйти. После того как Таэнор поставит барьер, никто из них не сможет за мной последовать, а до полуночи я уж точно успею вернуться... Да, так, пожалуй, будет лучше всего".

Слева неожиданно послышался детский плач - девочка, та самая, на которую обратил внимание Кай, не удержалась на ногах и, упав на лед, тут же разревелась. Девушка в серой шубке, только что помогавшая нескольким своим воспитанникам лепить на берегу снеговика, ахнула и бросилась к ней.

Кай привстал со скамейки, но, заметив, что к месту происшествия уже направился Айвен, снова сел. Вежливость вежливостью, но лишние контакты с жителями Города ему теперь были ни к чему.

Алиса подъехала к нему, резко затормозила, окатив его волной снежных брызг, и как ни в чем не бывало присела рядом.

- Ну спасибо, - недовольно пробормотал Кай, отряхиваясь.

- Это только аванс, - отозвалась Алиса. Затем погрела дыханием замерзшие ладошки и, оценивающе оглядев Кая с головы до ног, спросила: - Что с тобой сегодня? Ты сам на себя не похож... Вернее, похож на себя прежнего.

Кай вздохнул. За эту неделю ему как-то уж слишком часто приходилось заниматься тем, к чему он был совершенно не приспособлен, - а именно разговаривать наедине с представительницами противоположного пола. Сначала Мари, потом N, теперь вот Алиса... С последней, конечно, ему всегда было намного проще, но сейчас, еще не определившись до конца со своими планами на вечер, он вновь был вынужден тщательно подбирать слова.

- Ничего особенного, - сказал он. - Тень прошлого, скажем так.

- Вычеркнуть из жизни кого-то, кто раньше и был всей твоей жизнью, иногда бывает не очень просто, правда? - заметила Алиса.

Кай хотел было ответить, но промолчал. В сущности, его сестра не так уж и сильно ошибалась относительно причины его плохого настроения. Во всяком случае, разубеждать ее пока было вовсе не обязательно.

- И все же я не могу позволить ей испортить нам праздник, - продолжала Алиса. - Этой ночью ты ее не вспомнишь, обещаю... Кстати, - добавила она, искоса взглянув на Кая, - куда исчезла та девочка, что жила у тебя в прошлом году? Я тут придумала одну интересную игру, но для нее нужны четверо.

- А я так и знал, что ты опять что-нибудь придумаешь, - усмехнулся Кай. - Поэтому утром отвез ее домой. И, по правде говоря, я рассчитывал, что сегодня мы обойдемся без... что там было в прошлый раз? "Лунной поэзии"? У меня тут и Луны нет, если ты еще не заметила.

- Перестань. Мы и без того так редко встречаемся все вместе... А эта наша встреча, - Алиса чуть помедлила, прежде чем договорить, - при определенном стечении обстоятельств может стать последней.

- Это еще почему? - сразу насторожился Кай.

Алиса, не ответив, оглянулась в ту сторону, где находились их соседи по катку. Айвен в сопровождении девушки и вместе с неудавшейся фигуристкой на руках уже катил к берегу; поймав взгляд сестры, коротко качнул головой, словно говоря: ничего серьезного, справлюсь один.

- Почему? - повторил Кай.

Алиса снова посмотрела на него, и Кай невольно задержал дыхание - настолько разительной была перемена в ее облике. Он вдруг поймал себя на мысли, что уже начал забывать, какие испытания выпали на долю этой хрупкой девушки, которая теперь в одиночку удерживала семерых Детей Звезд от их окончательного распада, - а ведь испытания эти были поистине чудовищными и не шли ни в какое сравнение с тем, через что пришлось пройти и Каю, и Айвену, и Таэнору, и даже Ариэль. Без сомнения, рядом с ней все они действительно были детьми, в подлинном смысле этого слова.

- Я хочу вернуться в Бездну, - спокойно сказала Алиса. - После того, конечно, как дочитаю твою книгу.

Последние слова Кай пропустил мимо ушей. Поначалу он вообще подумал, что ослышался.

- Извини... Ты... что хочешь?

- Когда я в прошлый раз возвращалась домой, - без малейшего перехода продолжала Художница, - то по пути решила навестить Майю. Оказалось, что она и сама меня уже давно искала. Она рассказала мне про мир, в котором обитает некое существо, способное переправить любого из нас назад в Бездну. Она предложила мне присоединиться к ней и Уисперу, чтобы вместе отправиться в этот мир. Я отказалась, но на всякий случай поручила Безымянному проследить за ней. Теперь, насколько мне известно, они с Уиспером уже находятся в этом мире, но пока никак не могут разыскать это загадочное существо. Я намерена помочь им найти его. И, если это будет возможно, воспользоваться... его услугами.

Кай, который уже немного пришел в себя от услышанного, вспомнил слова Таэнора. Неужели это правда?

- А откуда сама Майя узнала обо всем этом? - спросил он, думая совсем о другом.

Алиса пожала плечами.

- Поставь вопрос иначе - "от кого?" - и ответ тебе не понадобится.

- Так, - тихо произнес Кай. - Я сейчас на минуту сделаю вид, что безоговорочно верю всему, что ты сказала. Готов даже допустить, что ты не ошибаешься...

- Постой, постой, - Алиса неожиданно улыбнулась и взяла его руку в свою. - Я угадаю сама... Дальше ты скажешь, что наша жизнь за пределами Бездны, конечно, тоже лишена смысла, но все же это какая-то жизнь, а не то жалкое ее подобие, которым вынуждены довольствоваться миллиарды наших собратьев, оставшихся там, внутри, и всеми силами пытающихся хоть как-то оправдать свое бесцельное существование. Скажешь, что здесь мы живем, мы творим, мы зажигаем новые звезды, мы заново создаем нашу Гипервселенную так, как видим ее мы сами, - именно мы, а не эта глупая, наивная Природа, которая только и способна ходить по кругу, бездумно исправляя свои прежние ошибки и тут же порождая новые. Ты скажешь, что там, в Бездне, мы тоже можем творить, мы можем любить и давать начало новой жизни, но все, что рождается там, обречено на то, чтобы рассеяться в пустоте, и потому оно по сути своей ничтожно. И добавишь, что если уж нам и суждено умереть, то мы сделаем этот последний шаг сами, и для этого нам не нужно возвращаться в этот трижды проклятый мир, который отверг нас, растоптал нас, едва не превратил нашу жизнь в нескончаемую агонию. Нет, скажешь ты, наш путь должен закончиться здесь, в наших волшебных мирах, в которых сбывались наши мечты... Но тебе не нужно этого говорить... Кай, любимый мой, я ведь и сама думаю так же.

Кай машинально огляделся в поисках трубки. Очень хотелось курить, но трубка осталась на Маяке.

- Зачем же тогда?

Художница опустила голову.

- Знаешь... Давай поговорим об этом завтра, хорошо? Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить все это в более подходящей обстановке.

- Айвену что-нибудь известно о твоих планах?

- Нет... Надеюсь, что нет.

Алиса вновь взглянула в сторону своего старшего брата и, заметив, что он уже едет к ним, встала со скамейки.

- Не говори ему пока ничего, - быстро добавила она. - Сегодня праздник.

Кай молча кивнул.

- Все в порядке, - констатировал Айвен, подъезжая поближе. - Небольшой ушиб, только и всего. Я предложил отвезти девочку домой, но твоя знакомая отказалась.

Кай посмотрел влево. Девушка как раз помогала детям собирать их маленькие рюкзачки, а некоторые из них уже стояли на лыжах, от нечего делать кидаясь друг в друга снежками. Рыжеволосая девочка уже не плакала и вместе с остальными деловито укладывала коньки в свой рюкзак.

- С чего ты взял, что она моя знакомая? - рассеянно поинтересовался Кай.

- Она о тебе спрашивала.

- Что именно?

Айвен усмехнулся.

- Да так, всякие пустяки... Ты что, не будешь сегодня кататься?

Вместо ответа Кай подтянул к себе свою собственную сумку и невозмутимо достал из нее две пары беговых коньков.

- Вот оно что... - протянул Айвен. - Не забыл, значит. Мог бы и предупредить, я бы не тратил зря силы.

- Это уже не мои проблемы, - заметил Кай, снимая ботинки. - Ты предлагал реванш? Будет тебе сейчас реванш.

* * *

Прокатившись по одному разминочному кругу, двое Детей Звезд разъехались по разным сторонам катка, заняв стартовые позиции на противоположных концах малой оси овала, с тем чтобы бежать в одну и ту же сторону, против часовой стрелки, и при этом не мешать друг другу. Алиса, в свою очередь, выехала на самую середину катка, чтобы сигнал о начале забега, который она должна была подать, достиг обоих ее братьев одновременно. Подобная предосторожность на первый взгляд могла показаться излишней, поскольку соперникам нужно было пробежать ни много ни мало, а целых двадцать кругов по семьсот ярдов, но с учетом того, что в прошлом году Кай проиграл Айвену лишь несколько долей секунды, даже такая мелочь могла решить очень многое.

Перед тем как принять стойку, Кай сделал глубокий вдох и даже закрыл глаза, стараясь не думать ни о чем, кроме своей цели. Это оказалось не так уж и сложно - азарт от поединка с противником, превосходящим его в мастерстве и не уступающим в тактике, действовал на него примерно так же, как предвкушение работы над новой книгой. И в том, и в другом случае конечный результат был для него не особенно важен. Одна только мысль о том вызове, который он бросал скорее самому себе, уже заставляла его оледеневшее сердце биться чуть более учащенно, и этого ему было вполне достаточно, чтобы вновь, хотя бы ненадолго, ощутить где-то глубоко внутри себя тягу к жизни.

Все это, конечно, отнюдь не означало, что он собирался отдать Айвену победу без боя. Когда Алиса громко хлопнула в ладоши, он начал разбег неторопливо, но на выходе из первого виража еще чуть прибавил скорости, сразу определив для себя наиболее удобный темп, который, с одной стороны, позволил бы ему сохранить побольше сил на финише, а с другой - оказался бы достаточным для того, чтобы создать хоть какой-то отрыв от его чуть менее быстрого и в то же время намного более выносливого оппонента.

В совокупности с тем, что Айвен, похоже, не имел ни малейшего представления об усталости и мог на протяжении всей дистанции штамповать почти одинаковые, с точностью до одной-двух десятых секунды, и притом очень даже неплохие круги, задача, стоящая перед Каем, была невероятно сложной. За первые десять кругов ему удалось оторваться от брата не более чем на пять-шесть секунд, после чего отрыв стабилизировался, а затем, как и следовало ожидать, стал медленно, но верно сокращаться.

- Догоняет! Догоняет! - прокричала Алиса, когда Кай в очередной раз промчался мимо нее, заканчивая первую половину четырнадцатого круга. Художница уже покинула каток и сидела теперь на скамейке, напротив линии старта-финиша, готовясь через несколько минут определить победителя забега. То, что она болела за Кая, не было проявлением ее какой-то особой к нему симпатии - просто она всегда в подобных случаях отдавала предпочтение тому, кто по ее мнению был слабее.

Так или иначе, Кай при всем желании ничем не мог ответить на ее поддержку. Он умел рассчитывать свои силы не хуже Айвена, но именно поэтому прекрасно знал, что если он сейчас попробует хоть немного взвинтить темп, то на последнем круге просто остановится.

В начале восемнадцатого круга, когда до конца дистанции оставалось еще чуть больше мили, Кай начал задыхаться от нехватки воздуха, а преодолевая второй вираж девятнадцатого, вышел из поворота слишком широко и едва не упал, наехав коньком на нерасчищенный от снега лед. В этом месте он потерял не меньше секунды и, пересекая финишный створ в предпоследний раз, уже не сомневался в том, что от его преимущества относительно Айвена не осталось и следа. На всякий случай он взглянул на противоположную сторону овала и даже не нашел в себе сил удивиться - как ни странно, его соперник все еще был немного позади.

"Глупая... ошибка. Вот именно этой... секунды... мне и не хватит", - подумал он, жадно глотая ртом воздух и почти на прямых ногах входя в первый вираж заключительного, двадцатого круга.

Опасения Кая вскоре начали подтверждаться. По сторонам он больше не смотрел - трудно было даже просто поднять голову, - но крик Алисы, который он услышал, разгоняясь по прямой, говорил сам за себя:

- Ровно!

Сценарий прошлогоднего забега повторялся почти полностью. За триста пятьдесят ярдов до финиша гонка начиналась заново, и шансы Кая на то, чтобы выиграть этот спринт, были равны нулю.

Однако именно здесь и произошло одно из ключевых событий этого дня, которое не только решило исход дружеского, ничего, по сути дела, не значащего состязания двоих братьев, но и привело впоследствии к тому, что Кай оказался в мире Эдале не один.

* * *

Состояние Кая в тот момент, когда он выходил из последнего виража, выжимая из себя остатки сил, было трудно описать словами - для того чтобы получить об этом полное представление, нужно было оказаться на его месте. На какое-то время он окончательно перестал воспринимать окружающую его реальность, и, продолжая инстинктивно совершать все те же, тысячу раз повторенные им движения, сосредоточился на странной картине, возникшей у него перед глазами. Заснеженный каток исчез, а искристые радужные льдинки, кружащиеся на фоне темноты, слились в один ослепительно яркий силуэт.

Этот силуэт принадлежал девушке с полупрозрачными золотисто-зелеными крыльями за спиной - той самой девушке, которую Кай искал во всех известных и неизвестных ему мирах, хотя еще никогда не видел ее наяву.

Он уже хотел позвать ее по имени, но не успел, - девушка стала медленно поднимать руку, и Кай увидел, что она сжимает в ладони рукоять длинного обоюдоострого кинжала.

Он изо всех сил рванулся к ней. Каждый шаг давался ему с огромным трудом, будто ему приходилось преодолевать невидимый и в то же время неправдоподобно густой туман.

- Прости меня, Кай, - неожиданно услышал он ее тонкий голос.

Он попытался еще ускорить движения - безуспешно. Привычные законы мироздания здесь не действовали, время почти остановилось. Расстояние, отделявшее его от эльфийки, перестало сокращаться.

- Прости меня...

* * *

В следующий миг видение исчезло, и одновременно Кай почувствовал на своем лице что-то холодное. Вокруг была сплошная темнота, поэтому он далеко не сразу осознал, что уже находится в реальном мире, а проще говоря - лежит лицом вниз в глубоком снежном сугробе.

Кто-то с силой потянул его за плечо, перевернул на спину. Кай провел рукой по глазам, вытирая снег, и увидел прямо над собой взволнованные лица Айвена и Алисы.

- Вот уж не думал... что ты относишься к этому настолько серьезно, - сказал Айвен. Он все еще тяжело дышал, хотя в остальном по его виду никак нельзя было догадаться, что он только что пробежал без малого восемь миль.

Взявшись за протянутую Айвеном руку, Кай встал, но тут же, покачнувшись, снова сел в сугроб. Ноги у него были словно ватные.

Оглядевшись по сторонам, он понял, что проехал в таком полубессознательном состоянии до самого конца прямой, а затем, наткнувшись на полосу снега, по инерции улетел за край катка. Судя по дальности полета, скорость его в этот момент была какой-то запредельной.

- Я... выиграл? - хрипло произнес он.

- Странный вопрос, - протирая ему лицо платком, сказала Алиса. - Лично я такого никогда не видела. За тобой будто стая Драконов гналась.

- Или, может, наоборот? - проницательно заметил Айвен. Он снова помог Каю подняться и подставил брату плечо, чтобы тот не упал. Алиса пристроилась с другой стороны, и они втроем, выбравшись из сугроба, медленно покатили к своей скамейке.

* * *

В качестве символического приза за победу Кай получил от Алисы шоколадку, которую он, впрочем, тут же поделил поровну на всех троих. Айвен достал из сумки термос с горячим чаем и, хрустя бумажным пакетом, разложил на скамейке сэндвичи с сыром. Импровизированный ланч должен был удаться на славу.

Но Каю по вполне понятной причине кусок не шел в горло. Поначалу он еще как-то пытался поддерживать беседу, отшучиваясь от нападок Айвена по поводу того, насколько честной была заключительная стадия забега, но потом, в очередной раз вспомнив о своем странном видении и сопоставив его с событиями четырехдневной давности, совсем пал духом. Он уже понял, что сохранить все случившееся в тайне от друзей, чтобы не испортить им праздничного настроения, у него не получится.

К счастью, Айвен в этой ситуации разобрался достаточно быстро - собственно, как и всегда.

- Ну ладно, - невозмутимо произнес он, наливая себе в пластиковый стаканчик еще чая. - Если ты хочешь что-то сказать, говори сейчас. Дальше будет только хуже.

Кай взглянул на Алису - та внимательно смотрела на него, видимо, догадываясь, что тема предстоящего разговора не имеет прямого отношения к их недавней беседе.

- Тут такая штука... - начал он и закашлялся - не столько из-за морозного воздуха, сколько из-за некстати появившегося ощущения, как если бы Айвен и Алиса были его родителями, и он признавался бы им сейчас в каком-то незначительном проступке, отвлекая их от куда более важных дел. - В общем, ко мне четыре дня назад приходил Таэнор...

Маяк, 31 декабря, 14:25

В кабинете Кая было непривычно тихо - непривычно для тех случаев, когда трое Детей Звезд собирались вместе. История имела обыкновение повторяться. Последний раз они вот так же молча, не глядя друг на друга, сидели в гостиной Небесного Замка Алисы в тот день, когда до них долетело известие о страшной, как тогда казалось, неизлечимой болезни Солнечной Волшебницы.

Если и было на свете что-то, что могло их разъединить, так это их отношения с Ариэль. И тогда, и сейчас охарактеризовать эти отношения можно было предельно коротко: искренняя дружба, неприкрытая антипатия и угасающая, переходящая в равнодушие, любовь.

- О чем ты только думал? - негромко произнес Айвен. Это были его первые слова с того момента, как они втроем вернулись на Маяк. Теперь он сидел в кресле у камина, сцепив перед собой ладони, и не отрываясь смотрел в огонь. В голосе его было больше тревоги, чем упрека, и при этом беспокоился он отнюдь не за судьбу той, в кого когда-то был влюблен не меньше Кая.

Сам Кай расположился за письменным столом и, стараясь скрыть волнение, вертел в руке неочиненное перо. Случилось именно то, чего он так опасался, - он не решился рассказать друзьям полную версию истории, включая все то, что так или иначе было связано с Элли, а без этого у них, очевидно, сложилось неверное представление о мотивах его поступка.

- Кроме всего прочего, - после долгой паузы ответил он, - я думал о том, что нечто подобное могло произойти, например, с вами. А также о том, что вся эта эпопея с Драконами слегка затянулась. Они стали слишком многое себе позволять, а за это нужно своевременно наказывать. И вообще, возможно, мне не так часто удается доводить до конца собственные замыслы, но если я обещаю кому-то свою помощь, то, как правило, предпочитаю не уходить в сторону в последний момент. Так что будет лучше, если мы сразу закроем эту тему.

- Ладно, допустим, - сказал Айвен. Он встал с кресла и несколько раз прошелся взад-вперед по комнате, что было у него признаком крайнего раздражения. - Обещание есть обещание, но ты же, надеюсь, не думаешь, что мы отпустим тебя одного? Тем более после того, что случилось в последний раз.

В данном случае защитный рефлекс сработал почти идеально - Каю даже не потребовалось изображать непонимание.

- Сейчас все иначе. Тогда они охотились именно за мной, а теперь...

- Я не о Драконах говорю, - резко перебил его Айвен. - Не делай вид, что не понимаешь, о чем я. Тебе нельзя больше встречаться с ней.

Кай хотел было ответить, что Ариэль тут совершенно ни при чем и что о ней, принимая предложение Таэнора, он думал в самую последнюю очередь. Но он ничего не сказал. Айвен все равно ему не поверил бы - он и сам себе еще до конца не верил.

Не дождавшись ответа, Айвен перевел взгляд на Алису.

- А ты почему молчишь?

Последовала еще одна продолжительная пауза, в течение которой Каю очень хотелось обернуться назад и посмотреть в глаза своей сестре, причина молчания которой интересовала его в той же степени, что и Айвена. Она единственная из всех троих вела себя так, будто ничего особенного не произошло, и теперь, сидя на подоконнике за спиной у Кая, спокойно занималась тем делом, которое она на протяжении многих лет не доверяла никому, - а именно украшала новогоднюю елку созданными ею же самою игрушками. На елке, среди прочего, уже висели семь стеклянных шариков с объемными изображениями фрагментов домашних миров Детей Звезд, а это значило, что настало время самой ответственной работы - следующие семь шаров предназначались для самих хозяев этих миров. Очередность, с которой Алиса рисовала фигурки своих братьев и сестер, год от года менялась, но Кай догадывался, с кого она начнет на этот раз.

- Я думаю, Кай правильно сделал, что согласился, - услышал он голос Художницы. - Если он не сможет ее освободить, то никто не сможет... Но в то же время я не очень доверяю ее брату. Он слишком сильно ее любит. Если что-то пойдет не так, он вполне может пожертвовать любым из нас, только чтобы спасти ее. - Алиса еще немного помолчала и добавила: - Именно поэтому нам нельзя идти вместе с Каем. Мы не должны вмешиваться. Это может привести к непредвиденным последствиям, а я вовсе не хочу, чтобы вся эта история закончилась чьей-то смертью. Я не могу даже представить себе, что будет, если... Ой!

Звон разбитого стекла в тишине прозвучал настолько неожиданно, что Кай, у которого нервы и так были на пределе, чуть не подпрыгнул на стуле. Он быстро оглянулся через плечо и увидел, что его сестра недоуменно смотрит то на свои ладони, то на разлетевшиеся по полу осколки.

- Ты что? - спросил он.

Алиса, словно и не слыша его вопроса, едва заметно шевельнула пальцами, и осколки, закружившись вихрем, послушно собрались в одну кучку, а затем полетели к ней, уже на лету соединяясь в прозрачный шар без единой трещинки. Ловко поймав шарик одной рукой, девушка долго смотрела сквозь него и на всякий случай даже поднесла его к окну.

- Привидится же такое... - задумчиво проговорила она.

Кай отвернулся и, ни к кому в отдельности не обращаясь, произнес:

- Я еще не сказал главного. Этот мир очень далеко от Бездны, оболочка слишком хрупкая, больше чем троих нам подобных не выдержит. А с учетом того, что там уже находятся... двое наших общих друзей, а также Гар-Шахгур и Ги-Форхисс, - не выдержит никого. Идти туда придется в виде воплощений. - Он взял со стола трубку и не спеша подвинул поближе коробку с табаком. - Чистая память, жизнь с рождения и прочие удовольствия. С другой стороны, если кого-то из нас убьют, - а обстоятельства таковы, что подобный исход вполне вероятен, - он мгновенно вернется сюда, целым и невредимым. Ну, собственно, не мне вам рассказывать.

Айвен присел на подлокотник кресла. Подумав, уточнил:

- Воспоминания?

Вопрос был крайне опасным, но Кай, раскурив трубку, уже окончательно успокоился, и потому ложь - вернее, полуправда, - далась ему без особого труда.

- Останутся. Мы отдельно обговорили этот момент. Отправить за Грань последнего Дракона и не помнить подробностей - это было бы по меньшей мере обидно.

- Ты говоришь так, будто это уже произошло, - сказал Айвен. - Не стоит недооценивать Драконов - они многому научились за то время, пока тебя не было... В одном я согласен с Алисой. Случиться может все, что угодно, и наше вмешательство только усилит эту непредсказуемость. Но я все равно пойду с тобой. Я тоже не верю Таэнору. То, что он обратился напрямую к тебе, даже не поставив нас в известность, - на мой взгляд, слишком подозрительно.

Кай только пожал плечами. О том, что предвзятое суждение редко бывает справедливым, он знал не хуже других, но именно сейчас разубеждать брата ему почему-то совсем не хотелось.

- Если бы я точно знал, что смогу рассчитывать на твою помощь, - нехотя возразил он, - то первый предложил бы тебе присоединиться. Но мы с тобой, может статься, даже не узнаем друг друга. И это еще только в самом лучшем случае...

- В котором часу выходим? - снова перебил его Айвен.

Улыбнувшись, Кай посмотрел на часы. Два часа, тридцать три минуты, пятьдесят три секунды. Символично. Часовая, минутная и секундная стрелки делили круг на три почти идеально равные части. Очередная шутка судьбы, хотя на этот раз она была не к месту. В свое очередное приключение они отправятся вдвоем.

- В пять, ровно.

* * *

- Вот здесь ты явно что-то напутал, - сказала Алиса. - Четвертая глава. "Ее голубые глаза вызывающе блестели. Каждый раз, когда я в них заглядывал, то видел одновременно..." - Ну, дальше понятно, - добавила она, оторвавшись от книги. - Насчет того, что "вызывающе блестели", - пусть это будет на твоей совести. Но в предыдущих книгах, если я не ошибаюсь, глаза у нее были зеленые, разве нет?

Кай смущенно полистал рукопись, хотя и помнил текст почти наизусть. Вот что значит чересчур увлечься зрительными образами. И ведь сотню раз все проверил.

- Да тут, на самом деле... - пробормотал он, но Алиса только махнула рукой.

- Ладно, все с тобой ясно. Если честно, я еще в прошлый раз догадалась, только вслух говорить не стала. - Она помолчала и в ответ на растерянный взгляд Кая пояснила: - Ты, верно, последний из нас троих, кто не смог устоять перед ее волшебством. Я в свое время тоже - как и ты, только по-настоящему, - писала ее с натуры. Всего три вечера работы, а заснуть потом не могла несколько недель - ни о чем не могла думать, кроме нее... Я тогда пришла к выводу, что любое существо - смертное или бессмертное, неважно, - за всю свою жизнь, как бы ни старалось, может создать только одно подлинное произведение искусства, в которое вложит всего себя, без остатка... Малышке Ариэль повезло, и даже больше - ей удалось превзойти не только саму себя, но, пожалуй, и всех нас вместе взятых. Вот только интересно, что с нею станет, когда... Ну, ты понимаешь. Эльфы - они такие хрупкие.

- Если то, о чем ты говоришь, уже не произошло, - заметил Кай. - Не забывай, эта девочка тоже находится там, в Эдале. И у Драконов к ней свои счеты...

Алиса задумчиво кивнула и вновь углубилась в книгу.

"Нет, она не пойдет с нами, - подумал Кай. - Ее не переубедить. Да, наверное, и не нужно".

- А что Айвен? - напомнил он.

Алиса подняла голову.

- Что?

- Айвен. Ты сказала, что я последний. А он какой в этом списке?

Художница усмехнулась.

- Я не люблю раскрывать чужие тайны. Пусть он сам тебе и расскажет... И где он, кстати? Давно уже должен был вернуться.

Пока она говорила, часы начали бить четыре, и Кай, вытряхнув пепел из трубки, потянулся к нижнему ящику стола.

Когда он поставил на стол перед собой черный куб, Алиса от удивления даже отложила книжку в сторону.

- О, проекция! Настоящая? - Она встала с дивана и, придвинув к столу еще один стул, села напротив Кая. - Тысячу лет таких не видела... Можно?

Дождавшись от Кая утвердительного кивка, она осторожно потерла по кубу ладошкой. Черные стенки мгновенно растворились в воздухе, и взглядам двоих Детей Звезд предстал абсолютно прозрачный правильный тетраэдр на тонкой серебристой подставке. В самом его центре сияла одинокая белая точка, при виде которой у Кая почему-то сразу пересохло в горле. Волнение его, впрочем, было вполне объяснимо - он еще никогда не был так близок к цели. Возможно, к цели всей своей жизни.

- Только не касайся... - сдавленным голосом начал он, но тут же умолк, заметив на руке сестры неизвестно откуда взявшуюся варежку.

- Не учи меня, пожалуйста.

Алиса закрыла глаза и положила руку на ближайшую к ней треугольную грань. С минуту молчала, а потом, не открывая глаз, произнесла полушепотом:

- А что, очень даже симпатично получилось. Правда, от Ариэль я ожидала немного большего... Но по сравнению с Эльмини это явно шаг вперед.

Кай потрясенно уставился на нее.

- Ты в самом деле можешь видеть, что находится там, внутри? Это же всего лишь проекция...

- Какая-то странная основа, - тем же тоном, словно разговаривая сама с собой, продолжала Художница. - Не понимаю... А впрочем... Ясно, четыре стихии. Это в духе Таэнора. И тетраэдр объясняется... Но как они это все соединили?

Кай, чтобы не мешать ей, направился на кухню заварить еще кофе. В прихожей встретился с вернувшимся с прогулки Айвеном - тот как раз вешал на крючок свое пальто.

- Не передумал? - спросил он, задержавшись на секунду.

Айвен оглянулся, рассеянно посмотрел на брата.

- Не о чем тут больше думать. Решили - значит, решили.

* * *

Последний час тянулся особенно медленно. Так и не найдя других тем для разговора, трое друзей вновь рассредоточились по разным углам комнаты; Кай при этом уступил место за письменным столом Алисе, чтобы ей было удобнее читать (пока он отсутствовал, Художница уже успела полностью удовлетворить свое любопытство и снова взялась за книгу), а сам расположился в кресле у камина; что касается Айвена, то он, отказавшись от кофе, улегся на диване, скрестив руки под головой и закрыв глаза.

Когда Кай, сделав последний глоток из своей чашки, взглянул на часы, было только двадцать минут пятого.

- Шахматы? - предложил он.

- Давай, - мгновенно откликнулся Айвен.

Кай достал из шкафа потертую, побывавшую с ним во многих его путешествиях, доску и, переместившись на диван, с энтузиазмом принялся расставлять фигуры.

Новой идеи хватило только на четверть часа - хотя на большее Кай и не рассчитывал. Чтобы хоть как-то затянуть игру, он отказался от своей излюбленной испанской партии и сделал первый ход пешкой на d4, но уже на двадцать восьмом ходу, пропустив перед этим разящую атаку на королевском фланге и потеряв одну за другой две легкие фигуры, был вынужден сдаться.

- Знакомая история, - задумчиво прокомментировал Айвен, вертя в руке белого слона. - Еще одну?

Кай молча сложил фигуры внутрь доски и вернулся на свое место.

"Пожалуй, самое время еще раз все взвесить, - мысленно обратился он к самому себе. - Что бы я там ни говорил, в теории я еще могу отказаться от этого безумного поступка... В шахматах все проще. За белых ты играешь или за черных, цель ясна - поставить мат или, соответственно, форсировать ничью. Пожертвовать пешку, выиграть темп. Потерять темп, связать фигуры соперника. Дождаться ошибки, нанести контрудар. Можно, конечно, и самому совершить ошибку, но, по крайней мере, точный анализ всегда покажет, где именно ты ее совершил... Играя по правилам Таэнора, да еще против Драконов, лучше сразу забыть о привычной логике. Ошибочное решение может оказаться единственно верным, очевидный ход может привести к гибели. Не моей, разумеется, и не Айвена, но той, кто заслужила этого гораздо меньше нас... А если ее смерть станет прямым или даже косвенным следствием наших с Айвеном действий - это будет конец всему".

Словно подслушав эти мысли, огонь в камине разгорелся намного ярче, так что у Кая даже заслезились глаза от его жаркого дыхания. Тем не менее, отодвигаться он не стал.

"Мне всегда не хватало умения формулировать главный вопрос. Но сейчас все предельно ясно. Готов ли я пойти на этот риск - только ради того, чтобы получить возможность встретиться с этой загадочной девушкой, чье имя следует за мной повсюду, точно тень? Особенно теперь, когда я увидел ее своими глазами, когда я услышал ее голос... И ответ тоже прост. Да, готов. Готов, клянусь Бездной".

- Три минуты, - откуда-то издалека, словно из другого мира, донесся до него голос Алисы.

Кай оглянулся, отстраненно посмотрел на часы. Перевел взгляд на Айвена - тот сидел на краю дивана, опустив голову вниз. Вид у него был такой, будто он просто не выспался, но, когда он поднял голову, Кай вдруг заметил на его лице какое-то неуверенное выражение - казалось, он что-то хотел сказать, но не решался.

"А что если он тоже видел нечто подобное? - неожиданно подумал Кай. - Почему, собственно, я решил, что Элли - это плод исключительно моего воображения? Между прочим, когда он увидел мою первую книгу о ней, он тоже повел себя как-то странно... Нет, не может быть, он сразу бы мне сказал. Тут что-то другое".

- Ну что, вспомним старые времена? - произнес он вслух, пристально вглядываясь в глаза брата.

- Вспомним, - согласился Айвен.

Не сговариваясь, они одновременно встали и подошли к столу, остановившись напротив Алисы. Прозрачный четырехгранник стоял на самой кромке стола, оставалось только протянуть руку.

- По моим расчетам, нас не будет часов пять или шесть, - обращаясь к Художнице, сказал Кай. - На всякий случай - барьер разрушится в тот момент, когда здесь будет полночь. Если мы не вернемся...

- Я все поняла, - отозвалась Алиса, не отрываясь от книги.

Кай еще раз оглянулся на часы. Сорок пять секунд. На создание воплощения требовалось примерно тридцать. Зато перемещение - это еще одно несомненное преимущество такого рода путешествий - будет мгновенным.

Он обменялся с Айвеном молчаливым кивком, затем мысленно досчитал до десяти и, закрыв глаза, положил ладонь на ближнюю к нему грань проекции.

* * *

Перенос сознания через бесконечность - процесс не из приятных. Помимо всего прочего, ситуация осложнялась тем, что память Кая - настоящего Кая, который на ближайшие несколько часов по времени Маяка превращался в застывший манекен, - очищалась хаотически, и ему требовалось немало усилий на то, чтобы как можно дольше удерживать в уме нить происходящего. При желании он мог бы этого и не делать, но тогда - он хорошо знал это по собственному опыту - по возвращении ему пришлось бы расплачиваться за восстановление памяти жуткой головной болью в течение двух-трех дней.

Психологический аспект также имел значение. Смириться с мыслью, что там, в Эдале, появлялось на свет существо, слабое и беспомощное, подчиненное всем до единого причудливым законам этого мира и потому лишенное истинной свободы, было довольно нелегко - именно по той причине, что это существо уже частично обладало сознанием Кая, а через считанные мгновения и вовсе должно было стать единственным во всем безграничном множестве Вселенных носителем его разума.

Время растягивалось, последние секунды обратились в минуты, затем в часы. Сознание Кая начинало жить по времени Эдале, пока еще искусственно, благодаря одному из полезных свойств проекции, - резкий скачок при переходе мог бы убить его. Но он уже не понимал, что с ним происходит. Память его была почти чиста, за исключением нескольких расплывчатых картинок из детства и одного короткого имени, которое он не переставал повторять про себя даже после того, как забыл, что оно для него на самом деле значит.

Окутывающая его ледяная черная пустота расцвела ярко-оранжевыми красками. Огонь. Океан огня вокруг.

Кай находился в мире Таэнора и Ариэль.

Глава 1. Непредвиденные последствия

Элли выдернула Аркстен из груди Кая, затем склонилась над неподвижным телом и, перехватив окровавленный меч двумя руками, со всей силы ударила его в сердце еще раз, еще и еще. Она продолжала наносить удары, пока у нее не онемели руки, не зная, зачем она это делает, не помня о том, что заставило ее убить человека, которого она когда-то любила.

"Я не дам тебе умереть, чего бы мне это не стоило. Моя жизнь теперь принадлежит тебе, и она лишится смысла, если я тебя потеряю, едва успев найти".

Элли встала. Голос Кая звучал в ее голове так же отчетливо, как еще недавно - голос Гар-Шахгура. Но Дракона она больше не слышала.

Она выронила меч из дрожащих рук и прижала ладонь к груди - ей вдруг стало больно дышать. Купол огня, окружающий вершину Монумента Грифона, казалось, заполыхал еще ярче.

"Моя жизнь теперь принадлежит тебе..." - повторял голос.

Элли снова упала на колени и, обхватив мертвого волшебника за плечи, затрясла его, так, словно хотела разбудить.

- Кай, - хрипло прошептала она. - Кай... Звезды, что же я сделала... Кай...

Огонь сжигал ее изнутри, причиняя страшную боль, не сравнимую ни с чем, что она испытывала когда-либо прежде. Не в силах более сдерживаться, она пронзительно закричала.

Своды Цитадели Грома пошатнулись, а огненный купол мгновенно рассеялся в воздухе, разорванный магической волной чудовищной силы. Все вокруг утонуло в ослепительном белом сиянии, и Элли, захлебываясь собственной кровью, еще успела почувствовать, как Дух Дракона покидает ее - навсегда, безвозвратно.

* * *

Когда она пришла в себя, то поняла, что лежит под проливным дождем на холодном, почти ледяном полу. Вокруг снова было темно, только восточная часть неба изредка озарялась вспышками молний, каждая из которых отдавалась в голове эльфийки новым приступом боли - правда, уже не такой сильной, как раньше.

Элли с трудом поднялась на ноги и, оглядевшись, заметила, что тело Кая исчезло, видимо, также уничтоженное взрывной волной. Тогда она закрыла глаза и потянулась к сознанию Литси, зная, что отыщет ее, где бы та ни находилась. Безуспешно. Литси была мертва. Значит, Исс-Шерех убил ее.

- Это я ее убила, - прошептала она. - Я убила их обоих. Я хотела уберечь их от Дракона, но в итоге сделала именно то, чего он от меня ждал.

Меч Хаоса по-прежнему лежал прямо у ее ног - невредимый, без единой царапины. Элли подобрала его с пола и, уперев под углом в щель каменной кладки, ударила по нему босой ногой. Меч выскользнул из ее руки, глухо, с ненавистью, зазвенел по камням. Элли снова подняла его, повторила попытку. Затем, окончательно убедившись в тщетности своих действий, отшвырнула его в сторону и, опустившись на колени, беззвучно заплакала.

Меч не уничтожить, не спрятать. Все рано или поздно повторится снова, а это значит, что Кай и Литси погибли напрасно. Таэнор мертв, Айвен, наверное, тоже мертв, иначе уже давным-давно дал бы о себе знать. Она осталась одна. Никто ей не поможет.

Элли убрала с лица мокрую прядь волос, подняла голову. Есть еще один путь. Последний способ все закончить, так или иначе. Если раньше она старалась поступать вопреки воле Дракона, то теперь самое время воспользоваться его советом.

Она подошла к восточному краю площадки, подобрав на ходу Аркстен. Сражение на дальнем берегу Эринни продолжалось с нарастающей силой, син-джи словно и не заметили того, что произошло в Цитадели Грома. Но Элли, как и прежде, даже не смотрела в ту сторону. Прикрыв глаза рукой, она разглядывала окрестности дороги, петляющей по склону Тор-Амин, надеясь найти хоть какие-то следы отряда Литси. Однако дорога на всем протяжении от подножья горы и до самых ворот Цитадели была пуста.

- Какая теперь разница... - едва слышно проговорила Элли.

Отвернувшись, она медленно развела руки в стороны, раскрывая свои волшебные крылышки, и, вспорхнув в воздух, полетела на запад.

* * *

Ранним утром эльфийка достигла горы Тор-Наэдин. Когда она пролетала над заснеженной вершиной, ее сердце забилось так часто, что она чуть было не упала вниз, - ее чувства, необычайно обострившиеся после того, как она перестала слышать голос Гар-Шахгура, подсказывали ей, что где-то здесь, на склоне горы, находится нечто, для нее очень важное. Еще около получаса она кружила в небе, прислушиваясь к своим ощущениям, но, так и не сумев преодолеть действие магии Таэнора, полетела дальше.

К вечеру она миновала Полуденные Горы и вскоре оказалась над огромной песчаной пустыней Гоар, простирающейся в этих широтах почти до самого Западного Океана. Здесь она совершила роковую ошибку. Вместо того чтобы отдохнуть и набраться сил под светом звезд, она решила пересечь пустыню в течение одной ночи, без остановки. Однако освобождение от власти Дракона сказалось на ней и в отрицательную сторону - силы у нее закончились намного раньше, чем она думала. За час до рассвета, преодолев лишь половину пути, она поняла, что через пару минут уснет прямо в воздухе, и стала медленно спускаться вниз.

Приземляясь на песок, на подветренную сторону высокого бархана, - так чтобы после восхода Солнца оказаться в тени, - Элли разглядела далеко на востоке узкую полоску торгового каравана. Еще прошлым вечером она не обратила бы на это обстоятельство никакого внимания, но теперь почувствовала легкую тревогу. Тому были три причины. Во-первых, она, как никто другой, знала о чудовищах, населяющих эту пустыню, - остатках Слуг Драконов, рассеявшихся после поражения их хозяев в Первой Войне Хаоса по безлюдным просторам Гоар и отлично приспособившихся к новым условиям обитания. Во-вторых, ей также было известно, что некоторые наиболее опасные из этих чудовищ (например, так называемые пустынные падальщики - хитрые и необычайно кровожадные паукообразные создания с размахом лап в два человеческих роста) с давних пор предпочитали охотиться вблизи торговых путей, соединяющих между собой многочисленные оазисы Шан-Кари, и с целью защиты от них караваны нередко сопровождались волшебниками Серебряной Мантии. А в-третьих, - и это было самое главное, - состояние, в котором в этот момент пребывала эльфийка, отнюдь не располагало к встрече ни с теми, ни с другими.

"Только чуть-чуть отдохну и перелечу подальше, - сонно подумала она, ложась на холодный, остывший за ночь песок. - Пару минут, не больше..."

* * *

- ...искать, когда сам не знаешь, что ищешь. Ладно, проверь этот холм, и возвращаемся.

- Сейчас, я мигом.

Первый голос, низкий и хриплый, принадлежал взрослому мужчине, обладателем второго голоса был юноша лет двадцати. Оба говорили на языке Шан-Кари, точнее - на диалекте северных провинций, смежных с Аль-Лауни. В этот момент они все еще находились достаточно далеко от Элли, у основания противоположного склона бархана, но чуткие ушки эльфийки улавливали малейшие колебания в воздушной среде и позволяли ей слышать все так, будто от говоривших ее отделяло несколько шагов.

Она с трудом подняла голову. Судя по величине теней, Солнце уже поднялось довольно высоко над горизонтом - очевидно, она проспала не меньше часа. Но сил от этого у нее не прибавилось - скорее наоборот. Руки и ноги были словно чужими, в глазах все двоилось, как если бы она провела без сознания несколько дней. Очередной приступ. И так не вовремя.

Звук осыпающегося песка под сапогами. Шаги приближались очень быстро, нужно было спешно принимать решение. С одним противником, даже если тот вооружен метательным или огнестрельным оружием, она справится и сейчас, а вот со вторым... Нет, рисковать нельзя.

Элли положила меч под правую руку, присыпала его песком и легла на живот, повернув голову в сторону, обратную источнику звука.

Шаги перевалили через гребень бархана и тут же стихли. Короткая пауза, затем снова упругие колебания воздуха - похоже, юноша жестами призывал напарника к себе.

Элли лежала не двигаясь, спокойно, без тени паники, оценивая происходящее. Голова немного болела, но выстроить логическую цепочку было нетрудно. Эти двое явно не были магами - первый не подходил просто по возрасту, второй - потому, что выполнял указания первого. И в то же время рассмотреть ее в небе и увидеть в момент приземления могли только волшебники. Исходя из обрывка разговора, который она услышала, можно было заключить, что они остались охранять караван и отправили на поиски разведчиков - притом не сразу, иначе те уже давно бы ее нашли. Значит, боялись. Значит, их не так много - двое, самое большее, трое.

Снова приближающиеся шаги, снова пауза, намного более продолжительная, чем первая. Элли мысленно представила эту картину глазами людей, никогда не видевших и, возможно, даже не знающих о существовании эльфов. Обнаженная, безоружная девушка в самом сердце населенной чудовищами пустыни - есть от чего прийти в оцепенение.

Но помочь ей они даже не пытались - следовательно, она избрала правильную тактику. Повсюду враги.

- Стой здесь, я подам знак, - произнес первый, безуспешно пытаясь понизить голос до шепота. Было видно, что он не привык говорить так тихо. - Будь на виду, ни в коем случае не приближайся к ней.

Это несколько меняло ситуацию. Маги предупредили их об опасности, но дали указание ничего не предпринимать. Может быть, хотят тем самым заставить ее первой проявить себя, а сами ждут наготове где-нибудь неподалеку? В этом случае времени у нее будет еще меньше.

Элли подождала, пока первый незнакомец не спустится обратно к подножью холма, и, чуть пошевелившись, слабо простонала:

- Воды...

Несколько секунд ничего не происходило, и она уже начала думать, что недооценила противника. Однако дальнейшие события показали, что ее расчет оказался верен. Ни один человек не мог остаться равнодушным к голосу Сияющей.

Юноша приблизился к ней на расстояние двух шагов, но затем, не успев даже вскрикнуть, повалился на песок, прижимая руки к чудовищной ране поперек шеи. Элли нанесла удар вслепую, полагаясь исключительно на инстинкты и вложив в одно молниеносное движение остаток своих сил, но она точно знала, что не промахнется.

Нужно было торопиться - в самом лучшем случае у нее оставалось около полуминуты. Эльфийка подползла к юноше вплотную и, отложив меч, дрожащей от нетерпения ладошкой зажала ему рот.

- Тише, малыш, тише, - прошептала она, заглядывая в его наполненные ужасом глаза. - Я все сделаю быстро, ты только не мешай.

Еще мгновение она колебалась, но затем облизнула пересохшие, перепачканные в песке губы и, прильнув к ране, стала жадно глотать густую теплую кровь.

* * *

С магией крови будущие адепты Ордена Хаоса впервые сталкивались ближе к концу своего обучения в школе волшебства, незадолго до перехода с шестой ступени на седьмую. Теоретический курс был необычайно коротким и длился всего две недели, а практическое занятие, в силу ряда причин, и вовсе было только одно.

Главная проблема заключалась не столько в специфике предмета, сколько в элементарной нехватке учебных пособий. Даже с искусством пытки дело обстояло значительно проще - отработанный материал, так или иначе, подлежал восстановлению и мог использоваться на протяжении многих лет. Магия крови подобной экономии не допускала, и изменившаяся в последние годы стратегия Ордена, направленная на резкое снижение активности во внешнем мире, ставила под сомнение само существование этого предмета.

Что касается Элли, семилетней волшебницы, еще не догадывающейся о том, какую роль ей предстоит сыграть в недалеком будущем Ордена, то ей, как и остальным ее сверстникам, учившимся вместе с ней, сопутствовала удача. В начале месяца Аредалеме 4556-го года[**] в Драконью Крепость была доставлена труппа бродячих актеров из королевства Амари, которой теперь суждено было помочь юным ученикам отработать приобретенные ими навыки.

Элли, впрочем, не слишком обрадовалась этому подарку - она все еще не могла прийти в себя после потери отца и к учебе относилась с заметной прохладой. Новый вид волшебства, тесно связанный с темой насильственной смерти, вызывал у нее откровенную неприязнь, и изменить это отношение не смог даже ее разговор с глазу на глаз с Аргандом, состоявшийся в ночь накануне практического урока.

Будущий Страж Крепости, который, собственно, и читал группе Элли курс теории, пригласил любимую ученицу к себе в гости и за чашкой чая поделился с ней своими мыслями по поводу предстоящего дня.

- Сегодня тебя ждет серьезное испытание, - говорил он. - Куда более серьезное, чем ты думаешь. У меня вообще порой складывается ощущение, что наши наставники сами недооценивают его значимость... В первый раз убить человека - не так просто, как кажется. И то, как именно ты это сделаешь, может во многом определить твою судьбу.

Элли пожала тонкими плечиками.

- Все ведь через это проходят. Пройду и я.

- В этом я как раз не сомневаюсь, - сказал Арганд. Он пристально посмотрел эльфийке в глаза и, зачем-то понизив голос, добавил: - Запомни самое главное. Убивать без эмоций - нельзя. Это путь в никуда. Но и ненавидеть того, у кого ты собираешься отнять жизнь, можно только в самых исключительных случаях. Все хорошо в меру. Постарайся найти эту тонкую грань - тогда ты сможешь получать удовольствие от самого процесса убийства. Когда ты станешь полноправным адептом Ордена, этот навык тебе очень пригодится, поверь моему опыту.

Элли вежливой улыбкой поблагодарила учителя за совет, но больше ничего не сказала.

Как выяснилось утром, ей повезло дважды, - хотя здесь, видимо, не обошлось без прямого участия Арганда. Ее жертвой оказалась самая младшая из состава труппы, одиннадцатилетняя девочка по имени Минк, невысокая, худенькая, с двумя смешными косичками и россыпью трогательных веснушек на лице, из-за которых она выглядела еще более слабой и беззащитной, чем была на самом деле.

Оказавшись с ней наедине, в пустой темной комнате, предназначенной специально для подобных занятий, Элли первым делом прислушалась к своему сердцу. Нельзя сказать, чтобы она совсем ничего не чувствовала, но эмоции были самые что ни на есть заурядные, совершенно не соответствующие важности происходящего. Жалости не было совсем. Жалость подразумевает сочувствие, но испытывать сочувствие к незнакомому человеку - глупо. А вот обида - была. И разочарование. Сейчас эта девочка, со всеми ее переживаниями, воспоминаниями, несбывшимися мечтами, уснет вечным сном, и что от этого изменится? Мир станет темнее? Ерунда, в ту же секунду где-то на этом свете появится еще один человечек и тоже начнет свой долгий путь навстречу неминуемой смерти. И никто даже не заметит, что одной убийцей в Эдале стало больше.

Элли спрятала ритуальный нож за спину и подошла поближе к металлической кушетке, на которой, крепко связанная по рукам и ногам, лежала ее жертва. Немного подумала. Разговаривать с учебным материалом не рекомендовалось, но и не запрещалось - в Ордене Хаоса вообще никогда не существовало строгих запретов.

- Тебе нечего бояться, - сказала она. - Ты умерла уже давно - в тот день, когда оказалась здесь, в Крепости. От меня зависит только то, насколько безболезненным будет твое расставание с этим миром. Я не пропустила ни одного урока, так что все будет хорошо.

Минк дернулась, что-то промычала сквозь плотно зажатый во рту кляп. Элли снова задумалась. Конечно, вероятность того, что она услышит нечто новое для себя, была не слишком велика, но почему бы не попробовать?

Она расстегнула ремешок, фиксирующий кляп, и сняла его.

- Пожалуйста, не делай этого, - поспешно, проглатывая гласные, заговорила пленница. - Я не хочу...

Элли быстро провела рукой над ее лицом. Минк, замолчав на полуслове, еще несколько секунд остекленевшим взглядом смотрела на эльфийку, а затем закрыла глаза.

Глупая девчонка, так ничего и не поняла. Элли покачала головой, ощупала тонкую шею жертвы. Крови все равно будет много, но это ничего. Три-четыре маленьких глоточка, не самое сложное заклятье - и весь день свободен. Этим вечером они с Айвеном договорились снова встретиться у водопада - интересно, что он скажет, увидев ее в новом платье, которое ей подарила Кейлин.

Элли задумчиво водила пальчиком по зазубренному лезвию ножа. Девочка придет в себя примерно через минуту, нужно не пропустить этот момент. Если все пройдет удачно, она почти ничего не почувствует.

* * *

Последний глоток оказался самым отвратительным на вкус - пытаясь сдержать приступ тошноты, Элли едва не потеряла нить спасительного заклятья. Но суть магии крови заключалась в том, что именно эти последние капли и несли в себе бóльшую часть перенимаемой жизненной силы умирающего существа, - поэтому эльфийка лишь оттолкнула неподвижное тело в сторону и, зажмурившись, прижала ладонь к плотно стиснутым губам.

Только почувствовав, как за ее спиной вновь появляются крылья, она медленно встала. Голова кружилась, в глазах плавал кровавый туман, но мучения того стоили - теперь она могла лететь дальше.

Сзади донесся хриплый оклик - Элли даже не обернулась. Подхватив Аркстен, она легко оттолкнулась от песка и устремилась в небо. Забыть, забыть об этой проклятой пустыне. Там, впереди, ждет ее безбрежный океан, а за ним, окутанная мерцающей волшебной дымкой...

Какая-то сила подбросила ее вверх, несколько раз перевернула в воздухе. Она еще быстрее замахала крылышками, пытаясь выровнять полет, но те ее почему-то почти не слушались.

И откуда эта странная пронизывающая боль во всем теле?

Элли опустила глаза и с удивлением обнаружила, что из ее живота торчит окровавленный наконечник арбалетного болта.

Вот и все. Зеленую Страну она больше никогда не увидит.

Крылья эльфийки исчезли, и она камнем полетела вниз.

Глава 2. Непредвиденные последствия (продолжение)

Тишина. Неподвижность. Невесомость. Все это вполне соответствовало представлениям Литси о смерти, но она, все еще находясь в полубессознательном состоянии, во власти вечной темноты, уже начала ощущать то, чего в смерти, воплощении бесконечности, нет и быть не может.

Время. Секунды, тающие одна за другой, словно снежинки на ладони, согреваемой дыханием жизни. Минуты, кирпичики разрушающейся стены, что отделяла ее сон от реальности. Да, сон. Она спала, сейчас она проснется.

Литси медленно открыла глаза.

Солнечный зайчик на потолке - это было первое, что она увидела, когда ее глаза привыкли к яркому свету. Голову повернуть она не могла, поэтому пришлось довольствоваться тем, что попадало в ее поле зрения. Просторная комната с незнакомой обстановкой. Она лежит на кровати, укрытая до пояса теплым одеялом. Руки до локтей и вся верхняя часть тела перебинтованы засохшими, давно уже не менявшимися повязками. Сколько же она спала? Неделю, две? Спросить было не у кого - комната была совершенно пуста. Справа, на самой границе зрения Литси, у стены стояла еще одна кровать, но она была тщательно заправлена; понять, когда ею последний раз пользовались, было невозможно.

Зато цветы в хрустальной вазе, стоящей на столе сбоку, выглядели совсем свежими. Значит, кто-то все же ждал ее пробуждения, ждал рядом.

Литси закрыла глаза - всего на мгновение, но, когда она вновь пришла в себя, в комнате было уже довольно темно. Более того, теперь она была не одна - за столом, задумчиво подперев голову ладонью, сидела какая-то девушка; профиль ее лица, обрамленного длинными светлыми волосами, показался Стражнице знакомым.

Словно почувствовав на себе чужой взгляд, девушка повернулась, быстро встала и наклонилась над Литси.

Адель. Снова, как тогда, в Каменной Цитадели, всего несколько месяцев назад. История удивительным образом повторялась - если только все это не было продолжением сна.

Литси вгляделась в радостное и одновременно чуть обеспокоенное лицо подруги - еще никогда облик Адель не казался ей столь привлекательным. Волшебнице безумно хотелось обнять ее, притянуть к себе; мысль о том, что она не может даже пошевелить рукой, была невыносима.

Адель, присев на край кровати, начала что-то говорить, но тишина, окутывающая Литси, осталась непроницаемой.

"Я не слышу", - одними губами произнесла она.

Адель на мгновение замерла, затем, подумав, осторожно накрыла ее ладонь своей.

- А так? - отчетливо раздался в сознании Литси ее голос.

Литси попробовала улыбнуться, но получилось, наверное, не очень удачно.

- Теперь слышу, - мысленно ответила она.

- Прости, я совсем забыла, - в голосе Адель послышалось смущение. - Уэнди говорила, что твои чувства будут возвращаться постепенно... Но я, если честно, не верила, что ты вообще когда-нибудь проснешься, поэтому не очень внимательно ее слушала. Это просто чудо какое-то, что ты жива.

Литси прикрыла глаза, перебирая в уме все знакомые ей имена. С памятью, к сожалению, все было в порядке, но этого имени она никогда прежде не слышала.

- Уэнди?

- Уэнди Гринн - девушка, которая тебя вылечила. Мы сейчас в Нен-Гарете, в ее бывшем доме. - Адель указала взглядом на покрывающие тело Литси повязки и добавила: - Если она права, то ожоги со временем тоже должны пройти. Совсем, даже шрамов не останется.

- А где сейчас она сама?

- Не знаю. Она сказала, что должна уехать к своему брату, но не уточнила, куда. Я купила у нее этот дом. Давно, больше месяца назад.

Литси помедлила. Следующий вопрос дался ей с большим трудом.

- Сколько времени я спала?

Адель в свою очередь тоже сделала небольшую паузу, а потом, мысленно чуть понизив голос, ответила:

- Два месяца и почти девять дней. Сегодня тридцать шестой день Лантали.

Литси почувствовала, как у нее кружится голова. Сто двадцать один день... Две тысячи четыреста двадцать часов без сознания. За это время могло случиться что угодно. Что с Каем, с Элли? С эльфами? Где Джарг, где все ее друзья? Не может быть, чтобы они с Адель остались вдвоем.

- Что с остальными? - мысленно повторила она, обращаясь к подруге.

Волшебница молчала, но не отнимала руку. Взгляд ее оставался невозмутимым, однако Литси достаточно хорошо ее знала, чтобы понять, что она едва сдерживает слезы.

- Адель?

- Ты только не волнуйся. - Адель дотронулась другой рукой до лица Литси, нежно погладила ее по щеке, поправила челку. - Почти все погибли. Чтобы мы могли жить. Остались мы с тобой, Флайд, Ялуш, Стим, Рино, Клэй, Надин и Кэйри. Из старших адептов[**] - никого. Из эльфов только Эоленде. Кая убила Тень. Джарг тоже погиб... Нэррис, что с тобой? Нэррис!

Литси не могла ей ответить. Ничто в ее позе не переменилось, она по-прежнему лежала совершенно неподвижно, и догадаться о том, что с ней происходит, можно было только по тому, что она внезапно перестала дышать.

"Как же мне больно, - думала она, чувствуя, как тупая игла входит все глубже в ее сердце. - Отчего так больно? Я ведь уже совсем его разлюбила. Ведь разлюбила же?"

Адель исчезла из ее поля зрения, затем появилась вновь, держа в руке стакан, почти до краев наполненный какой-то непонятной бледно-розовой взвесью. Приподняв голову Литси, она поднесла к ее рту стакан и стала осторожно наклонять его, пока несколько капель не пролилось волшебнице на губы.

- Ты должна все это выпить, - снова услышала Литси ее голос. - Все, понимаешь? Иначе потом будет только хуже.

Уже почти теряя сознание от боли, Литси постаралась приоткрыть рот пошире, но жидкость была настолько горькой, что ее зубы инстинктивно сжались сами собой, и лекарство потекло вниз по ее подбородку. Тогда Адель, не долго думая, сама отпила из стакана небольшую часть его содержимого и, наклонившись над Литси, примкнула губами к ее губам.

Как ни странно, такой способ оказался гораздо более действенным. Не имея возможности сопротивляться, Литси сделала один крошечный глоток, другой, и боль постепенно стала уходить. Ободренная успехом, Адель отпила из стакана еще немного, снова прильнула к губам подруги и повторяла процедуру до тех пор, пока стакан не оказался пуст.

Отстранившись в последний раз, она промокнула чистым платком лицо Литси, а затем, взяв ее за руку, мысленно произнесла:

- Я тебя усыплю сейчас. Тебе нужно немного отдохнуть. Завтра я расскажу тебе все по порядку, с самого начала. А пока вот что... - Она чуть помедлила, прежде чем договорить. - Не знаю, имеет ли это для тебя значение, но ты теперь самый близкий мне человек в этом мире. И я тебя не брошу.

Напоследок Адель еще раз тихонько поцеловала Литси в губы - просто так, без необходимости. И, не дав ей произнести ни слова в ответ, накрыла ее глаза ладонью.

* * *

На следующий день состояние Литси заметно улучшилось - теперь она могла относительно свободно шевелить пальцами рук, а кроме того, к ней понемногу стали возвращаться обоняние и осязание, благодаря чему она уже не чувствовала себя столь изолированной от внешнего мира. Правда, она по-прежнему совершенно ничего не слышала, но Адель с помощью все той же мысленной связи успокоила ее, объяснив, что примерно такой порядок восстановления ее ощущений и предсказывала Уэнди.

Начало обещанного рассказа получилось немного сбивчивым и сумбурным - Адель сразу предупредила Литси, что не станет утомлять ее лишними деталями, но по ее голосу было заметно, что она просто хочет как можно скорее забыть некоторые события той ночи.

Выяснилось, что загадочные световые эффекты над Цитаделью Грома были хорошо видны и за рекой, - а на последнюю вспышку, самую яркую и сопровождавшуюся разрушительной взрывной волной, не обратить внимания и вовсе было невозможно. По словам Адель, это случилось почти сразу после того, как отряд Аэренгиля соединился с остатками адептов Ордена Порядка, и ей и ее друзьям, впервые с начала сражения оказавшимся вместе, не пришлось долго радоваться встрече.

- Мы все поняли, что произошло нечто ужасное, - говорила она. - Наверное, что-то подобное можно было бы наблюдать и в том случае, если бы Кай добился своего, но в этой вспышке было что-то такое... Не знаю, мне трудно описать словами... А я к тому же находилась неподалеку от Аэренгиля и слышала, как он сказал Джаргу: "Ваш друг мертв". Джарг что-то негромко ответил ему, но из-за шума дождя я ничего не смогла разобрать. А дальше...

Адель опустила голову, но Литси и без того догадывалась, что именно случилось дальше, - резервный план Главы Ордена был ей отлично известен. Собрать старших адептов, прорваться как можно глубже в центр вражеского войска, активировать заранее подготовленное заклятье самоуничтожения... Смерть по определению не бывает красивой, но если жизнь - игра, то выходить из игры тоже нужно уметь достойно.

- Можешь опустить подробности, - спокойно произнесла Стражница. - Только скажи - эльфы тоже в этом участвовали?

- Да, почти все. Я думаю, это и предопределило исход боя. Заклятье получилось просто каким-то жутким по силе. Не знаю, сколько всего син-джи погибло - наверное, не меньше трети тех, что находились на нашем берегу. И едва ли не все син-джи-рейн - я, по крайней мере, ни одного больше не видела...

Постепенно Адель взяла себя в руки и стала рассказывать о втором этапе сражения, который начался с той минуты, когда имперская армия перешла в наступление, и закончился сбором передовых войск на западном берегу. Литси делала вид, что внимательно слушает подругу, а сама пыталась сосчитать, сколько времени могло пройти до того, как ее, полумертвую, обнаружили на дороге к Цитадели Грома. И главное - где все это время был человек, чей голос она услышала, прежде чем потерять сознание. Слова, которые он произнес, обращаясь к умирающему син-джи-рейн, не выходили у нее из головы.

"Это тебе за Элли".

А что же стало с самой Элли? Если она действительно убила Кая, если Дракон достиг своей цели, то почему в этом мире все по-прежнему? Впрочем, ответов на все эти вопросы Литси осталось ждать совсем недолго.

- Полтора часа? - уточнила она, когда Адель рассказывала о переправе через мост. - Всего через полтора часа вы были на другом берегу?

- Только отряд Ялуша, - пояснила волшебница. - Мой отряд, который вел Флайд, переправлялся севернее - там тоже было очень много син-джи, и мы задержались примерно на четверть часа. Еще через полчаса к нам присоединились второй и четвертый кавалерийские корпуса, часть первого гвардейского полка и лично Блэйк Тайри со своей стражей. Потом подошел отряд Вестера с правого края, и только тогда Ялуш согласился двигаться дальше.

- В каком смысле - согласился? Это была не его идея?

- Нет. Первой это предложила Эоленде. Ялуш был старшим среди нас, а она - среди эльфов. Собственно, их тогда оставалось только трое - она, ее подруга Шеони и еще один эльф, самый младший из них, я так и не узнала его имени...

- Арнарель, - тихо вставила Литси.

- Ну да. Он, по-моему, больше всех рвался на запад и уехал бы в одиночку, если бы Эоленде его не остановила. Она тоже волновалась и за тебя, и за Клео, но Ялуш предупредил ее, что ни один волшебник не сделает ни шагу вглубь долины, пока на позиции не будут собраны силы, достаточные для штурма Цитадели. Он сказал, что все это слишком похоже на очередную ловушку Дракона и что если от вас не было вестей столько времени, то лишние полчаса или даже час ничего не решат.

Адель сделала небольшую паузу, как бы предлагая Стражнице оценить решение, принятое адептом первого ранга Знака Феникса. Но Литси только уклончиво заметила:

- Джарг поступил бы так же. Продолжай, пожалуйста.

Пожав плечами, Адель перешла к рассказу о путешествии через долину, которое для адептов Ордена Порядка, сопровождавших их солдат имперской армии и троих эльфов оказалось гораздо более долгим и трудным, чем для Литси и ее отряда. Син-джи отступали организованно, без паники, оставляя многочисленные засады вдоль дороги, в самых неудобных для обороны местах. Отряд союзников продолжал нести потери; гибли не только простые солдаты, но и волшебники - последние к концу пути недосчитались еще четверых, их осталось только одиннадцать.

- Меня тоже немного задело. - Адель откинула волосы, и Литси впервые увидела на ее шее тонкий белый шрам. - Хотя все могло быть гораздо хуже. Сама не понимаю, как я успела увернуться...

- Страшно было? - спросила Литси.

- Очень страшно. Но это был обычный страх. Понятный, контролируемый. Ничего такого, о чем накануне рассказывали разведчики. Всем уже было ясно, что с Тенью также что-то случилось, что ей не до нас теперь. И син-джи, как бы они ни старались отправить каждого из нас за Грань... Они не выполняли волю Дракона, а просто спасали свои жизни... Да, я думаю, все это чувствовали, но никто не говорил вслух - боялись спугнуть удачу, ну и просто берегли дыхание. Предстояло подниматься в гору, а на склоне - снизу это было хорошо видно - врагов оставалось не меньше нескольких сотен.

Литси невольно затаила дыхание - приближалась самая волнительная для нее часть рассказа. Еще немного...

Но Адель словно и не замечала ее внутренней мимики. С невозмутимым видом она продолжала рассказывать про то, как изрядно поредевший отряд поднимался по горной дороге вверх, про последние попытки син-джи остановить его продвижение, про ожесточенный бой на подступах к Цитадели Грома, в котором погибли Шеони и Арнарель. Наконец, про сам штурм, длившийся около двух часов и завершившийся при первых лучах восходящего Солнца полным уничтожением син-джи.

Стражница лежала с закрытыми глазами, стараясь больше не обнаруживать своих эмоций и в то же время лихорадочно соображая, что все это могло значить. Как ни больно ей было слушать очередной рассказ о гибели ее ближайших друзей, к нему она была готова заранее и потому восприняла его как данность. Но она никак не могла понять причину, по которой Адель по-прежнему ни словом не упомянула ни о ней самой, ни о других действующих лицах той сцены, что развернулась у подножья горы, прямо на пути следования отряда Ялуша.

Впрочем, с этим вопросом можно было и подождать. Куда важнее было другое.

- Вы были на крыше той трехгранной башни? - спросила она.

- Разумеется. То есть, лично я не была, но Ялуш, Флайд и Эоленде поднимались на самый верх и никого там не обнаружили. Никого и ничего, даже следов крови. Только обугленные камни. Потом мы обыскали каждый уголок крепости, вплоть до нижнего яруса подземелья - все безрезультатно. Зато на обратном пути...

Адель замолчала и Литси, открыв глаза, заметила во взгляде подруги искорку любопытства.

- Я, в общем-то, думала, что ты тоже мне кое-что расскажешь. Как ты оказалась там, у ручья, так далеко от дороги? И почему на тебе был один только плащ Клео? И куда исчезла сама Клео, и что стало с Батту и Уэйдом?

У ручья? Плащ Клео? О чем это она?

- На нас напал син-джи-рейн, - медленно произнесла Стражница. - Он хотел меня похитить. Клео и Батту пытались помешать ему, но их убил человек, который скрывался в облике Уэйда. Я почти уверена, что это был адепт Ордена Хаоса. Он у меня на глазах украл облик Клео и скрылся. Только все это произошло недалеко от дороги. Вернее - прямо на дороге. И там, если я не ошибаюсь, не было никакого ручья... Пожалуйста, опиши подробнее то место, где вы меня нашли.

Адель наклонила голову, вспоминая.

- Да ничего особенного, просто кусты посреди скал. Примерно в пятидесяти эминн[**] справа от предпоследнего поворота дороги, если спускаться вниз. Хорошее место, чтобы спрятаться. Вообще, если бы Ченг не нашел на дороге твою заколку...

- Ченг? - Литси ощутила пронизывающий холод в груди. - Он тоже был с вами?

- Конечно. Странно, разве я не...

- Нет, не говорила. Когда он к вам присоединился?

- Вместе с остальными, на берегу. - Адель удивленно посмотрела на Литси, подумала и неуверенно добавила: - Если честно, я точно не помню, не до этого было. Он все время находился среди солдат, и плащ у него, будто нарочно, тоже был фиолетовый... У стен Цитадели я его запомнила очень хорошо, на его счету там было не меньше десятка син-джи, а может, и намного больше.

Адель виновато улыбнулась, продолжила:

- Не знаю, почему я забыла о нем сказать. Признаюсь, сначала он мне совсем не понравился, но, если вдуматься, ты обязана жизнью именно ему, и даже трижды. И при этом - заметь, во всех трех случаях, - косвенно. Во-первых, эта заколка. Это я сейчас сказала, что ее нашел Ченг, но на самом деле ее подобрал Стим, а Ченг, который в эту минуту ехал с ним бок о бок, только обратил его внимание на то, что в грязи у дороги лежит что-то блестящее. Об этом я узнала от Стима уже пару недель спустя... Во-вторых, когда мы тебя нашли, догадаться по твоему виду о том, что ты еще жива, было очень непросто. Ты не дышала, сердце не билось, открытые глаза были словно льдинки. А еще эти страшные ожоги...

Литси зажмурилась, и Адель слегка сжала пальцами ее ладонь.

- Не волнуйся. Кроме меня, Ялуша и Кэйри, тебя никто не видел. Мы закутали тебя в свои плащи, но если и взяли с собой, то только для того, чтобы потом проводить вместе со всеми в Последний Полет. И только когда мы вернулись в лагерь, Флайд предложил на всякий случай проверить твой магический образ. Как ты думаешь, кто подсказал ему эту идею?

- А что Эоленде? - вместо ответа спросила Литси. - Она должна была с первого взгляда понять...

- Ее с нами уже не было. Она покинула Цитадель самой первой - сразу после того, как спустилась с башни. Я этого не видела, но Флайд рассказывал, что она была сама не своя. Даже ни с кем не попрощалась, просто села на свою лошадку и ускакала.

- Эльфы не любят прощаться, - задумчиво сказала Стражница.

"Хотя это явно не тот случай, - добавила она про себя. - Эоленде что-то почувствовала. Что-то, связанное с Элли... А может, я ошибаюсь, и она просто была расстроена смертью своих близких? Так или иначе, мне нужно попасть в Нион-ден-Линв, и как можно скорее. Нужно рассказать Вальмирену о том, что произошло с Клео".

- Что касается третьего обстоятельства, - продолжала тем временем Адель, - то это, видимо, самое главное... Никто из нас не имел ни малейшего представления, как тебя лечить. Мы долго думали, что делать дальше. Сначала хотели доставить тебя на корабле домой, в Анданор, чтобы уже там, на месте, через Королеву Ленелье еще раз обратиться за помощью к Сияющим. Теперь ведь уже все без исключения знали, - с улыбкой добавила она, - кто ты такая, и почему эльфы помогали нам в ту ночь... Да, так вот. Вместе с остатками армии мы прибыли сюда, в Нен-Гарет, но, еще раз посовещавшись, сочли морской путь слишком опасным из-за войны между Тарфаэстом и Шан-Кари. Ялуш написал письмо Вианетте и поручил Кэйри отвезти это письмо в Анданор. То есть, вначале он попросил об этом Ченга, но тот отказался, сославшись на какие-то неотложные дела. Не знаю, правду он говорил или нет, но в тот же день он действительно куда-то уехал, и больше мы его не видели... А на следующее утро к нам в гостиницу пришла девушка, которая назвалась именем Уэнди Гринн, сказала, что она врач, что Ченг - ее друг, и что он просил ее осмотреть тебя.

Адель осторожно потрогала одну из повязок на теле Литси, покачала головой.

- Я не знаю, что она с тобой сделала, но это, наверное, и было истинное волшебство - дающее жизнь, а не отнимающее ее. И что обидно - мы ведь даже не успели ее поблагодарить. По-настоящему ты стала поправляться только после того, как она уехала. Сначала появился пульс, потом вернулось дыхание, кожа из темно-серой стала розовой, прямо как у ребенка... Прости, я, наверное, утомила тебя своим рассказом?

- Вовсе нет, - сонно отозвалась Литси. - И ты не права - вам и не нужно было ее благодарить. Это должна сделать я. Вот только как ее теперь найти?

- Проще всего - через Ченга. Он же состоит на службе у Королевы? Значит, рано или поздно вы с ним встретитесь... - Адель пристально заглянула в глаза подруги, кивнула. - Все, хватит на сегодня разговоров. Сейчас примешь лекарство - и спать. Другое, не такое горькое... Сможешь сама выпить или, - она улыбнулась, - сделаем как вчера?

Литси в нерешительности помедлила. Притяжение, которое она почувствовала накануне, как будто бы исчезло... Или только временно утратило свою силу? Пожалуй, это нужно проверить, пока есть такая возможность.

В конце концов, кто узнает?

- Я предпочла бы второй вариант, - тихо ответила она.

* * *

В течение следующих двух дней они почти не разговаривали - у Литси от длительного использования мысленной связи разболелась голова, и Адель решила дождаться, пока к ней не вернется способность к общению без помощи магии.

Ждать пришлось недолго. Уже на третий день Литси могла, пусть и полушепотом, говорить и при этом вполне отчетливо слышала собеседницу. Адель, видя, как быстро она поправляется, хотела повременить с разговорами еще пару дней, но Литси настолько устала от бездействия и неопределенности, что сама потребовала от нее объяснений.

- Ты говорила, что Ялуш... и остальные тоже были здесь, - с трудом выговаривая каждое слово, сказала она. - Где они... теперь?

- Вернулись в Каменную Цитадель. Они уехали сразу, как только стало ясно, что твоей жизни ничто не угрожает. Еще когда Уэнди была здесь. Остались только мы с Флайдом - Ялуш решил, что нас двоих будет достаточно, чтобы обеспечить твою безопасность, не привлекая лишнего внимания.

- Не привлекая... внимания?

Адель поджала губы.

- Да, я же тебе еще не рассказала... Тут сложилась какая-то странная ситуация. С одной стороны, многие, в том числе и Блэйк Тайри, признают наш вклад в общую победу. Но сам Император, видимо, придерживается другого мнения. Оно и понятно. Теперь, когда нас осталось всего девять, ему гораздо удобнее забыть о нашем существовании... За последний месяц Флайд дважды отправлял в столицу прошение предоставить нам более подходящие условия для твоего лечения. Мы уже знали, что ты скоро проснешься, встанешь на ноги, - значит, тебе нужен будет свежий воздух, прогулки. Здесь, в нижнем городе, это невозможно. Если кто-то узнает о твоем пребывании в этом доме, под окнами день и ночь будет дежурить целая толпа, можешь мне поверить.

- С чего ты это взяла? - искренне удивилась Литси.

- А ты как думаешь? - Адель усмехнулась. - Тысячи солдат видели тебя в ту ночь, и никто из них не был знаком с нашим планом. А теперь по всей Империи ходят легенды о Белой Леди Тарфаэста, что приходит из ночной темноты во главе воинства эльфов, окутанного светом Путеводной Звезды...

- Что за чепуха, - не выдержала Литси и даже закашлялась - повышать голос ей пока было затруднительно. - Все, что мы сделали, - хриплым шепотом продолжила она, - до того, как разделиться, это уничтожили несколько десятков син-джи. И вообще наш план... с самого начала был чистым безумием. Лучше бы эльфы оставались с Джаргом - тогда, по крайней мере, им не пришлось бы жертвовать... своими жизнями, чтобы спасти нас от гибели... И плащ у меня был черный, - совсем тихо закончила волшебница. - Только тому, кто не может отличить черный цвет... от белого, могла прийти в голову такая нелепая фантазия.

Адель пожала плечами.

- Не мне рассказывать тебе, как это бывает. Так или иначе, Императору все эти слухи о том, что наследница Лазурного Престола едва ли не в одиночку решила исход сражения, явно пришлись не по душе. Во всяком случае, на письма мы не получили никакого ответа, и Флайд, обсудив это с Ялушем, отправился в Дор-Алион сам. Он скажет Шейдену, что если тот и дальше будет нас игнорировать, то мы впредь будем отвечать тем же... Вернее, уже сказал, потому что он уехал почти неделю назад, за четыре дня до твоего пробуждения.

- А вот этого Джарг не одобрил бы, - прошептала Литси. - Дергать змею за хвост - это худшее, что мы сейчас можем сделать... - Она немного помолчала и добавила: - Пожалуйста, предупреди Ялуша, чтобы он больше не принимал сколько-нибудь важных... решений без согласования со мной. А с Флайдом я поговорю сама.

* * *

Следующим вечером, когда Литси проснулась в очередной раз, Адель сказала ей:

- Я этой ночью говорила с Ялушем. Он, во-первых, желал тебе скорее поправляться. Во-вторых, просил передать, что признает свою ошибку, и спрашивал, когда, по твоим ощущениям, ты сможешь вернуться в Каменную Цитадель. Я совсем забыла тебе сказать, - быстро добавила она, - что, пока ты спала, мы все вместе не раз пытались обсуждать будущее Ордена. Но единственное, на чем сошлись почти без разногласий, это на том, кто должен стать преемником Джарга. Ялуш сразу предложил твою кандидатуру - все, кроме одного, согласились.

- Кто это, интересно, - слабо улыбнулась Литси.

- Я, - смущенно отозвалась Адель. - Только не обижайся, но... по-моему, довольно с тебя приключений. Ты за несколько лет пережила столько, сколько большинству из нас хватило бы на десяток жизней. И еще... Я не верю, что у Ордена Порядка есть будущее. Время магии, время одиночек проходит. Мы не успеем подняться на ноги - нам ударят в спину те, кого...

- Как твое имя? - неожиданно спросила Литси.

Адель вздрогнула, сбившись на полуслове.

- Что?

- Ты теперь знаешь мое настоящее имя, а я по-прежнему не знаю твоего. О том, что ты родом из Тарфаэста, я уже давно догадалась - этот акцент я ни с чем не спутаю, как бы ты ни пыталась его скрыть. Может быть, назовешь и имя?

Адель опустила голову.

- Нет у меня больше имени, - тихо ответила она. - Вернее, есть, и ты его знаешь...

Она хотела добавить что-то еще, но передумала и замолчала.

- Вот именно поэтому у Ордена Порядка и нет будущего, - невозмутимо произнесла Литси. - Ладно... Что касается твоего разговора с Ялушем - скажи ему, что я вернусь не раньше чем через полтора-два месяца. Только не нужно связываться с ним сегодня - сделай паузу в несколько дней, не трать слишком много сил. Спешить нам теперь особенно некуда.

* * *

С этой ночи у Литси начались кошмары - хотя, проснувшись, она вдруг поняла, что видела их и раньше, просто по какой-то причине не запоминала. Теперь же этот образ, со всеми его страшными деталями, неумолимо вставал перед ней, стоило ей на мгновение закрыть глаза.

Хищный оскал зубастой пасти син-джи-рейн, лишь отдаленно напоминающий какую-то жуткую ухмылку. Липкая слюна на острых, изогнутых внутрь, конических зубах. Горячий пар, идущий из раздувающихся ноздрей. Две ярко-оранжевые точки в центре вертикальных черных зрачков, две бездонные пропасти, наполненные пламенем Дракона.

Она лежала неподвижно и смотрела в потолок, стараясь даже не моргать. Очень хотелось заплакать, но слез в ее глазах не было. И, возможно, уже не будет никогда.

"Я выдержу, - думала она. - Я все выдержу. Все закончится очень скоро, скорее, чем я думаю. Только бы успеть найти ее".

Спустя пять или шесть минут она осторожно прикрыла глаза, немного подождала. Похоже, прошло.

Немного успокоившись, Литси почувствовала какое-то легкое неудобство, незначительное изменение ее привычной позы. Она открыла глаза. Одеяло теперь накрывало ее до плеч, а на стуле рядом с кроватью лежал ворох грязных бинтов и обоюдоострый нож.

Дверь открылась, и в комнату вошла Адель. В руке волшебница держала плоскую стеклянную баночку с прикрепленным к ней ярлычком.

- Доброе утро, - с улыбкой сказала она, заметив, что Литси не спит. - Хорошо, что ты уже проснулась. Мне так не хотелось тебя будить.

Отодвинув стул подальше, она присела на кровать.

- Я решила снять повязки, пока ты спишь. Лишние волнения тебе ни к чему.

- Что это? - спросила Литси, указывая взглядом на баночку.

- Видимо, какая-то разогревающая мазь. Уэнди сказала, что она поможет быстрее вернуть чувствительность. - Адель сняла крышку, осторожно понюхала содержимое. - Лалья[**]. Наверное, это ее любимые цветы - она почти во все свои лекарства добавляет этот аромат.

- Это и мои любимые цветы, - сказала Литси. - Точнее, были... в детстве... Что ты делаешь?

Адель, которая, отложив баночку в сторону, уже взялась двумя руками за край одеяла, удивленно посмотрела на подругу.

- Как - что? Сейчас буду тебя лечить.

- Я не хочу смотреть. И зачем нужно было ждать, когда я проснусь? Адель!

Но было уже поздно. Адель, не слушая ее, решительно потянула одеяло на себя.

Литси в ужасе зажмурилась. Потом, внутренне готовясь к самому худшему, чуть приоткрыла один глаз, другой.

Ожогов не было. Совсем. Чистая, даже как будто светящаяся кожа. Только по отсутствию загара выше пояса и локтей можно было судить о том, что вся эта часть тела волшебницы почти два месяца была покрыта плотным слоем бинтов.

- Чудо, правда? - завороженно качая головой, сказала Адель. - Просто прелесть что такое. Ты прямо как... Даже не знаю... Словно только вчера появилась на свет.

Она зачерпнула двумя пальцами немного блестящей мази, плавно растерла ее по плечу Литси.

- Чувствуешь что-нибудь?

- Нет... Хотя... Да, немного покалывает.

- Отлично. Так и должно быть.

Адель взяла побольше мази и принялась втирать ее в белоснежную, мягкую как шелк, кожу. Комната мгновенно наполнилась душистым ароматом эльфийского цветка, и Литси невольно вспомнила те счастливые беззаботные дни, когда она с утра до вечера, а иногда и с ночи до утра, не покидала своей мастерской в королевском саду Анданора. Если бы она тогда знала, что ее ждет...

- Ты так и не рассказала, откуда взялись эти ожоги, - прервала ее воспоминания Адель. - И что стало с тем син-джи-рейн. Ты убила его?

Выражение лица Стражницы нисколько не изменилось - она продолжала все так же задумчиво смотреть прямо перед собой.

- Расскажу, если ты назовешь свое имя.

Адель усмехнулась, легонько мазнула ее испачканным пальцем по носу.

- Вот привязалась... Ну а что ты все же решила делать дальше? Ты действительно хочешь вернуться в Цитадель?

- Если ничего не случится, то да. - Литси устало закрыла глаза. - Я сейчас не в том положении, чтобы строить планы на столь отдаленное будущее. Дай мне еще немного времени.

* * *

Спустя неделю с небольшим, в 3-й день Эдареме нового, 4566-го года, в Нен-Гарет из Дор-Алиона приехал Флайд. Он, конечно, тоже очень обрадовался выздоровлению Литси - настолько, что даже не сразу вспомнил о цели своего путешествия в столицу.

- Все впустую, - ответил он, когда Стражница сама спросила об этом. - Я пятнадцать дней ждал аудиенции, а затем получил уведомление о том, что Император плохо себя чувствует и в ближайшее время не готов меня принять. Тогда я решил, что моя дипломатическая миссия на этом закончена... Может быть, стоило пойти до конца?

- Нет, ты поступил правильно, - сказала Литси. - Не будем портить себе репутацию. Это все, что у нас осталось. Если Шейден решил объявить нам войну - пусть сделает это сам.

Теплый весенний месяц Эдареме стал для дочери Вианетте, наверное, самым долгим и мучительным в ее жизни. С кошмарами, повторяющимися примерно раз в три-четыре ночи, она, как и со всем, что являлось злом только для нее одной, еще могла смириться. Гораздо хуже было другое. Все это время ее не покидало ощущение, что с Элли случилось нечто еще более ужасное, чем с ней самой, - и она по-прежнему не имела ни малейшего представления о том, где эльфийка могла сейчас находиться.

Другой причиной для беспокойства были тревожные вести с запада. Противостояние между Тарфаэстом и Шан-Кари набирало силу и, вопреки ожиданиям Литси, складывалось пока далеко не в пользу Лазурного Королевства. Южане основательно подготовились к этой войне - в частности, за полтора года, прошедшие с начала кампании, их флот не потерпел ни одного серьезного поражения, а именно перевес на море должен был стать для Тарфаэста ключом к победе.

Несмотря на все эти волнения, состояние здоровья Литси становилось лучше день ото дня. За этот месяц она, по сути, заново научилась ходить - разумеется, не без помощи Флайда и Адель, которые теперь ухаживали за ней вдвоем и ни на минуту не оставляли ее без присмотра, стараясь угодить любой, даже самой незначительной ее прихоти. Вместе они отпраздновали и семнадцатый день рождения Литси. Адель подарила подруге новый, сшитый ее собственными руками, черный с серебром плащ Стражницы, а Флайд, как выяснилось, все же съездил в Дор-Алион не зря - его подарком была заказанная у лучшего из столичных мастеров изящная шпага с гравировкой в виде Знака Левиафана на одной стороне эфеса и звезды Миалли - на другой.

Только внимание и трогательная забота со стороны ее новых друзей и позволили Литси относительно безболезненно пережить этот месяц. А вскоре после его окончания, в 4-й день месяца Веалеме, произошло событие, которого она так ждала, хотя не могла даже предположить, какой трагедией оно впоследствии обернется.

* * *

В этот ясный солнечный вечер Литси и Адель возвращались с уединенного пляжа за чертой города, о существовании которого Адель узнала от Уэнди Гринн. На дорогу туда и обратно они потратили несколько часов, но прогулка по берегу моря была полезной сама по себе, а кроме того, Литси наконец смогла отдохнуть от городского шума, позагорать и даже немного поплавать в свое удовольствие. Слияние с родной Стихией, в сочетании с некоторыми весьма приятными моментами в общении с Адель, сказалось на ней поистине чудодейственным образом. Во всяком случае, Флайд, встречавший волшебниц на пороге дома, сначала просто не поверил своим глазам - впервые в своей жизни он увидел на лице Стражницы самую настоящую, не грустную, не ироничную, а именно счастливую улыбку.

- Соскучился? - издалека поприветствовала его Литси. - Хочешь, в следующий раз возьмем тебя с собой?

Адель что-то шепнула ей на ухо, и Литси, продолжая удивлять Флайда все больше и больше, весело рассмеялась.

- Ну, что у тебя? - сказала она, подходя поближе.

- Лучше в доме.

Когда они вошли, Флайд молча протянул Литси скрепленную императорской печатью депешу.

- "Ее Королевскому Высочеству Принцессе Литси Ленелье от Императора Шейдена Тайри", - прочла она вслух. Снова улыбнулась, подняла глаза. - Звучит многообещающе.

Сломав печать, она вскрыла конверт и достала из него сложенный вдвое лист бумаги. Развернула, пробежала глазами по строчкам.

Улыбка медленно сползла с ее лица. Она поднесла ладонь к виску, пошатнулась - Адель едва успела подхватить ее под руки, а Флайд побежал в гостиную за стулом.

- Невозможно, - пролепетала она, садясь. - Это просто невозможно. Здесь какая-то ошибка... Купить - Элли?

Глава 3. Бессонница

- Я не понимаю, - сказал Флайд. - Почему вы с Каем были так твердо уверены в том, что Джарг и Таэнор не захотят вас поддержать? Я знал Джарга достаточно хорошо. Ты можешь думать о нем все, что угодно, но он не стал бы приказывать Каю, чтобы тот убил свою возлюбленную.

- Это верно, не стал бы, - согласилась Литси. - Он просто забрал бы у Кая Нирстен и убил бы Элли собственными руками. Или по его поручению это сделал бы Таэнор... Тут дело не в дружбе, не в доверии. Когда речь идет о судьбе миллионов людей, и тем более о судьбе всего мира, Глава Ордена Порядка вынужден мыслить несколько иными категориями, отличными от тех, к которым мы привыкли... Но я сейчас не осуждаю устав Ордена. И не пытаюсь оправдать наш с Каем поступок. Я лишь не хочу больше лгать в глаза тем людям, которые так много для меня сделали... Вы оба не из моего Знака, и формально я пока не имею права вам приказывать. Каждый из вас волен сделать собственный выбор - идти со мной или поступить согласно уставу и покончить с единственной оставшейся в живых изменницей. Решайте.

Она сделала глоток воды из стакана и отвернулась к окну. Разговор затянулся, время приближалось к полуночи. Но спать Литси не хотелось совсем - она и в самом деле не была до конца уверена в том, какой выбор сделают двое волшебников.

"Будь, что будет, - думала она, - а лгать своим друзьям я больше не стану никогда. Кай погиб, так и не поняв одной простой вещи. Никакая цель не оправдывает способы ее достижения".

Литси взглянула на Адель.

- Ты меня ненавидишь теперь, правда? Жалеешь, что потратила на меня столько времени и сил? Ведь, если бы не мое безрассудство, Таэнор, вероятно, сейчас был бы жив.

- В этом я не уверена, - помолчав, ответила девушка. - А вот в чем я уверена, так это в том, что если бы я была на твоем месте, а на месте Эллириан был бы Таэнор, то я поступила бы так же, как ты... Знаешь, он перед смертью признал, что в случившемся была доля его вины. Возможно, он был прав. Возможно, они с Каем были виноваты в равной степени. Но тебя винить я не стану. И не стану повторять все то, что сказала тебе в день твоего пробуждения. Не вижу в этом необходимости.

Литси кивнула и перевела взгляд на Флайда.

- И правда, - отозвался тот, - не трать зря наше время. Мы оба - с тобой, и ты это знаешь. Лучше объясни, что тебя так насторожило в этом письме.

Литси, лишь на мгновение улыбнувшись, снова приняла серьезный вид.

- Ничего, за исключением того, что все это, - она постучала пальцами по лежащему на столе конверту, - полный абсурд. Или, что намного более вероятно, прелюдия к чьей-то хитрой интриге. Серебряная Мантия не продает своих пленников. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Ни за пятьсот тысяч вендж[**], ни за миллион. Конечно, на эти деньги можно построить небольшую эскадру или, скажем, вооружить несколько тысяч солдат новейшим оружием. Но величина суммы в данном случае не имеет значения. Престиж для наших старых друзей из Шан-Кари бесценен. Исходя из того, что Император, чья осведомленность в этом вопросе не ставится под сомнение, тем не менее планирует собрать экспедицию и приглашает меня принять в ней участие, можно сделать один из двух выводов.

Она помолчала, задумчиво посмотрела на конверт. Теперь, когда эмоции от первого знакомства с содержанием письма немного остыли, рассуждать было значительно проще.

- Первый. Император все же пребывает в заблуждении относительно системы ценностей Серебряной Мантии, а Серебряная Мантия, в свою очередь, намерена нарушить условия сделки, ею же, между прочим, и выдвинутые. И в то, и в другое верится с трудом, не так ли?

- Особенно в последнее, - заметил Флайд. - Портить отношения с Руадаром в разгар войны - самоубийство.

- Война тут ни при чем, - покачала головой Литси. - Империя не станет вмешиваться на стороне Тарфаэста - слишком велика область общих интересов. В Шан-Кари это понимают и ссориться не захотят только лишь потому, что перспектива для них тоже кое-что значит...

Стражница оборвала себя на полуслове, снова взглянула в окно.

- Ладно, так мы, пожалуй, далеко зайдем, а время действительно позднее. Проще говоря, о первом выводе можно забыть. Теперь второй, который я пока считаю наиболее близким к истине. Настоящие условия сделки отличаются от тех, что изложены в этом письме. Если Шейден их от нас скрывает, значит, нам они по меньшей мере невыгодны. Но он сильно ошибается, если думает, что мы позволим ему играть с нами в подобные игры.

Литси сделала паузу, многозначительно посмотрела на Флайда.

- Я? - нахмурился тот. - Но я никогда не был в Шан-Кари.

- Это и к лучшему. Тем меньше вероятность, что тебя там кто-нибудь узнает. Поедешь в Ярише верхом. Я напишу тебе адрес дома, в котором ты должен будешь снять комнату, и имя, которое ты назовешь хозяину. Больше тебе самому ничего не нужно делать. Через несколько дней к тебе придет человек по имени Итон Найт - он добудет для тебя все необходимые сведения.

- Агент Джарга в Серебряной Мантии? Я что-то слышал о нем...

- Не знаю, как у вас, в Знаке Василиска, - вздохнула Литси, - а у нас за один такой вопрос можно было лишиться ранга. Или вообще отправиться домой... Так, теперь серьезно. После встречи с этим человеком будь особенно внимателен - возможна слежка. Можешь мне поверить, Ярише - это самая настоящая банка с пауками. У них сейчас, конечно, и без тебя забот хватает, но лишняя осторожность никогда не повредит... Поедешь завтра же. Времени у тебя в запасе будет не меньше двух недель - на мой взгляд, вполне достаточно. Все, отправляйся спать. Выспись сегодня получше.

Флайд молча кивнул и, встав из-за стола, вышел из комнаты.

Литси и Адель остались вдвоем.

- А для меня какие будут приказы? - тихо спросила Адель.

Литси, улыбнувшись, накрыла ее руку своей.

- Ты поплывешь со мной. Не исключено, что в планы Императора не входит мое возвращение в Дор-Алион. Кто в таком случае сможет защитить меня лучше, чем ты?

* * *

Судьбы бывших адептов Ордена Порядка складывались по-разному. Большинство из них (это касалось и всех прочих волшебников в мире Эдале) умирало в относительно молодом возрасте, лишь немногим удавалось разменять пятый десяток лет. Эти последние, как правило, доживали свои дни в глуши, вдалеке от больших городов, и только единицы сохраняли свое влияние спустя долгие годы после выхода из состава Ордена.

Именно к этой категории относился человек по имени Лоуэлл Кэмп, который утром 29-го дня Веалеме встречал Литси и Адель в порту Нен-Гарета, у трапа корабля под названием "Архон". Этот человек, некогда ничем не примечательный адепт Знака Феникса, начал служить династии Тайри в то время, когда Литси еще даже не было на свете, и, добившись статуса исполнителя наиболее важных поручений при Хэнгриме Тайри, каким-то загадочным образом смог сохранить бóльшую часть своих полномочий и при его сыне. Определить его возраст с первого взгляда было достаточно трудно - на вид ему можно было дать и тридцать пять лет, и пятьдесят, - но Литси, видевшая его уже в третий раз в своей жизни и, кроме того, немного знакомая с его биографией, точно знала, что в данный момент ему было сорок четыре года.

- Пожалуйста, Лоуэлл, не называйте меня "вашим высочеством", - с непринужденной улыбкой говорила волшебница, пока они втроем поднимались вверх по трапу. - Нам с вами, судя по всему, предстоит провести вместе почти два месяца на этом корабле. Давайте представим, что вы все еще адепт Ордена. Так будет проще нам обоим, а кроме того, вы сможете обращаться ко мне по имени.

- Простите, миледи, но это слишком большая честь даже для меня, - пробормотал Кэмп. И уже на палубе, смутившись еще больше, добавил: - Я снова вынужден извиниться... Меня по какой-то причине не предупредили о том, что вы с госпожой...

- Адель, адепт первого ранга Знака Грифона, моя помощница.

- Что вы с госпожой Адель присоединитесь к нам вдвоем. Я подготовил для вас только одну каюту, но, если пожелаете, сейчас же распоряжусь, чтобы вам освободили и вторую.

- Не утруждайте себя лишними хлопотами. Мы готовы потесниться.

- Как вам будет угодно, миледи... Прошу за мной.

У двери, ведущей вниз, на среднюю палубу, Литси, пропустив вперед Кэмпа и Адель, на несколько секунд задержалась и огляделась вокруг. Верхняя палуба ввиду скорого отплытия была заполнена матросами, из пассажиров были видны только несколько солдат в форме имперской гвардии и еще двое человек, на которых Стражница поначалу не обратила внимания. Эти двое стояли вдалеке от нее, на корме, одетые в однотонные, разного цвета плащи с опущенными, несмотря на ясную погоду, капюшонами.

Заметив взгляд Литси, они оба откинули капюшоны и слегка поклонились ей. Литси в свою очередь ответила учтивой улыбкой и только потом, тщательно скрывая волнение, не спеша скрылась за дверью.

Эмоции ее можно было понять. Лицо одного из незнакомцев, того, что был одет в плащ темно-синего цвета, она узнала мгновенно, хотя последний раз видела его больше двух лет назад.

Дэйл Хинч, адепт Ордена Хаоса, собственной персоной.

* * *

- Вторую кровать и еще один стул сейчас принесут... Я оставляю вам этот колокольчик - мой слуга явится по первому вашему зову. Вы также можете передать ему любое ваше пожелание, относящееся ко мне. Я буду рад, миледи, - Кэмп наклонил голову, - лично исполнить ваш приказ в любое время дня и ночи.

- Вы очень любезны, Лоуэлл, спасибо. - Литси осмотрела тесную, но вполне пригодную даже для длительного путешествия каюту, удовлетворенно кивнула. - Пока у меня к вам только один вопрос. Скажите, какую роль в этом предприятии играют маги Волшебного Города? В полученной мною депеше об их участии ничего не говорилось.

- Вероятно, его величество не счел нужным заострять ваше внимание на столь незначительных деталях... Впрочем, я должен признаться, что и сам не до конца понимаю их роль. Мне известно только то, что о местонахождении пленников первыми узнали и сообщили его величеству именно они.

Адель, которая слушала этот разговор сидя на кровати, удивленно посмотрела на Литси, но та как ни в чем не бывало улыбнулась и сказала:

- Благодарю вас. Этого более чем достаточно.

Когда Кэмп, предупредив о том, что отплытие состоится примерно через час, ушел, Литси молча указала на лежащий на полке у двери колокольчик и прижала палец к губам.

- Неплохо придумано, верно? - прошептала она, садясь рядом с подругой. - Приставил к нам шпиона для нашей же пользы.

- Ты не доверяешь ему? - еще тише произнесла Адель.

- Здесь, на корабле, нет никого, кому мы могли бы доверять. А этому человеку... - Литси взглянула на дверь, взяла Адель за руку. - Этому человеку доверять следует меньше всего, - мысленно продолжила она. - То, что он здесь, лишь подтверждает мою догадку относительно намерений Императора. Живыми мы Шейдену больше не нужны. Тем более что он, как видишь, уже нашел нам замену.

- Так ты поэтому не спросила о пленниках? В письме ведь не было сказано о том, что их несколько.

- Прежде чем задавать подобные вопросы, нужно хотя бы немного разобраться, что здесь происходит. Ну и заставить противника сомневаться в собственных силах тоже полезно. Я уверена, Кэмп ждал этого вопроса. Пусть теперь сам поломает голову - что нам известно, а что нет.

- По-моему, ты напрасно так сгущаешь краски, - сказала Адель. Но потом, улыбнувшись, добавила: - Хотя тебе как художнице, конечно, виднее.

* * *

Остаток дня пролетел незаметно. Девушки есть девушки, и на то, чтобы обустроиться на новом месте, каким бы негостеприимным оно ни казалось, двое волшебниц не собирались жалеть ни времени, ни сил. Только перед самым отплытием Литси еще раз, уже в одиночестве, поднялась на верхнюю палубу, но, устав от всеобщего внимания, быстро вернулась в каюту. Магов Шиан-Дора она так и не встретила.

Поздним вечером, неторопливо расчесывая длинную, до колен, косу Литси, Адель как бы невзначай поинтересовалась у подруги:

- Я вот о чем хотела тебя спросить. Тот корабль, на котором вы с Таэнором плавали сначала в Калиндру, а потом на Острова Призраков, назывался...

- "Архон". Да, это и есть тот самый корабль. Только наши с Таэнором каюты были в кормовой части, здесь жили младшие адепты... Некоторое время.

Адель помолчала, явно смущенная упоминанием Литси о судьбе остальных волшебников, участвовавших в том походе. Но любопытство все же взяло верх над тактичностью.

- Значит, вы вдвоем жили в разных каютах? - тихо спросила она. - А Таэнор мне рассказывал немного другое.

Литси вздохнула. Ревность Адель - пожалуй, только этого ей сейчас и недоставало. Но нарушать собственное обещание - о том, чтобы говорить друзьям только правду, - ей хотелось еще меньше.

- Ну, на обратном пути я бóльшую часть времени проводила рядом с ним. Что ты хочешь знать? Спроси прямо, я отвечу.

- Я не знаю, как спросить, чтобы ты не обиделась... Это не так просто объяснить. - Адель снова сделала паузу, затем медленно продолжила: - Видишь ли, Таэнор... Я думаю, он никогда не любил меня по-настоящему. Он старательно делал вид, что испытывает ко мне то же, что и я к нему, и у него это довольно неплохо получалось. Но я знала, что он меня обманывает. По ночам, когда мы оставались вдвоем... я не могла избавиться от ощущения, что он видит во мне кого-то другого. Я исчезала из этого мира, становилась с ним одним целым, но нас все равно оставалось двое - мы с ним, как одно неделимое существо, и еще кто-то... Кто-то посторонний.

- Зачем ты мне это говоришь? - немного растерянно произнесла Литси. Такого признания она никак не ожидала. - Ты же не думаешь, что это была я?

- Этого я не утверждаю. Просто... к тебе он всегда относился иначе, чем к остальным. Не из-за внешности, конечно, хотя, по-моему, в Цитадели не было никого, кто не отдал бы за одну ночь с тобой несколько лет своей жизни. И не из-за твоего происхождения, о котором, если я правильно тебя поняла, он знал с самого начала... Может быть, я в чем-то ошибаюсь, но эту перемену в нем я впервые заметила именно после вашего возвращения с Ариш-э-Ниадд. Я все понимаю, - грустно улыбнулась Адель. - Пятнадцатилетний юноша и тринадцатилетняя девушка на одном корабле, почти четыре недели вдвоем, не считая команды. Отношения между Стражами строго запрещены, но это только распаляет желание. Он не может встать с постели, она только что спасла ему жизнь. Классика...

- Я не спасала ему жизнь. Он нарочно всем это говорил, чтобы взять вину на себя, защитить неопытную напарницу... И между нами ничего не было. Был только... один поцелуй, в самый первый день, но он ничего не значил. Тебе это должно быть известно лучше других.

- Один поцелуй может значить больше, чем целая жизнь, проведенная вместе, - сказала Адель. - Вот что мне известно... Смотри, у тебя здесь еще один седой волос. Может, все-таки выдернуть?

- Не нужно. - Литси задумчиво посмотрела в темное окно, затем встала и огляделась в поисках плаща. - Знаешь, я, пожалуй, немного прогуляюсь перед сном... Нет, не ходи за мной, останься.

- Почему? - Адель, которая уже поднялась было вслед за ней, снова села. - Понятно. Я так и знала, что ты обидишься.

- Я не обиделась. Просто я хочу побыть одна. Ложись спать, я скоро вернусь.

* * *

"Как же я сразу не догадалась? Почему не вспомнила о нем раньше? Ведь это мог быть только он, и никто другой... Внешне, конечно, он совсем не похож, но что ему стоило изменить облик?"

Литси поежилась. Она так спешила обдумать эту неожиданную мысль, что накинула плащ прямо поверх ночной рубашки, а здесь, наверху, было довольно холодно. Ветер усиливался, на небе из-за набежавших туч не было видно ни одной звезды. Корабль заметно качало, за спиной Литси матросы спешно убирали паруса, но Стражница, для которой даже сильнейший шторм был лишь легким развлечением, не обращала внимания на всю эту суету. Облокотившись на борт, она сосредоточенно вглядывалась в черную толщу воды, словно надеясь, что ее любимая Стихия каким-то образом подскажет ей решение загадки.

"Я так и не успела сказать тебе самого главного", - звучал в ее голове голос Элли.

И слова, как всегда, оказались не нужны. А все же интересно - какие последствия имела та сцена, невольной свидетельницей которой она стала? Как далеко зашли их отношения? Почему их пути разошлись, и виделись ли они еще хотя бы раз - в частности после того как Элли попала в лапы син-джи? Если нет - откуда он узнал, что именно с ней произошло? Вопросы, вопросы... И ни одного ответа.

- Ну хватит, - прошептала Литси. - Если я не сделаю этого сейчас, то не сделаю никогда.

* * *

Отыскать нужную каюту для волшебницы столь высокого ранга было делом одной минуты. Остановившись у порога, Литси глубоко вдохнула, а затем решительно постучала кулачком в дверь.

Ждать пришлось недолго. Чужое заклятье проникающего взгляда, несмотря на то что оно было весьма искусно замаскировано, волшебница почувствовала почти сразу. Что ж, в осторожности ее оппоненту не откажешь.

Дверь открылась, и Литси увидела бледное лицо Дэйла.

- Принцесса? - он даже не пытался скрыть свое удивление. - Чему я обязан...

Не дав ему договорить и не дожидаясь приглашения, Литси быстро шагнула внутрь и закрыла за собой дверь. Затем прислонилась к ней спиной и, пристально глядя в глаза мага, сказала:

- Это тебе за Элли.

На несколько секунд на лице Дэйла застыло некое неопределенное выражение, но затем, не успела Литси осознать последствия своей возможной ошибки, он улыбнулся и тихо произнес:

- Я не сомневался, что рано или поздно вы догадаетесь. Это было несколько опрометчиво, правда?

- Ченг - ваше настоящее имя? - спросила Литси.

- Нет. Так звали друга моего детства. Его убил Дракон.

- То есть Эллириан? Как вы узнали, что это она стала воплощением Гар-Шахгура?

- Полагаю, примерно так же, как вы - о нашей с ней связи. - Дэйл отошел вглубь комнаты, жестом пригласил Литси к столу. - Если вы, ваше высочество, пришли сюда для того, чтобы получить ответы на все интересующие вас вопросы, то нам предстоит довольно долгий разговор. Может быть, бокал вина? Есть отличное вино с вашей родины, "эжеани" сто восемьдесят восьмого года[**]...

Литси даже не пошевелилась. Дэйл с сомнением посмотрел на стоящий рядом стул, но сесть в присутствии девушки так и не решился.

- Напрасно вы называете Элли воплощением Гар-Шахгура. Все это, конечно, игра слов, но я предпочел бы называть ее жертвой Дракона, а не воплощением. Можете не сомневаться, она делала все возможное для того, чтобы избежать такого исхода. Аура ее волшебства, которой она наделила вас, вашего погибшего друга и меня - всех тех, к кому она была неравнодушна, - лишнее тому доказательство.

- Значит, вы тоже видели эти сны? - уточнила Литси, нарочно пропустив мимо ушей намек, относящийся к Каю. - Что именно вы видели?

Дэйл поджал губы.

- Позвольте мне не говорить об этом, - сказал он. - О таком не говорят вслух... Тот, кто заслуживал смерти, получил свою награду, и я жалею только о том, что его смерть оказалась слишком быстрой. Остальное теперь не имеет значения.

Литси потерла уставшие глаза ладонью, немного помолчала. Следующий вопрос, который она собиралась задать, звучал как просьба, нужно было попробовать хотя бы немного смягчить тон.

- Расскажите, что было дальше. Почему мои друзья не обнаружили ни одного тела? И как я оказалась в совершенно другом месте?

- Два тела я уничтожил, одно исчезло само, у меня на глазах. От Клео осталась только ее одежда... Вы действительно хотите услышать продолжение? Не думаю, что оно вам понравится.

Литси медленно подошла к столу, села, поплотнее закутавшись в плащ.

- Я, пожалуй, попробую вашего вина. Но только если вы перестанете уклоняться от сути дела. Мне нужна правда, и вы единственный, кому она известна.

Дэйл достал из шкафа бутылку белого вина и два тонких бокала. Один наполнил примерно на треть, молча протянул Литси. Принимая бокал, Стражница на мгновение коснулась его пальцев и чуть не вздрогнула от неожиданности - рука адепта Хаоса была ледяной, словно у мертвеца.

- Всей правды не знаю даже я, - произнес маг, наполняя собственный бокал и садясь на край кровати. - Я, например, не знаю, кем на самом деле был тот человек, который вам был известен под именем Уэйд. Это ведь он убил Клео и Батту?

Литси кивнула.

- Это была моя первая ошибка, - сказал Дэйл. - Он проскакал мимо меня, даже не оглянувшись, и я потратил слишком много времени, пытаясь понять, почему Клео вдруг решила вас бросить. Потом я увидел, что луч Син-Эторинон погас, и подумал, что вы погибли. К сожалению, моя медлительность обошлась вам слишком дорого...

- Будем считать, что вы успели вовремя. - Литси, набравшись смелости, слегка пригубила свой бокал. Она никогда не пробовала ничего крепче чая, но вкус у напитка, как ни странно, оказался довольно приятным. - Эта часть рассказа мне неинтересна. Что было потом, после того, как вы убили син-джи-рейн?

- В первую очередь, как я уже сказал, мне пришлось замести следы - на тот случай, если бы отступление син-джи началось до того, как я нашел бы Элли...

- Вы были так уверены в том, что она убьет Кая? - сразу перебила его Литси.

- Разумеется, - невозмутимо ответил волшебник. - Во всяком случае, я считал, что если Дракон заставит ее это сделать, то она это сделает. А затем займется вами.

Услышав глагол "elgame", который с эстента можно было перевести как "приступить к чему-либо", "заняться каким-либо делом", Стражница нахмурилась - в ее родном языке подобный глагол "toeni" никогда не употреблялся по отношению к живому существу.

- Поймите меня правильно, - сказал Дэйл, заметив, как изменилось выражение ее лица. - Я не знал, как именно она поступит, оказавшись рядом с вами. Она с самого раннего детства была воплощением непредсказуемости, а теперь, когда каждое ее действие было так или иначе взаимосвязано с волей Дракона, я мог только догадываться о том, каким будет ее следующий шаг... Я счел, что лучший способ встретиться с ней - это находиться как можно ближе к вам, и ошибся во второй раз. Впрочем, не исключено, что она просто сочла вас мертвой.

- Иными словами, вы использовали меня, как приманку? - в тон ему произнесла Литси, не столько спрашивая, сколько утверждая. - А зачем вам понадобилось одевать меня в плащ Клео? И тем более переносить меня так далеко от того места?

Дэйл помолчал, очевидно, раздумывая над тем, стоит ли отвечать на первый вопрос. Но после продолжительной паузы начал сразу со второго.

- Я слышал, что одежда эльфов обладает некими целительными свойствами. Это сказки, конечно, но в тот момент я готов был поверить во что угодно, лишь бы вы не погибли от ран, полученных по моей вине. Что касается вашего состояния в целом, то я сразу понял, что син-джи-рейн не собирался лишать вас жизни. Суть заклятья, при помощи которого он парализовал вас, мне известна. Если бы ему удалось довести свой замысел до конца, то вы, проснувшись, стали бы беспомощным, лишенным волшебной силы существом, искренне преданным своему хозяину. Как и ваш будущий ребенок, с которым он впоследствии поступил бы так же.

У Литси перехватило дыхание.

- Ребенок? - хрипло прошептала она. - Разве у людей могут быть дети от син-джи?

- От син-джи - нет. А от син-джи-рейн - да. В Западном Мире такие случаи уже были. - Дэйл сделал глоток вина, затем, стараясь не смотреть Литси в глаза, негромко добавил: - Вы можете не беспокоиться на этот счет. У меня не было с собой воды, но там, в стороне от дороги, протекал ручей... В общем, я позаботился о том, чтобы ребенка не было.

Стражница опустила голову. Голос Дэйла теперь доносился до нее откуда-то издалека, она с трудом понимала, что именно он говорит.

- У меня к вам один вопрос... Кого вы увидели первым, когда проснулись? Если это Адель, то вы должны вести себя с ней очень осторожно... Я не уверен, что заклятье полностью утратило свою силу. Вам может казаться, что вы влюблены в нее, но вы должны помнить, что все это, возможно, лишь отзвуки вражеской магии.

Литси медленно, преодолевая головокружение, поднялась со стула. Поставила бокал на край стола - тот от качки упал на пол и разбился.

Она подошла к Дэйлу вплотную.

- Вы что-то хотите мне... - растерянно начал волшебник, но договорить не успел. Литси наотмашь, со всей силы, влепила ему хлесткую пощечину.

А затем молча повернулась и все так же неспешно направилась к двери.

* * *

На палубе, под пронизывающим ветром и холодными струями дождя, Литси стало немного лучше. Пользуясь тем, что на нее никто не обращает внимания, она пару минут постояла под дождем, оперевшись спиной на основание грот-мачты, и лишь потом пошла к себе в каюту.

Адель уже легла спать, и Литси, закрыв за собой дверь, оказалась в кромешной темноте. Она на ощупь добралась до своей кровати, но едва стянула с себя промокший плащ, как услышала сонный голос подруги:

- Нэррис... Иди скорее сюда. Тут так тепло...

Она разулась, сняла ночную рубашку, трусики, и, пройдя на цыпочках по холодному полу, легла на кровать рядом с Адель. Та накрыла ее одеялом, прижалась сбоку.

- Ты вся мокрая. Нельзя же так, заболеешь...

Адель провела ладонью по ее телу, погладила по волосам - Литси ощутила горячее дыхание Стихии Воздуха.

- Спасибо, - прошептала она.

- Не за что. - Адель подтянулась, поцеловала ее в щеку. - Спи, моя милая.

Обняв волшебницу одной рукой, она уткнулась в ее плечо и мгновенно заснула.

Литси закрыла глаза.

Как хорошо, когда рядом тот, кого ты любишь. Как страшно осознавать, что любовь, самое глупое и примитивное из человеческих чувств, является основой твоей жизни. Что, лишившись ее, ты останешься наедине с составляющей твою суть пустотой. Безликое, бесформенное "я". Никто мне не нужен, и я никому не нужна.

Но неужели она действительно разучилась любить? Неужели это чудовище изувечило не только ее тело, но и душу?

"Неправда. Я все еще чувствую эту крошечную искру - где-то глубоко внутри себя. Я спрятала ее ото всех. И только поэтому я еще жива, хотя должна была умереть уже дважды".

Она медленно, стараясь не разбудить подругу, опустила руку к животу, потом еще ниже. Судорожно всхлипнула, прикусила зубами край одеяла, чтобы не застонать. Затем, немного успокоившись, мысленно представила, что на месте Адель сейчас находится Кай.

Никакой реакции. Дыхание не участилось, сердце билось быстро, но все так же ровно... А чего она ожидала? Первая любовь редко бывает искренней. Как правило, это самообман, неосознанное стремление убедить себя, что ты уже не ребенок, что ты тоже можешь найти в другом человеке то, чего не видят другие. Кто-то находит смелость признать свою ошибку, кто-то до конца жизни остается с мыслью, что вот то, светлое и наивное чувство и было настоящим. Кому-то везет, конечно, иначе миф о счастливой первой любви так и остался бы мифом... Ей не повезло.

Она чуть замедлила движения. Физическое влечение - не самый плохой способ проверить свои чувства, но нельзя допускать, чтобы оно заглушало голос разума. Теперь нужно представить кого-нибудь другого - того, к кому ее отношение было бы еще более противоречивым, чем к Каю.

Дэйл... Литси не особенно удивилась тому, что воображение выбрало для нее именно этого человека. Адепт Ордена Хаоса, олицетворение абсолютного зла... И, судя по всему, в прошлом один из лучших друзей Элли.

Она вспомнила историю девочки по имени Сивиль - историю, которая произошла около четверти века назад и, в считанные дни облетев весь Восточный Мир, нанесла один из самых страшных ударов по репутации Ордена Порядка за все время его существования. Юная ученица Ордена, бесследно исчезнувшая из Каменной Цитадели накануне Дня Посвящения, спустя несколько месяцев появилась на центральной площади Нен-Сирила - вернее, не она сама, а ее неправдоподобно точная копия в виде чучела на каркасе из золотой проволоки. На лбу у Сивиль было вырезано изображение Дракона, на спине - многократно повторяющиеся слова "я хочу домой, я хочу домой". К волосам была прикреплена записка, в которой подробно описывался процесс ее перевоплощения, а также пояснялось, что именно эти слова она кричала на протяжении тех трех дней, пока с нее живьем, удерживая в сознании при помощи магии, медленно снимали кожу. Ниже приводились выдержки из последних, относящихся к прошедшему вечеру, меню правителей Руадара, Стиллата, Шан-Кари, государств Вирна и Калиндры - в каждом из этих меню по крайней мере одно блюдо было обведено красными чернилами.

Девочке было всего десять лет.

"Я слишком все обобщаю, - подумала Литси. - Нельзя этого делать, когда речь идет о других людях. Каждый человек, каждое разумное существо, - это целый мир, уникальный и неповторимый в своем роде... Почему я решила, что он способен на такое? Ну а даже если и способен, даже если предположить, что он сделал бы нечто подобное не по приказу, а потому, что счел бы это необходимым для достижения определенной тактической цели, - чем он тогда был бы хуже меня, Кая, Таэнора, таких же хладнокровных убийц, как и он сам? Чем жизнь десятилетней девочки дороже жизни младенца, жизни взрослого человека, жизни старика? А что касается страха и боли, которые она испытывала, - разве все это не меркнет по сравнению с самим фактом исчезновения за Гранью? Все, кто хотя бы однажды отнял чью-либо жизнь, - все мы заслуживаем смерти в равной степени. Это единственное обобщение, которое я могу себе позволить".

Воображение волшебницы, ничем в эту минуту не сдерживаемое, разыгралось не на шутку, и она поспешно открыла глаза. Думать о Дэйле больше не хотелось, в этом было что-то неправильное. Какое-то странное чувство вины... Перед кем? Перед Элли?

Она сделала глубокий вдох и, снова закрыв глаза, вызвала в памяти образ эльфийской девушки.

На этот раз реакция ее телесной оболочки не заставила себя долго ждать. Сердце заколотилось с такой бешеной быстротой, что Адель, ладонь которой лежала на ее левой груди, пошевелилась и сонно шепнула:

- Ты не спишь? У тебя сердце так бьется... Что случилось?

Литси попыталась осторожно убрать руку, но Адель, заметив это движение, добавила с улыбкой:

- Ты могла бы попросить меня об этом. - Она придвинулась к девушке еще плотнее, облизнула пальцы. - Сейчас, подожди.

- Нет, не надо... Ах...

Литси выгнулась под одеялом дугой. Опыт ее подруги, конечно, не шел ни в какое сравнение с ее собственным, она уже не раз имела возможность в этом убедиться.

- Ты сейчас о ней думаешь, верно? - тихо спросила Адель, не прерывая своего занятия. Глаза ее, находившиеся прямо перед лицом Литси, блестели в темноте. - Если хочешь, можешь представить, что я - это она. Я не против, лишь бы тебе было приятно.

- Я не стою... твоей... любви, - задыхаясь прошептала Литси.

- Это мне решать, а не тебе. - Адель свободной рукой погладила ее по щеке, на мгновение отвернулась, украдкой смахнула с глаз слезы. - Ты совсем еще дитя, так многого не понимаешь... Не отвлекайся, не думай обо мне. Думай о ней.

Литси не успела последовать ее совету. Тепло, исходящее от пальцев Адель, разлилось по всему ее телу, искра внутри нее вспыхнула обжигающим огнем. Она прокусила до крови губу, свернулась в комочек, дернулась - раз, другой, третий...

Адель вытащила влажную руку из-под ее плотно сжатых бедер, нежно притянула ее голову к своей груди.

- Все хорошо, все хорошо, - шептала она, беспрестанно гладя дрожащую волшебницу по волосам. - Я здесь, я с тобой. Девочка моя, любимая, все хорошо...

Ночь, бесплотная хранительница тайн, окутала их темным плащом, скрывая то, что никогда не должно было увидеть и о чем никогда не должно было узнать ни одно живое существо.

Первый день путешествия закончился.

* * *

- И все равно я думаю, что это была ошибка, - сказал Эш. - Этот маленький жест вежливости со стороны Императора может обернуться для нас большими неприятностями. Он считает, что силой Ордена Порядка можно пренебречь, но именно сейчас они опасны, как никогда. Одна эта девчонка при желании могла бы обратить в пыль и Ярише, и всех его обитателей, - а что будет, если она захочет присвоить себе Меч Хаоса?

- Ты всерьез полагаешь, что это возможно? - скучным голосом отозвался Айвен, не отрываясь от лежащей перед ним восьмиугольной доски для игры в джин-тай. Сама по себе игра ему нравилась - изобретенная в королевстве Амари много веков назад, в те времена, когда будущий Орден Порядка представлял собой четыре разрозненных клана, она давно уже перестала соответствовать действительности, но менее интересной от этого не стала. Обычно в нее играли вчетвером, цель каждого игрока, управлявшего строго определенным набором фигурок - от Главы клана и двух его Стражей до младших адептов третьего ранга, - заключалась в том, чтобы окружить находящуюся в центре доски Крепость Дракона и первым довести до нее свою самую медленную и до определенного момента совершенно беззащитную фигуру - Феникса, Левиафана, Грифона или Василиска. Игра отличалась обилием правил и, как следствие, огромным разнообразием возможных ситуаций и тактических схем - в поздней, наиболее богатой на события стадии партии хороший игрок должен был просчитывать позицию по меньшей мере на пятнадцать ходов вперед, а в некоторых ситуациях и еще дальше.

Впрочем, именно по этой причине к данной партии Айвен потерял интерес еще полчаса назад. Преимущество Эша было, на первый взгляд, совершенно неоспоримым, и его Грифон уже начал свой долгий путь к центру доски. Но все его последующие действия Айвен знал заранее, а вот приготовленная им самим скрытая комбинация, с привлечением едва ли не всех имеющихся в его распоряжении фигур, должна была стать для его оппонента неожиданным сюрпризом. До конца игры, по его расчетам, оставалось двадцать, в лучшем для Эша случае - двадцать пять ходов.

Сопровождающая эту игру неспешная беседа вызывала у него примерно те же эмоции. В сущности, вместо того чтобы отвечать на провокационные вопросы Эша собственными односложными вопросами и периодическими попытками увести разговор в сторону, он мог бы ограничиться простым молчанием. В новой иерархии Волшебного Города его собеседник был не чем иным, как разменной фигурой Риджила Карне - такой же, в какую в последнее время превратился и сам Айвен.

Причина, по которой бывший советник Главы Шиан-Дора окончательно утратил расположение своего покровителя, хотя и оставалась для него загадкой, в конечном счете была теперь не так важна. Гораздо важнее были ее последствия - из четверых подчиненных Риджила, ступивших на борт "Архона" двенадцать дней назад, наименее осведомленным об истинной цели этой миссии был именно Айвен. Эш, почти в открытую следивший за каждым его шагом в течение дня, и Эмбер, делающая все возможное для того, чтобы забраться к нему в постель ночью, - и те, по всей видимости, знали больше его. Что касается Кейна Лангри, неофициального лидера группы, то он, продолжая соблюдать в общении со своим давним знакомым привычную вежливость, весьма искусно притворялся, будто ему о предстоящей сделке известно меньше, чем кому бы то ни было.

Как ни странно, такое положение вещей Айвена вполне устраивало. В тех условиях, когда нельзя было расслабляться ни на секунду, когда единственный необдуманный поступок мог стоить ему жизни, он, как и прежде, чувствовал себя наилучшим образом. Однако повод для плохого настроения у него все же был, и даже не один. Собственно, он не знал, что тревожило его в большей степени - то, что принцессу Ленелье он не видел уже пять дней, или то, что это обстоятельство служило поводом для его плохого настроения.

"А может, это и к лучшему, что все закончилось именно так, - думал он. - Она меня не простит, конечно, да и зачем? Друзьями мы в любом случае никогда бы не стали, сложно быть другом человека, который знает о тебе так много. Пусть она лучше меня ненавидит - тем меньше ненависти у нее будет оставаться для других. И тем больше места в моем сердце останется для Элли".

- Она не настолько наивна, - произнес он в ответ на очередной вопрос Эша, одновременно двигая одного из своих старших адептов на две клетки по диагонали. - Стражем Каменной Цитадели с такими качествами не становятся. Вот, например, ее предшественник...

"Но какая же она все-таки удивительная девушка. Воплощение слабости и воплощение силы... Кажется, она одинаково легко может подстраиваться под окружающий мир и подстраивать его под себя. Может всецело зависеть от других людей, а может управлять ими, как ей заблагорассудится... Даже странно. Я ведь никогда особенно не задумывался о том, что спас ее от какой-то другой, страшной участи, - я убедил себя, что просто должен был находиться там, в том месте и в то время. Потому что иначе и не могло быть. Потому что она так хотела... А вот интересно, знает ли она сама об этой своей власти? Я почти уверен, что нет. Не знает и не хочет знать. В этом, пожалуй, и заключается ее главное отличие от Элли, от Вианетте, от других детей Миалли..."

- Очень поучительно, - прервал его рассказ и его размышления Эш. - Ладно, я пойду пока немного подышу воздухом, - добавил он, поднимаясь со стула. Посмотрел на доску, отодвинул своего Грифона на одну клетку назад. - Что ты тут затеял? Может, сразу сдашься, и прекратим эти мучения?

- Еще поиграем, - задумчиво сказал Айвен.

Когда Эш ушел, он положил голову на ладони и закрыл глаза.

"И все же хорошо, что наша дружба закончилась, не успев начаться. Она и сама сможет о себе позаботиться. С такой поразительной тягой к жизни... Я даже не представляю, что еще плохого с ней может случиться. Да, нужно забыть о ней как можно скорее... У меня и без того есть о чем подумать".

Услышав скрип открываемой двери, он потянулся, открыл глаза и, глядя на доску, недовольно произнес:

- Что-то ты быстро.

Ответа не последовало. Айвен повернул голову - и замер от удивления.

На пороге его каюты стояла девушка, с которой он только что мысленно простился.

- Дверь была приоткрыта, - тихо сказала Литси. - Нет, нет, сидите, я ненадолго. Я только хотела... - Она подошла поближе, смущенно опустила глаза. - Я хотела извиниться за тот вечер. Вы спасли мне жизнь, а я... наверное, так обидела вас... Пожалуйста, простите меня.

Последние слова она произносила почти шепотом. Айвен в это время неотрывно смотрел на нее, в очередной раз пытаясь найти хоть сколько-нибудь разумное объяснение загадочному оптическому феномену: первые несколько секунд после встречи с ней он отчетливо видел окутывающее ее белое сияние, но затем оно бесследно исчезало. Как будто глаза привыкали к яркому свету после непроницаемой темноты.

- Мне нечего прощать вам, ваше высочество, - медленно сказал он. - Это я должен просить у вас прощения... Все дело в том, что мне в последнее время не очень часто приходилось общаться... с такими людьми, как вы. Возможно, я позволил себе немного...

- Не говорите так. Я виновата перед вами, я это знаю. Вы прощаете меня?

Ну что тут скажешь? Промолчать? Так будет еще хуже.

- Я прощаю вас, - охрипшим, каким-то не своим голосом проговорил Айвен.

Литси едва заметно улыбнулась.

- Знаете, я долго думала, как отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали. И пришла к выводу, что будет лучше всего, если вы сами выберете для себя награду. Назовите мне одно ваше желание - я постараюсь исполнить его... если это будет в моих силах.

Айвен, совершенно растерявшись, надолго замолчал, но Литси, очевидно, приняла его молчание за раздумье и, немного осмелев, присела напротив. С некоторым неудовольствием взглянула на доску - Айвен запоздало вспомнил, что в Ордене Порядка игра по понятным причинам не пользовалась уважением и даже считалась насмешкой над его историей.

- Что же вы молчите? Говорите, я жду.

- Если вы настаиваете, миледи... Я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Но не сейчас, а на обратном пути... И вы сами решите, стоит ли оказывать мне эту услугу или нет.

Литси пару секунд подумала, пожала плечами.

- Хорошо, пусть будет по-вашему. - Она встала. - Но поскольку я все еще остаюсь перед вами в долгу, может быть, вы... - в ее голосе снова появилось смущение, щеки слегка порозовели, - не откажетесь от приглашения на чашку чая, сегодня вечером?

Айвен осторожно кашлянул, прикрыв кулаком рот. Непредсказуемость? Да, вот это у них обеих общее.

Литси снова поняла его реакцию по-своему, быстро добавила:

- Если вы беспокоитесь из-за Адель, то знайте - я все ей рассказала. Все, без исключения. Я не забыла о вашем предупреждении и благодарна вам за совет, но... мне сейчас действительно нужен человек, которому можно доверить любую тайну. Который сам будет верен мне до конца, что бы ни случилось. У меня есть двое таких друзей, и я... надеюсь...

Не договорив, она опустила голову. Айвен в свою очередь отвернулся и, глядя в сторону, негромко произнес:

- Вы слишком откровенны со мной, принцесса. Я понимаю, что вы хотите сказать. Но мое сердце принадлежит другой, и вы это знаете... Та, о ком я говорю, умела распределять свою... привязанность между разными людьми. Для меня это непозволительная роскошь.

- Я рада, что вы ответили именно так. - Литси подошла к двери и, уже взявшись за ручку, спросила: - Значит, вы не придете сегодня?

- Приду, если вы прикажете.

- В таком случае я вам приказываю. В семь, не опаздывайте.

Дверь закрылась, и Айвен остался один.

Плохо, очень плохо.

Он встал, прошелся по комнате. Остановился у двери, чтобы проверить, нет ли поблизости его личных надзирателей. Нет, все тихо. Эш все еще на палубе. Эмбер у себя в каюте, спит, как всегда. Лучше бы она спала ночью.

Он снова сел за стол.

Нельзя никуда идти. Нельзя, ни в коем случае. Он и так сказал девочке слишком много - больше, чем было необходимо. Она, несомненно, уже почувствовала эту его слабость и теперь не успокоится, пока не выведает у него все, что только можно. А чем больше она от него узнает, чем бóльшую свободу действий получит, тем меньше вероятность того, что по возвращении из этого путешествия ей удастся не разделить участь Элли.

И все же...

Айвен взял с доски хрустальную фигурку Стражницы Знака Левиафана, - а играл он именно за клан Стихии Воды, - задумчиво посмотрел сквозь нее на свет.

Оставить такую фигуру без поддержки, не воспользоваться ее убийственной силой - значит, заранее обречь себя на поражение. Противник не будет столь щепетилен в выборе средств. Малейшая нерешительность, потеря темпа - и партию можно считать проигранной.

"Партию? Какую, тысяча Драконов, партию, о чем это ты? Это не игра, а дочь Лунной Волшебницы - не фигура, которой при необходимости можно пожертвовать. В лучшем случае ты сможешь пожертвовать самим собой - ради нее, ради ее сестры. Они должны быть вместе, это ясно. И только от них двоих должно зависеть, каким именно образом это случится".

Волшебник поставил фигурку на место, облегченно вздохнул. Ничего страшного не случится, если он не придет. Она все поймет правильно.

* * *

- Если честно, я думала, что вы не придете, - с улыбкой сказала Литси. - Признайтесь, вы просто не смогли найти предлог, чтобы остаться у себя?

- По вечерам тут довольно скучно, - тем же любезным тоном ответил Дэйл. - Как, впрочем, и в любое другое время суток.

Адель, которая как раз наливала в его чашку чай, возмущенно нахмурилась, но промолчала. Закончив ухаживать за гостем, она наполнила чашку хозяйки, поставила чайник на стол и скромно отошла в самый угол комнаты, всем своим видом показывая, что в дальнейшей беседе она принимать участие не будет.

- Утром я совсем забыла у вас спросить, - продолжала Стражница. - Скажите, где я могу найти вашу подругу, Уэнди? Так получилось, что у меня не было возможности поблагодарить ее, но я все еще надеюсь исправить это недоразумение.

- Мне очень жаль, ваше высочество, - чуть поколебавшись, сказал Дэйл, - но здесь я ничем не могу вам помочь. Ее местонахождение мне неизвестно.

Литси оглянулась на Адель. Волшебница молча кивнула.

- Нас сейчас никто не слышит. Вы можете говорить совершенно свободно.

Дэйл учтиво наклонил голову.

- Благодарю вас... К сожалению, я действительно не знаю, где она сейчас. Мы с ней не просто друзья. Она моя сестра... дочь моих приемных родителей, которые в Волшебном Городе до своей смерти считались изменниками. С учетом моего текущего статуса у нее были веские причины не говорить мне, где находится ее новый дом. Собственно, я сам предложил ей не затрагивать эту тему.

- Неужели вы с ней больше никогда не увидитесь?

- Если это случится, - несколько натянуто улыбнулся маг, - я обязательно передам ей вашу благодарность.

- Это было бы очень любезно с вашей стороны, - сказала Литси.

Она поставила чашку на стол, помолчала. Дэйл спокойно смотрел на нее, явно ожидая продолжения.

- Я не хотел бы понапрасну отнимать у вас время, - произнес он, когда пауза затянулась. - Наш первый разговор закончился не лучшим образом - по моей вине, как бы вы ни настаивали на обратном. Очевидно, мне не удалось удовлетворить ваше любопытство. Но теперь все условности соблюдены, и я снова в полном вашем распоряжении. Что еще вы хотите узнать?

- Не так много, - безуспешно пытаясь скрыть растерянность, сказала Литси. Ее собеседник не переставал ее удивлять - в том числе своей способностью угадывать ее мысли, притом что, по сути, они вдвоем были едва знакомы. Это его качество вызывало у нее одновременно и симпатию, и неприязнь, и она пока еще не понимала, какие из этих эмоций были сильнее. - Прежде всего меня интересует ваше мнение о цели нашего путешествия. Вот письмо, - она протянула руку в сторону, и Адель, быстро встав со стула, вложила в ее ладонь распечатанный конверт, - которое я получила в четвертый день Вейли этого года, находясь в Нен-Гарете. Прочтите, пожалуйста. Вы поймете, что я имею в виду.

Дэйл в несколько секунд пробежал бумагу глазами, покачал головой.

- Почерк Императора, но писал не он, - волшебник вернул Литси конверт. - Мастер Кэмп, полагаю. Он прекрасно умеет подделывать чужой почерк, а копия императорской печати всегда к его услугам.

- Вы считаете, Шейден даже не видел этого письма?

- Скорее всего, нет. Заниматься подобными мелочами - не в его привычках. В таких случаях он, как правило, всецело доверяет таланту и исполнительности своего подчиненного.

- Что ж, вам ли этого не знать, - осторожно заметила Литси. - А что вы скажете по поводу содержания?

- Здесь все сложнее. Едва ли Лоуэлл настолько вас недооценивает, чтобы считать, что вы поверите этой бессмыслице про денежный выкуп. Вероятно, он просто хотел подтолкнуть вас к действию... Скажите, вы уже что-либо предприняли для того, чтобы узнать правду?

Литси, покраснев, взглянула на Адель - та с самым сосредоточенным видом изучала свои идеально ровные ноготки.

- Я... отправила в Ярише Флайда. Вы, наверное, его помните...

- Он должен встретиться с тем человеком, который помогал вам расследовать дело о покушении на вашего брата?

На это Литси и вовсе не нашла, что сказать, но Дэйл, словно и не ждал ответа, невозмутимо продолжил:

- Простите, ваше высочество, но это был весьма предсказуемый и неосторожный шаг. Я не знаю, под каким именем этот человек известен вам, но его настоящее имя - Итон Найт, он отец волшебницы Юми Найт, правой руки прежней Главы Шиан-Дора, Мелоди Рутте. Его дочери больше нет в живых, но связь между ним и новым верховным магом Волшебного Города все еще остается достаточно крепкой. Значительная часть тех сведений, что вы получали от него раньше и продолжаете получать теперь, - тщательно продуманная дезинформация.

Стражница взволнованно барабанила пальцами по столу.

- По-вашему, Флайд в опасности?

- Трудно сказать... Вообще говоря, маги Серебряной Мантии, если они также участвуют в этом, не склонны к бессмысленным убийствам. - Дэйл немного подумал. - В любом случае я бы не стал сейчас отменять поручение, которое вы дали вашему другу. Во-первых, ваши враги будут думать, что вы ни о чем не подозреваете. Это уже неплохо. Во-вторых, любая информация, в том числе и заведомо ложная, может дать нам более ясное представление о том, какую цель они преследуют.

- Нам? - переспросила Литси. - Значит, вам это также неизвестно?

Дэйл не спеша сделал глоток из своей чашки, опустил глаза.

- Принцесса, вы говорите с человеком, который давно уже перестал видеть четкую границу между правдой и ложью... особенно когда речь идет о пересечении интересов многих людей. Даже если бы я знал то, что, без сомнения, знают мои так называемые друзья, даже тогда я трижды подумал бы, прежде чем делиться этим знанием с вами. Я не хочу вводить вас в заблуждение. Тем более что пока мне приходиться полагаться лишь на собственную интуицию и здравый смысл.

- Вы очень странный собеседник, - улыбнулась Литси. - Несколько минут назад вы обещали ответить на все мои вопросы, так будьте любезны следовать своему обещанию до конца. Что вам подсказывает ваша интуиция?

Дэйл поднял голову. В глазах его ясно читалось сомнение, но, еще немного помедлив, он все же произнес:

- Если позволите, я начну издалека. Вам, конечно, известно, что в свое время Император Хэнгрим Тайри делал вашей матери предложение руки и сердца, но получил вежливый отказ?

- Разумеется. - Литси почувствовала легкий холодок в груди. Разговор принимал направление, которое ей совсем не нравилось, но, в конце концов, она напросилась сама. - Думаю, это известно любому, кто хоть раз заглядывал в учебник современной истории.

- Возможно. Но вот о том, что идея Хэнгрима о создании Объединенной Империи имела продолжение, знают немногие... Спустя год после первой попытки он предпринял вторую, предложив Королеве Ленелье обручить своего единственного сына с ее пятилетней дочерью, - на это предложение Вианетте, как ни странно, дала свое согласие, но поставила условие, что ее дочь примет окончательное решение сама, после того как проведет один день наедине с будущим наследником Императора. Свидание состоялось уже через месяц, в девятнадцатый день Ардали три тысячи двести тридцать восьмого года, когда Хэнгрим в первый и, как потом оказалось, последний раз за все время своего правления нанес визит в столицу Лазурного Королевства. Вместе с ним в Анданор прибыл и юный Шейден, которому совсем недавно исполнилось девять лет... Как и было условлено, весь этот день двое детей провели в королевском саду, а вечером, в тронном зале дворца, в присутствии узкого круга посвященных, ни о чем заранее не знавшей девочке, голубоглазой малышке, которая все еще не могла уснуть без своей любимой куклы, был задан вопрос, призванный определить расстановку сил во всем Восточном Мире на много лет вперед.

Дэйл замолчал, и в наступившей тишине Литси словно наяву услышала голос Вианетте:

"Ну, что же ты? Мы все тебя ждем. Скажи, ты хочешь связать свою судьбу с этим милым мальчиком и когда-нибудь, когда придет время, стать правительницей Востока и Запада, бескрайних земель Объединенной Империи Руадара и Тарфаэста?"

- Я не знаю, почему она так поступила, - произнесла волшебница вслух. - Зачем устроила тот фарс. Если ей хотелось публично унизить Императора, посмеяться над его чрезмерными амбициями, то лучшего способа придумать было нельзя. Странно только, что этот эпизод так и не получил широкой огласки... Кстати, откуда об этом узнали вы?

- Поверьте, ваше высочество, в архивах Волшебного Города можно найти и не такое. Тем более что госпожа Рутте, о которой я вам уже говорил, в те годы потратила немало сил, чтобы доказать, что Королева Ленелье оказалась во власти адептов Ордена Хаоса... Не смотрите на меня так, я эту точку зрения не разделяю.

- Зачем вы мне все это рассказываете? Какое отношение это имеет к делу?

- Пока - исключительно косвенное. Я только хочу, чтобы вы поняли, кто был главным действующим лицом той истории, человеком, для которого она имела наиболее важные последствия. Вианетте с ее своеобразным чувством юмора и Император Тайри, чьи амбиции, как вы правильно заметили, не укладывались в рамки разумного, - эти двое прежде всего оставались искушенными политиками, они сделали правильные выводы из случившегося. Что касается дочери Королевы, то она, по всей видимости, забыла об этом уже через несколько недель - она вообще никогда не любила думать о плохом, не правда ли? В то же время...

- Я виделась с Шейденом не один раз, - быстро сказала Литси. - В том числе, если вы помните, и в вашем присутствии. Однажды мы встречались наедине. Если бы он испытывал ко мне личную неприязнь, я бы сразу это почувствовала.

Дэйл вежливо улыбнулся и молча потянулся за чайником.

Литси устало вздохнула.

- Ну хорошо. Я вас слушаю, продолжайте. Только, пожалуйста, постарайтесь обойтись без лишних подробностей.

- Именно эти подробности, детали, и определяют общую картину, - заметил маг. - Нельзя недооценивать детские обиды. Особенно если ребенок обладает настолько слабым характером. Я не стану утверждать, что Император Шейден Тайри ненавидит вас всем сердцем, но то, что при первой реальной возможности он вонзит нож вам в спину, - на мой взгляд, более чем вероятно.

Дэйл притронулся губами к чашке, сделал паузу, ожидая реакции собеседницы. Литси молчала.

- Это первое звено цепи. По поводу второго я мог бы рассказать вам немало интересного, но как раз в этом случае достаточно уже самого факта. Впервые увидев Элли, Шейден не переставал надеяться на некое повторение истории Короля и Королевы Алеруа. С учетом того, что за последние несколько веков лишь считанные Стражи Каменной Цитадели доживали до тридцати лет... Согласитесь, у него были вполне серьезные основания на это рассчитывать.

Литси уже хотела спросить, на что рассчитывал сам Дэйл, когда явился от имени Императора в Каменную Цитадель, но вовремя передумала.

- Теперь можно вернуться к настоящему времени. Между Шан-Кари и Тарфаэстом идет война. В самый разгар этой войны Серебряная Мантия по какой-то странной случайности, - на последнем слове Дэйл сделал едва заметное ударение, - получает в свои руки нечто, представляющее особую ценность для правителя сильнейшего из государств Восточного Мира, которое к тому же находится не в лучших отношениях с их врагом... Свою удачу, впрочем, они осознают далеко не сразу - сначала Элли, тяжело раненная, попадает в королевский дворец Ар-Дженне, в качестве новой игрушки для Хаджи-эль-Нага, марионеточного правителя Шан-Кари. Полностью вылечить ее не удается, она почти не приходит в сознание. Быстро устав от общения с гостьей, которая не кричит, не сопротивляется, Наг пробует самые разные развлечения - например, отдает ее приговоренным к смерти преступникам. Знаете, в Шан-Кари есть такой гуманный обычай... Так продолжается около двух месяцев, пока состояние пленницы не начинает резко ухудшаться. Ее переправляют в Ярише, где она - опять же, совершенно случайно, - в какой-то момент оказывается в одной пыточной камере с девушкой по имени Кристел Лаэрели, которая, если мои данные верны, попала в плен к магам Серебряной Мантии всего за несколько дней до штурма Цитадели Грома.

Дэйл внимательно посмотрел на Литси, которая за все время его рассказа не проронила ни звука и даже не пошевелилась, словно бы превратившись в безмолвную статую. Затем отвел от нее взгляд, спокойно продолжил:

- Далее события развиваются настолько стремительно, насколько это возможно. После трех месяцев молчания Кристел впервые обращается к своим палачам, обещая предоставить некую крайне важную информацию в обмен на условные гарантии своего освобождения. Получив эти гарантии, она называет настоящее имя эльфийской девушки и объясняет, насколько та ценна для Императора Тайри. Заинтересованные маги более тщательно изучают изъятое у пленницы оружие и быстро приходят к выводу, что в их руках находится не что иное, как Аркстен, легендарный Меч Хаоса. Нужно отдать им должное, - мрачно усмехнулся Дэйл. - По крайней мере, они не стали пытаться уничтожить артефакт или, того хуже, каким-то образом использовать его. Судя по всему, послание, которое они отправили Главе Волшебного Города, единственному человеку, который мог свести их с Императором, было составлено в тот же день.

- Если я правильно поняла ход ваших мыслей, - тихо сказала Литси, - вы считаете, что они попросили у Шейдена Тайри помощи в войне против Тарфаэста? Две замученные девушки, полоска стали - в обмен на угрозу войны, которая неминуемо охватит весь Восточный Мир? Может быть, вы назовете предлог, под которым Империя вступит в эту войну?

- Предлог не понадобится, - ответил маг. - Вирн охотно поддержит Империю, даже если она выступит в качестве агрессора. Северные королевства, если дело дойдет до глобального конфликта, в любом случае будут защищать только собственные интересы... Хотя в целом я с вами согласен. Создания подобного прецедента Шейден не допустит. - Дэйл понизил голос до полушепота. - Но разве на этом корабле не плывет законная наследница Лазурного Престола, которая намерена силой отнять у Императора то, что, как она думает, ему не принадлежит?

Литси долго молчала, задумчиво водя пальцем по краю пустой чашки. Подняв голову, посмотрела на Адель - теперь в глазах ее подруги ясно читалось сочувствие.

Она перевела взгляд на Дэйла.

- Благодарю вас, господин Хинч... Я еще подумаю над вашими словами, но, так или иначе, вы очень многое мне объяснили. Спасибо.

Дэйл встал, и Литси поднялась вслед за ним.

- Позвольте, я провожу вас.

* * *

В коридоре, едва закрыв за собой дверь, она взяла его за руку и мысленно произнесла:

- У меня к вам еще один вопрос. Я не стала говорить об этом в присутствии Адель, потому что эта тайна ее никак не касается. Я знаю, это Вианетте рассказала вам про мои любимые цветы, а вы в свою очередь попросили Уэнди добавить их аромат в предназначенные для меня лекарства... А теперь скажите, какие отношения вас связывают с Королевой Ленелье?

Выражение лица Дэйла нисколько не изменилось, так что Литси поначалу даже решила, что он ее попросту не услышал. Но не успела она повторить вопрос, как волшебник мягко убрал руку и, изобразив любезную улыбку, ответил:

- Прошу прощения, ваше высочество, но вы ошибаетесь... Доброй ночи.

* * *

Следующие три недели путешествия ничем особенным Литси не запомнились. День сменялся ночью, ночь сменялась днем, и даже мысль о том, что каждый час плавания, пусть и ненамного, но все же приближает ее к Элли, никак не сказывалась на безрадостном настроении волшебницы. Чтобы хоть как-то скоротать время, она начала было писать портрет Адель (а всеми необходимыми принадлежностями она предусмотрительно запаслась еще в Нен-Гарете), но вскоре оставила эту затею - сразу, как только поняла, что черты лица, изображенного на холсте, принадлежат совсем другой девушке.

В 6-й день Аредалеме корабль Императора вошел в гавань столицы Шан-Кари, Ар-Дженне. Литси, несмотря на то что она еще никогда не была в этом городе, решила лишний раз не рисковать и на протяжении полутора дней, пока судно стояло на якоре, так ни разу и не сошла на берег. Впрочем, из всех остальных пассажиров в городе, в сопровождении нескольких солдат, побывали только Лоуэлл Кэмп и представитель магов Шиан-Дора, Кейн Лангри, - они должны были нанести официальный визит королю, но по какой-то непонятной причине вернулись на корабль уже через час после ухода.

- Кэмп сказал, что король отказался их принять, - коротко сообщила Адель, отправленная Стражницей на разведку.

- Мои соболезнования, - рассеянно отозвалась Литси, не отрываясь от своей любимой книги, потрепанного томика стихов времен расцвета Лазурного Королевства.

На следующий день "Архон" покинул столицу и продолжил путь на северо-восток. До его прибытия в Ярише оставалось не больше шести-семи дней.

* * *

- Извини, что задаю тебе такой странный вопрос, но... ты уверен, что он выразился именно так? Ничего не путаешь?

Флайд покачал головой.

- Не вижу в этом ничего странного. Я сначала тоже не поверил своим ушам. Вот то, что он мне сказал, слово в слово: "Согласно предварительной договоренности, не позднее чем через три месяца после передачи пленников Империя Руадар обязана начать боевые действия против королевства Тарфаэст без официального объявления войны". Это все. Есть еще предполагаемый план совместной военной кампании Шан-Кари и Руадара на ближайший год, но он известен только высшим чинам Серебряной Мантии.

- Значит, о нем можно забыть, - Литси повернулась к Адель. - Пожалуйста, перескажи ему содержание нашего разговора с Хинчем. Я пока немного подумаю.

Она вышла на балкон, облокотилась обеими руками на перила, достаточно высокие, чтобы ее не было видно с улицы. На всякий случай пригнула голову пониже - завтра о конспирации можно будет не беспокоиться, но эту ночь ей предстоит провести здесь, в самом центре вражеской паутины.

А почему, собственно, она так упорно продолжает называть их врагами? Ученики Ордена Порядка, становясь адептами, лишаются национальной принадлежности, а если об этом забыть... Вот Ярише, вполне даже симпатичный город, его и сейчас еще именуют Жемчужиной Запада. Такие же люди... так же будут гибнуть в этой бессмысленной войне, не осознавая, за что и против чего они сражаются. Какая разница, кто нападает, а кто защищается? Смерть будет одинаково милосердна ко всем... А если посмотреть с другой стороны, война - это не так уж плохо; в ней, во всяком случае, нет места безразличию, она всегда заставляла людей проявлять как самые мрачные, так и самые светлые стороны их души; а ведь это и есть истинное Равновесие. И нужно ли пытаться затушить этот костер, который так красиво горит на фоне холодной ночи мира и спокойствия?

"Я начинаю думать, как адепт Хаоса. Всего один час общения с этим человеком - и я уже забыла все, чему меня учили... Где же правда, и как определить ее, если все вокруг насквозь пропитано ложью?"

На перила рядом с Литси неожиданно приземлилась маленькая птичка, скакнула к волшебнице поближе. Синехвостка. Интересно, как она оказалась здесь, на границе между океаном и пустыней?

Стражница осторожно протянула руку, и птичка вспорхнула к ней на палец. Удивительно, но с самого детства Литси звери и птицы, даже самые пугливые, совершенно ее не боялись и рядом с ней вели себя, как ручные. Когда она однажды спросила об этом Вальмирена, тот улыбнулся и сказал только, что со временем, когда она повзрослеет, все изменится. Видимо, это был один из тех редких случаев, когда ее учитель ошибся. Или она все еще не повзрослела?

- Может быть, ты мне скажешь, что делать? - тихо спросила она.

Синехвостка посмотрела на нее одним глазом, почистила клювом перышки. Затем что-то коротко чирикнула на прощанье и улетела.

Все правильно. Если не знаешь, кому верить - не верь никому. Ложь - значит, ложь. Правда - значит, правда... Теперь это не ее забота. Дальше без нее.

Она вернулась в комнату. Здесь стояла полная тишина, но по задумчивому виду Флайда нетрудно было догадаться, что Адель уже успела все ему рассказать.

Литси присела на подлокотник кресла, в котором расположился адепт Знака Василиска. Глядя в сторону, произнесла:

- Твое мнение? Ты беседовал с Итоном с глазу на глаз, я полагаюсь на твою проницательность. Правду он говорил или нет?

- По-моему, правду. Ты меня не дослушала, а ведь он рассказал мне еще кое-что... Король Шан-Кари, Хаджи-эль-Наг, мертв. Его убили в ночь со второго на третий день Ардали, как раз перед тем, как ваш корабль приплыл в столицу. Серебряная Мантия пока это скрывает, потому что все еще не может восстановить его тело.

- В каком смысле?

- В прямом. - Флайд прокашлялся. - Видишь ли, из него выпотрошили все внутренности, голову и тело изрезали на мелкие кусочки и развесили все эти украшения по стенам его спальни. Серебряная Мантия сейчас тайно разыскивает одну из его наложниц... Ни за что не догадаешься, как ее зовут.

Литси равнодушно пожала плечами.

- Вероятно, Клео?

Флайд сделал небольшую паузу, медленно произнес:

- Знаешь, с тобой иногда просто страшно разговаривать... В общем, Найт, по всей видимости, считает, что нечто подобное повторится и в Ярише. Он явно рассчитывает на твою помощь - наверное, поэтому и рассказал мне все как есть. Он просил передать, что явится сюда еще раз, на вторую ночь после того, как ваш корабль войдет в порт. То есть завтра.

- Теперь он может приходить сюда хоть каждую ночь. Здесь достаточно тихо, можно обстоятельно поразмыслить о том, что ты успел сделать в своей жизни, а что нет. - Литси встала, подошла к двери, выглянула наружу. Вернувшись, вышла на середину комнаты и скрестила руки на груди. - Так, друзья мои, я уже предвижу ваши гневные реплики, поэтому скажу сразу и повторять не буду - никаких возражений. Я всегда готова прислушаться к вашему мнению, но то, что вы сейчас услышите, - это прямой приказ, и он не обсуждается. Вам ясно?

Флайд порывисто поднялся со своего кресла, Адель, хотя и чуть менее охотно, но все же последовала его примеру.

- Флайд. Твоя задача - предупредить обо всем Ялуша и остальных. Мысленную связь больше использовать нельзя - нас, похоже, научились как-то прослушивать. Ялушу скажешь, что он теперь новый Глава Ордена Порядка, что я больше не ограничиваю его в решениях, но советую ему воздержаться от участия в этой войне, в том числе и на стороне Лазурного Королевства... Адель. Отсюда поедешь в Фарален, там сядешь на корабль до Анданора. Встретишься с Королевой Ленелье. Лично, без свидетелей. Расскажешь ей, от начала и до конца... Ты хочешь что-то сказать?

Адель опустила голову.

- Ты хочешь что-то сказать, адепт? - в тихом голосе волшебницы звенел металл.

- Нет... Стражница.

- Хорошо. - Литси прижала пальцы к виску, безуспешно пытаясь унять головную боль, и быстро закончила: - Расскажешь ей все, что тебе известно, в первую очередь - об обстоятельствах смерти Клео. После этого можешь возвращаться в Цитадель.

Сказав это, она отошла к книжному шкафу и как ни в чем не бывало принялась перебирать покрытые пылью корешки. Флайд и Адель не двигались с места.

- Я вас больше не задерживаю, - не оборачиваясь, сказала Литси. - Учтите, утром выбраться из города будет значительно сложнее.

Некоторое время у нее за спиной было тихо, затем послышались быстрые шаги, и наконец, спустя целую вечность, негромко хлопнула дверь.

Итак, теперь она снова одна. Впервые с того дня, как вошла в ворота Каменной Цитадели шесть лет назад... Странное ощущение. Будто все, что она пережила за эти шесть лет, на самом деле происходило не с ней, а с каким-то другим человеком, которого она совсем не знала. Наивная девчонка в поисках приключений... А между тем настоящие приключения начинаются только сейчас.

* * *

Ранним утром 14-го дня Аредалеме она вернулась к кораблю. Трое солдат, дежурившие на пристани у трапа, поначалу не хотели пропускать низенького смуглого мальчишку в поношенной куртке и узкой, надвинутой на самые глаза, рыбацкой шапочке, но, услышав сверху оклик капитана, посторонились.

- Я не знал, что вы, ко всему прочему, еще и мастер перевоплощений, - усмехнулся Корвин, когда Литси поднялась на палубу. Не выпуская изо рта свою неизменную трубку, он еще раз оглядел ее наряд и покачал головой. - Если бы не ваши голубые глаза, я бы ни за что вас не узнал. Здесь это большая редкость.

- Думаете, я сочту это за комплимент? - сказала волшебница, становясь рядом с ним у борта.

С Корвином Карди, капитаном "Архона", она была знакома уже четыре года, со времени ее первого плавания на этом корабле. Несмотря на то что тогда он был почти втрое старше ее, между ними довольно быстро сложились отношения, которые вполне можно было бы назвать дружескими, - во всяком случае, Литси не знала другого такого человека, с которым она могла просто постоять и помолчать ни о чем, и который, в свою очередь, видел в ней не Стражницу Знака Левиафана, одну из самых сильных волшебниц в Эдале, и не наследную принцессу Лазурного Королевства, а обыкновенную девушку, нуждающуюся в понимании и поддержке. Иногда, глядя на него, она думала о своем отце, которого у нее никогда не было. Ей казалось, что ее отец должен был быть именно таким - высоким, статным, молчаливым, не растрачивающим свои эмоции по пустякам и сохраняющим ледяное спокойствие в любой ситуации. Нельзя сказать, что этот человек стал для нее абсолютным примером во всем, но отрицать то, что некоторые будущие черты ее характера зародились в общении с ним, было бессмысленно.

В очередной раз украдкой взглянув на него, Литси отвернулась и тихо спросила:

- Это ваш родной город?

Корвин ответил не сразу.

- Почему вы так решили?

- Взгляд вас выдает. - Литси улыбнулась. - И еще щетина. Если вы не нашли времени побриться - значит, стоите тут с самой ночи. Тут ведь особенно не на что любоваться, верно?

- Да, пожалуй. - Корвин задумчиво потер подбородок. - Что ж, если вам это интересно... Я родился далеко отсюда. Там, на севере, в пустыне. Но вырос здесь, вы правы.

- Скучаете по дому?

- Скорее, по дочери. Если, конечно, можно скучать по человеку, которого ты видел только однажды и притом всего несколько минут.

- Вы покинули город сразу после ее рождения? Как ее зовут?

- Сатин. Между прочим, она примерно вашего возраста, может быть, на пару месяцев постарше. - Корвин взглянул на Литси и, чуть поколебавшись, добавил: - Вы не обидитесь, если я скажу, что, пытаясь представить себе ее облик, я, как правило, вспоминаю вас?

- Нисколько, - тщательно стараясь скрыть удивление, сказала волшебница. Совпадение действительно было странным и заключалось оно не только в том, как к ней относился капитан "Архона". Если верить словам Кая, ту девушку, новую начальницу личной охраны ее матери, тоже звали Сатин. Неужели мир и вправду так тесен?

- Знаете, Нэррис, - продолжал тем временем Корвин, - у нас с вами есть кое-что общее. Вы спросили меня о доме. Мой дом - это море, так же, как Вода - ваша Стихия... Вы когда-нибудь задумывались о том, в чем заключается настоящая свобода?

- Я не люблю думать о недостижимом. И вообще, по-моему, по-настоящему свободны только те, кому нет нужды об этом думать.

Корвин вынул изо рта погасшую трубку и принялся вытряхивать из нее пепел.

- Вы очень изменились за эти годы, - с улыбкой произнес он, и Литси сразу поняла, что вопрос был в большей степени риторическим. - Мой вам совет - смотрите на жизнь проще. Она сложна ровно настолько, насколько вы сами ее усложняете.

Слегка поклонившись, он уже направился было прочь, но Литси негромко сказала ему вслед:

- Капитан.

Корвин обернулся.

- Мне нужно поговорить с вами... наедине. Вы уделите мне еще немного времени?

- Сейчас?

- Через четверть часа. Если позволите, я немного приведу себя в порядок.

- Хорошо. - Корвин кивнул. - Я буду ждать вас в своей каюте.

* * *

Стерев с лица и ладоней грим, Литси облилась ледяной водой, высушила волосы и, вернувшись к зеркалу, стала торопливо заплетать свою косу. На это ей пришлось потратить несколько больше времени, чем она предполагала, - последние два месяца за нее это делала Адель, и она вдруг поняла, что совершенно отвыкла от самостоятельности.

- Не смотри на меня так, - спокойно сказала она своему отражению. - Да, мне тоже ее не хватает. Но мне больше не нужны друзья. Мне нужны союзники. Именно поэтому ты сейчас пойдешь и сделаешь то, что должна сделать. Ты ведь сделаешь это для меня?

Девушка в зеркале молча кивнула.

* * *

Капитанская каюта находилась в кормовой части корабля, и Литси пришлось еще раз пересечь верхнюю палубу. Здесь ее ждал довольно неприятный сюрприз - на том самом месте, где она только что разговаривала с Корвином, и почти в той же позе, облокотившись руками на борт, стоял Дэйл.

- Доброе утро, - тихо произнесла она, проходя мимо.

Дэйл оглянулся, посмотрел на нее с какой-то грустной улыбкой.

- Доброе утро, принцесса...

Литси на мгновение чуть замедлила шаг, но затем, так и не остановившись, направилась дальше.

* * *

- Извините, что заставила вас ждать.

- Пустяки. - Корвин отложил перо, поднялся из-за стола. - Я к вашим услугам. О чем таком важном и секретном вы хотели поговорить?

Литси медленно подошла к нему.

- Наклонитесь, пожалуйста.

Корвин растерянно посмотрел на волшебницу, но та, не дав ему опомниться, сама обхватила обеими руками его лицо и, притянув к себе, поцеловала его в губы.

* * *

- Я знаю, откуда у вас это клеймо. - Литси тихонько провела указательным пальцем по мускулистому, черному как смоль, плечу капитана. - Такие ставят в тюрьмах Серебряной Мантии, узникам, осужденным на пожизненное заключение. Тем, для кого смертная казнь - слишком мягкий приговор. Не хотите об этом рассказать?

Корвин осторожно отвел ее руку, сел на кровати, спустив ноги на пол.

- Мне нужно идти. Мой помощник может зайти сюда в любую минуту.

Литси устало улыбнулась.

- Вы забываете, с кем говорите. Эту дверь никто не сможет открыть, пока я не захочу.

- Это еще хуже. - Корвин снова взял ее за руку, затем, убрав с лица волшебницы слипшиеся волосы, положил ладонь ей на лоб. - У вас жар. Вы не заболели?

- У меня всегда так. Это, видимо... наследственное. Не обращайте внимания.

- Я должен идти, - повторил Корвин. - Оставайтесь здесь, поспите. Я закрою вас на ключ, а через пару часов вернусь. - Он бережно укрыл девушку простыней, заглянул в ее глаза. - Принести вам что-нибудь прямо сейчас?

Литси облизнула чуть распухшие губы.

- Если можно, стакан воды.

* * *

Возвращаться в свою каюту Стражница не спешила - перспектива остаться в полном одиночестве, наедине со своими мыслями, стала вызывать у нее какой-то панический, бесконтрольный страх. Весь день она пыталась найти наиболее подходящий предлог для того, чтобы остаться у Корвина еще хотя бы на одну ночь, но вечером не выдержала и рассказала ему всю правду.

- Вы напрасно беспокоитесь, - сказал Корвин, выслушав ее. - Вам не нужно таким образом расплачиваться за право быть моей гостьей. Если вы только...

- Боюсь, вы не совсем верно меня поняли. - Литси нежно погладила его руку. - Разве я сказала, что о чем-то жалею? Мне было очень хорошо с вами, правда. Просто... есть некоторые обстоятельства, в силу которых я не могу позволить, чтобы все зашло слишком далеко...

"А теперь я говорю и поступаю, как Вианетте, - одновременно думала она про себя. - С той лишь разницей, что она не стала бы останавливаться на полпути. Если бы ей понадобился преданный слуга, бездушная кукла, готовая без колебаний исполнить любой ее приказ, она начала бы с того, что выжала его до капли. Если бы он был нужен ей, как человек, ставящий себя по меньшей мере не ниже ее, защищающий ее интересы из личных побуждений, она сыграла бы на контрасте, примерно так, как со мной в свое время поступил Кай. Ушла бы еще утром... А еще вероятнее, нашла бы к этому человеку свой, особый подход, сочетающий в себе приятные элементы первого и полезные - второго... К счастью, у меня просто нет времени на все эти игры".

- Теперь вы меня понимаете? - закончила она вслух.

- В меньшей степени, чем хотел бы, - усмехнулся Корвин. - Хорошо, я сегодня лягу на полу. Это решит все наши проблемы, верно?

* * *

Всех проблем это не решило. Ночью Литси проснулась в холодном поту, впервые за последние две недели. Что именно ей снилось, она не помнила - от кошмара осталось только смутное, болезненное ощущение, будто ее вывернули наизнанку и безжалостно вытрясли из ее сознания все самые сокровенные мысли и воспоминания, которые она так тщательно прятала даже от самой себя.

Полежав пару минут с открытыми глазами, она встала с кровати, медленно оделась и на цыпочках, стараясь не разбудить Корвина, вышла из каюты. В коридоре немного постояла, собираясь с духом, затем тряхнула головой и решительно направилась к выходу на верхнюю палубу.

Запах. Этот запах, однажды почувствовав, забыть было невозможно. Запах неотвратимой смерти. Литси была знакома с ним настолько хорошо, что могла мгновенно определить точное местоположение его источника. В данном случае источник находился в трех шагах за ее спиной.

Шпага Стражницы вспорола полумрак, словно маленькая белая молния, но, едва начав свое движение, тут же натолкнулась на какую-то упругую преграду. Обернувшись, Литси увидела только тонкую бледную руку, выглядывающую из-под полы темного плаща и сжимающую в кулаке ее клинок. Больше она ничего разглядеть не успела - вторая рука, зажав ей рот, быстро вернула ее в прежнее положение, спиной к загадочному противнику.

Таковым он, впрочем, оставался недолго - вплоть до того момента, пока Литси не услышала его голос.

- Почему она выбрала именно тебя? - шепот Кристел, мягкий и умиротворяющий, был наполнен безграничной нежностью. - Почему? Как такая дрянь, как ты, могла стать воплощением всех ее надежд?

Литси даже не пыталась вырваться. Ее держало уже не две руки, а пять или шесть, и одна из них, невидимая, пробиралась все глубже и глубже ей за пояс.

- Я скажу тебе одну вещь, девочка, - ласково шептала волшебница. - Если ты и впредь будешь путаться у меня под ногами, я могу на некоторое время забыть о том, кто проявил к тебе свою благосклонность. И тогда... - пальцы магической руки, полыхнув огнем, вошли внутрь нее, и Литси едва не потеряла сознание от чудовищной боли. - Тогда, маленькая шлюшка, ты пожалеешь, что не стала слугой син-джи-рейн.

Литси зажмурилась, собирая силы для ответного заклятья, но неожиданно поняла, что ее уже никто не держит. С трудом подавляя желание обернуться, она на негнущихся ногах сделала один шаг вперед, другой...

- Приятных сновидений, Лучик, - донеслось ей вслед.

* * *

В эту ночь Литси больше не смогла заснуть. Вернувшись в свою каюту, она долго сидела за столом в полной темноте; затем прямо в одежде легла на кровать, но уже через несколько минут встала и принялась ходить по комнате кругами. Отмерив пятьсот шагов, снова села за стол, зажгла лампу и взяла в руки самую скучную книгу из всех, что имелись в ее распоряжении: "Аналитическую геометрию", оставшуюся от Адель.

Не помогло. Дочитав последнюю страницу, Литси закрыла книгу и потушила ненужную более лампу. За ее окном, обращенным на восток, в сторону города, вставало Солнце.

Начиналось утро 15-го дня Аредалеме. Дня, который должен был стать одним из самых важных в ее жизни.

* * *

- В моей каюте? - Литси смотрела на своего гостя с искренним удивлением. - Вы действительно хотите разместить ее здесь?

- Если только вас не смущает то обстоятельство, что за вашей дверью постоянно будет дежурить несколько солдат. И по меньшей мере один из магов Волшебного Города. - Кэмп смущенно опустил голову. - Простите, миледи, но это приказ его величества, и я обязан ему подчиниться. Я надеюсь, вы понимаете, что это не из-за недоверия к вам...

- Разумеется. Но все же, почему у меня?

- Если я правильно помню устав Ордена Порядка, - улыбнулся Лоуэлл, - адепт может покинуть Орден только по приказу Главы или в результате своей смерти. Поскольку ни одно из этих событий в действительности не имело места, госпожа Эллириан, пусть и косвенно, но все же остается вашей подчиненной, не так ли?

Литси задумчиво кивнула. Она уже начала понимать, в чем заключался истинный смысл этого неожиданного хода, но вслух, конечно же, ничего говорить не стала.

- Что касается вашей помощницы, - продолжал Кэмп, - то я предложил бы ей разделить двухместную каюту с госпожой Лаэрели, которая, со своей стороны, уже дала на это свое согласие. Возможно, вы еще не виделись с ней? Она прибыла на корабль вчера поздно ночью, сразу после окончания переговоров.

- Я видела ее сегодня, - невозмутимо сказала Литси. - Передайте ей мою признательность и скажите, что ей в любом случае не нужно беспокоиться по этому поводу. Моя помощница не поплывет со мной назад, я приказала ей возвращаться в Каменную Цитадель.

- Что ж, это только упрощает дело, - заметил Кэмп. - Тем не менее, окончательное решение остается за вами.

Литси намеренно сделала паузу. Соглашаться сразу было нельзя - любое проявление поспешности могло сыграть против нее. Впрочем, выбора у нее по большому счету не было, и ее собеседник знал это так же хорошо, как и она сама.

- Признаюсь, мне эта идея не слишком нравится, - сказала она наконец. - Но если вы настаиваете... Когда, вы говорите, ее привезут на корабль?

* * *

Наблюдая за тем, как четверо гвардейцев Императора вносят в дверь ее каюты овальный, жемчужного цвета, саркофаг, Литси невольно вздохнула - она не ожидала, что все будет происходить настолько буднично. Даже лица у солдат были такими, будто они несли, самое большее, сундук, доверху наполненный бриллиантами, - а между тем внутри этого предмета находилось нечто, несоизмеримо более ценное.

Водрузив саркофаг на специальную подставку, установленную в углу каюты, на том месте, где еще утром стояла кровать Адель, солдаты молча скрылись за дверью, и в комнате, кроме Литси, осталось только двое человек - Лоуэлл Кэмп и Кейн Лангри.

- С этого момента, - негромко произнес Кэмп, глядя на Стражницу, - и до прибытия корабля в Дор-Алион переступать порог вашей каюты могут только те трое, кто сейчас находится здесь. Любой, кто попытается - осознанно или неосознанно - нарушить это правило, должен быть убит на месте, без предупреждения. Я очень надеюсь, миледи, что мы сможем обеспечить безопасность этой девушки своими силами, но вы также должны быть готовы ко всему.

- Речь идет только о ее безопасности? - невинно улыбнувшись, уточнила Литси. - Или в первую очередь о сохранности ее оружия?

Это было очень рискованно. Уходя в глухую оборону, время и место для атакующих выпадов нужно было выбирать особенно тщательно, и Литси прекрасно осознавала, какие необратимые последствия может иметь любая неосторожно оброненная фраза.

- В том числе и об этом, - вступил в разговор Кейн. - Дальнейшая судьба Меча Хаоса будет определена не раньше, чем "Архон" окажется в столице Империи, а до этого времени вся ответственность за его сохранность лежит на мне и моих друзьях. Именно поэтому господин Кэмп любезно согласился включить в число охранников вашей каюты одного представителя Волшебного Города. Я полагаю, в данном случае этого будет более чем достаточно.

Лоуэлл на эту реплику никак не отреагировал, но уже по тому, какое напряжение повисло в комнате, Литси поняла, что попала в точку. Похоже, в стане ее противников все было не так гладко и благополучно, как могло показаться на первый взгляд. Очень хорошо. Нет ничего приятнее, чем наблюдать за тем, как дерутся твои враги.

- Неужели вы даже не рассматриваете возможность того, что Меч выберет в качестве новой владелицы меня? - тем же безмятежным тоном продолжила она, изо всех сил стараясь не смотреть на жемчужный саркофаг. - Право, любой другой на моем месте просто обиделся бы.

- Я считаю, ваше высочество, - ничуть не растерявшись, ответил Кейн, - что если вы по каким-либо причинам сочтете Аркстен своей собственностью, то все, кто плывут на этом корабле, так или иначе обречены на неминуемую смерть. В этом я так же уверен, как и в том, что вы единственный человек в Эдале, кто может противостоять воле Дракона.

"Ложь", - подумала Литси, не переставая улыбаться. И, преодолевая уже привычное в таких случаях головокружение, сказала вслух:

- Я ценю ваше доверие, господин Лангри.

Кейн молча кивнул и вышел из комнаты.

- А как быть с вашим слугой? - спросила Литси, оставшись с Лоуэллом наедине. - Мне не хотелось бы убивать его, следуя вашей же рекомендации.

- Вам не придется, - совершенно серьезно ответил Кэмп. - Отныне все его обязанности буду исполнять я. - Поднявшись со стула, он уже направился было к двери, но на полпути остановился и, обернувшись, произнес: - Знаете, принцесса, если уж дело дошло до обмена любезностями, то я, пожалуй, тоже скажу вам несколько слов. Тем более что вы, как я вижу, уже составили вполне определенное суждение о той игре, что разворачивается здесь, на этом корабле, и при этом отвели мне роль едва ли не главного своего врага... Вы можете мне не верить, но я вас своим врагом не считаю. Я искренне восхищаюсь вами - прежде всего как человеком, который, пройдя через самые страшные испытания, не боится снова и снова бросать вызов своей судьбе. И мне действительно будет очень жаль, если ваш путь закончится именно так, при моем непосредственном участии. Я понимаю, не мне давать вам подобные советы, но все же... Пожалуйста, постарайтесь не совершать необдуманных поступков.

Стражница только пожала плечами.

- Боюсь, это невозможно, Лоуэлл. Но все равно, спасибо вам за совет.

Вежливо улыбнувшись, бывший адепт Знака Феникса вышел за дверь, и Литси осталась одна.

Одна, наедине с Элли.

* * *

Первые полчаса были особенно тяжелыми. Чтобы как-то отвлечься от опасных мыслей, Литси придвинула стул поближе к столу и снова взяла в руки книгу - но затем, в конце концов осознав, что совершенно не воспринимает смысла написанного, отложила ее в сторону и закрыла глаза.

Присутствия чужой магии Стражница пока не чувствовала, и это было очень странно. Она осторожно проникла мысленным взглядом сквозь стену. В коридоре находились все те же четверо солдат - двое у двери, двое чуть поодаль, - и девушка в алом плаще. Кэмп вскользь называл ее имя... Кажется, Эмбер?

"А почему, собственно, я решила, что они будут за мной следить? - подумала Литси, вглядываясь в лицо волшебницы, не выражающее ничего, кроме откровенной скуки. - Какой смысл следить за тем, чьи действия настолько предсказуемы? Да и что я могу сделать? Сейчас, в данную минуту, я такая же пленница, как и Элли, и даже в большей степени. Ее свобода ограничена только ее физическим состоянием, а моя клетка в тысячу раз прочнее. И ключа от нее не существует".

Она открыла глаза и впервые за все это время позволила себя взглянуть на саркофаг. Встала, не торопясь подошла к нему вплотную. Провела рукой по искристой поверхности. Не металл и не камень - некий полученный с помощью магии материал, чуть шероховатый, покрытый мельчайшими порами для доступа воздуха и света. Сам саркофаг - цельный, без единой щели или шва. Единственным, что нарушало его девственную чистоту, были четыре разноцветных, тускло мерцающих символа в середине его верхней части - Василиск, Левиафан, Грифон и Феникс. Их предназначение не вызывало сомнений - открыть саркофаг, не уничтожив при этом его содержимое, мог только стихийный волшебник.

Литси задумчиво смотрела на символ Стихии Воды. После того как она это сделает, пути назад не будет. Разум перестанет ей подчиняться, останется только голос сердца. А этот голос всегда вел ее к гибели.

Покачав головой, она медленно приложила ладонь к изображению Левиафана.

Саркофаг беззвучно распался на две створки - верхняя, едва волшебница успела убрать руку, пружинисто откинулась в сторону.

Литси невольно задержала дыхание. Подготовиться к этому зрелищу было невозможно. Она могла сколько угодно рисовать подобную картину в своем воображении, но не испытала бы и десятой части тех эмоций, что охватили ее теперь, когда она увидела Элли своими глазами.

Эльфийка лежала лицом вверх на мягкой белоснежной постели, укрытая до плеч атласным черным покрывалом. Ее глаза были закрыты, она была погружена в очень глубокий сон, еще более усиленный усыпляющим заклятьем магов Серебряной Мантии, - сама она теперь проснуться не могла, для этого требовались совместные усилия по меньшей мере нескольких волшебников. Или одной Стражницы Каменной Цитадели.

Литси стояла неподвижно, не в силах отвести взгляд от безумно прекрасного лица эльфийской девушки. Ни один скульптор, ни один художник не смог бы изобразить столь совершенную красоту. Это было невозможно - как невозможно передать истинную красоту ночного неба, усыпанного миллиардами звезд, как невозможно передать очарование весенней грозы. Это можно было только увидеть, и увидеть в этом что-то свое, и не делиться воспоминанием ни с кем, - ведь все, что сказано вслух, все, что изображено на холсте, обретает материальность и потому перестает быть частью вечности.

Но разрушить эту красоту тоже было нельзя. Если бы Литси не знала точно, через что эльфийке пришлось пройти за последние месяцы, то сама ни за что не догадалась бы об этом. На лице Элли не отражалось ни малейшего следа перенесенных ею страданий, и в какой-то момент Литси даже показалось, будто она видит на блестящих коралловых губках девушки безмятежную улыбку, как у спящего младенца. Завороженная этим внезапным впечатлением, она чуть наклонила голову вбок, пригляделась. Нет, это был лишь плод ее воображения. Но в остальном...

Немного помедлив, Литси приподняла край покрывала, осторожно коснулась правой руки эльфийки. Вот и первый след. На запястье был отчетливо заметен небольшой шрам от колотой раны - такие же, вероятно, должны были обнаружиться на другой руке и на ногах. Маги Серебряной Мантии, как, впрочем, и сами адепты Ордена Порядка, во время пыток никогда не полагались на простые кандалы.

Литси опустилась на колени, поднесла теплую ладошку Элли к своим губам и нежно поцеловала ее.

- Прости меня, пожалуйста, - прошептала она, вставая. - Я должна тебя осмотреть. Ты ведь не рассердишься на меня, правда?

Не дождавшись ответа, она взяла покрывало обеими руками и плавным движением отбросила его к стене. Судорожно вздохнула, прижала холодную руку ко лбу, стараясь успокоиться. В конце концов, видеть Элли в облике эльфийки ей уже приходилось, и притом дважды. К тому же сейчас, без крыльев, с закрытыми глазами, та была как никогда похожа на обыкновенную человеческую девочку лет тринадцати - только некоторые незначительные детали, в том числе проглядывающие сквозь темные волосы заостренные ушки, напоминали Литси о том, что перед ней действительно Сияющая.

Волшебница внимательно оглядела ее с головы до ног. Кроме четырех отметин на запястьях и ступнях, других видимых следов насилия, кажется, не было. Едва различимый шрам на животе - арбалетный болт, это не в счет. Литси невольно прикоснулась к собственному животу - ее шрам, оставшийся после первой встречи с Каем, давно уже исчез, хотя в сырую погоду рана иногда давала о себе знать.

"И это у нас теперь общее", - отстраненно подумала она, переводя взгляд чуть ниже. Нужно проверить еще кое-что... Нет, это было бы уже слишком. Кроме того, даже если все, о чем говорил Дэйл, окажется правдой, - что она станет тогда делать? Будь в ее распоряжении достаточное количество времени и полный список всех тех, кто дотронулся до Элли хотя бы пальцем, она нашла бы каждого из них и сотворила бы с ними такое, что любому другому человеку не приснилось бы в самом страшном сне. Но ей оставалось надеяться только на то, что убийца Батту и Клео, кем бы он ни был на самом деле, сделает эту работу за нее.

Уже потянувшись к покрывалу, она неожиданно заметила лежащий по левую руку от эльфийки длинный сверток из той же черной материи.

Вот он. Меч, который она однажды уже держала в своих руках, не догадываясь о том, что он станет причиной смерти почти всех ее друзей. Средоточие зла. Хранилище Духа Дракона. Аркстен.

"Этот мир погибнет из-за нас с тобой..."

Но, если Кай мертв, не ей ли суждено стать последней обладательницей этого оружия? Или он все же ошибался? С неестественной точностью предугадывая мелочи, в главном он всегда ошибался.

Литси закутала Элли в покрывало, поставила у изголовья саркофага стул. Присев, скрестила руки на груди и тихо произнесла:

- Я теперь знаю, что делать. Пусть судьбу мира решают те, кому она небезразлична. А я... Я мертва, так же как и Кай. Меня нет больше на этом свете. Есть только ты и твой хранитель.

Ей вдруг ужасно захотелось наклониться и поцеловать Элли в губы. Никогда и ничего ей не хотелось так сильно. Но именно поэтому она сдержала себя.

Позже, чуть позже. Осталось совсем немного.

* * *

С этого дня время перестало для нее существовать. Только в самую первую ночь, когда корабль еще оставался на якоре в порту Ярише, она, скорее повинуясь привычке, нежели из-за усталости, не раздеваясь легла на свою кровать, но за всю эту ночь так ни разу и не сомкнула глаз. Лицо Элли, освещенное мерцающими в темноте створками саркофага, неудержимо притягивало к себе ее взгляд - и если раньше она боялась закрыть глаза, зная, что снова может очутиться во власти своего кошмара, то теперь ее гораздо больше пугала другая мысль - что все произошедшее с ней на этом корабле окажется сном. Что она проснется в одиночестве, и это и будет ее настоящий кошмар, из которого она уже не сможет вырваться никогда.

На следующий день "Архон" отправился в обратный путь. Литси этого даже не заметила. Шестнадцатое Ардали. Семнадцатое, восемнадцатое...

* * *

Двадцать второе. Или, быть может, двадцать третье?

Услышав тихий стук в дверь, Литси медленно поднялась со стула. Закрыла саркофаг. Створки слились воедино - как и прежде, без малейшего звука.

Она подошла к двери и открыла ее.

- Ваше высочество. - Солдат в темно-фиолетовом плаще имперской гвардии почтительно поклонился. - Господин Кэмп просил передать вам, что на борту находится делегация магов Серебряной Мантии. Они хотят арестовать капитана Карди по подозрению в убийстве короля Шан-Кари. Если вы сочтете возможным...

Литси молча закрыла дверь. Вернувшись на свое место, прикоснулась к символу Левиафана.

Двадцать третье. Двадцать четвертое. Нет ничего, кроме пустоты. Время ничтожно. Бесконечность - мгновение.

* * *

Сорок пятое? Сорок седьмое? Какая разница?

"О чем я только что думала? Ах да, когда все это началось. И в самом деле, когда?"

Литси сидела на кровати, обхватив руками колени. В глазах у нее клубился жемчужный туман, но лицо спящей эльфийки она видела совершенно отчетливо, а большего ей и не требовалось.

Думать, продолжать думать. Хотя бы для того, чтобы не сойти с ума.

Итак. Предположим, она стоит на краю пропасти - очень глубокой пропасти, настоящей бездны. Но при этом - достаточно узкой. Пусть ширина ее будет... ровно один эминн. Ее нужно перепрыгнуть. С места. Без помощи магии. И главное - без предварительной тренировки, не зная точно, какое расстояние ты можешь преодолеть.

Нет, начать все же стоит с какой-нибудь более скромной величины. Четверть эминн. Страшно? Нисколько. Смешно. Пустая трата времени.

Отлично, прибавим один ильминн. По-прежнему смешно? Тогда еще один.

Страх обязательно придет - если, конечно, тебе хоть немного хочется жить. Не так важно, когда именно наступит этот момент, - суть в том, что он неминуемо наступит. И разница между этими двумя состояниями, "страшно" и "не страшно", будет равна одной крошечной единице длины.

Доказывает ли это, что и все прочие эмоции человека столь же дискретны по своей природе? Нет, конечно. Но общая тенденция налицо.

Литси раздраженно поджала губы. Снова обобщения, никуда от них не деться. Не это ли имела в виду Адель, когда назвала ее ребенком? Дети воспринимают окружающий мир проще, чем он есть на самом деле. Зато потом вырастают и начинают искать сложности там, где это абсолютно излишне. Корвин советовал ей этого не делать. Она последовала его совету и тем самым убила его.

Хорошо, остановимся на чем-то среднем. Примем это за постулат. Допустим, что любовь, как и страх, тоже имеет свою определенную точку отсчета - некий момент времени, разделяющий два противоположных состояния души человека - "темнота" и "свет".

Когда наступает этот момент? Что является причиной? В ситуации с пропастью все более или менее понятно - страшно становится тогда, когда предполагаемая вероятность отправиться в свободный полет достигает предела допустимого риска. Первое значение человек рассчитывает сам, второе... скажем так, заложено в его подсознании.

А ведь очень похоже...

"Хочешь подогнать решение под ответ? Пожалуйста. Только я в этом не участвую".

Волшебница вздохнула. Что ж, есть и другой путь. Нужно просто вспомнить все те моменты, когда ее отношение к Элли менялось наиболее существенным образом. Решение задачи нередко оказывается более очевидным, чем сама ее формулировка. Может быть, этот случай - не исключение?

Так. Начать, наверное, следовало бы со знакомства, но... тут и говорить не о чем. Любовь с первого взгляда - ничего глупее люди еще не придумали. Дальше.

А что дальше? Несколько мимолетных свиданий в Цитадели. Два месяца спустя - встреча в Иллидоре. Все это время она жила словно во сне. И даже магия Сияющей не могла ее разбудить.

В ту ночь накануне Волшебных Игр она наконец проснулась. Да, именно тогда, увидев Элли на вершине Башни Заката, услышав ее голос, она впервые осознала, что сердце тоже иногда может ошибаться. А спустя четыре дня...

"Если ты сама еще не поняла этого, то я не смогу объяснить..."

Без сомнения, эти слова многое изменили в ее жизни. До того момента никто и никогда не признавался ей в любви, и тем более неожиданно было услышать это признание от того, кого она считала своим... врагом? Ну, не врагом, конечно, - тогда она еще просто не умела ненавидеть. Но назвать себя другом той, кто в один миг разрушила все ее мечты, она не могла при всем желании.

"Самые страшные враги - бывшие друзья, - однажды сказал ей Таэнор. - Но и бывший враг может стать лучшим другом".

И в этом он был как никогда прав. Тем не менее, если вдуматься... о чем-то большем, чем дружба, тогда не могло быть и речи. Верно, она, в отличие от Элли, пока еще не умела ненавидеть. Но она, в отличие от Элли, еще не научилась по-настоящему любить.

Какой короткой кажется жизнь, если вспоминать ее вот так, безжалостно отбрасывая все лишнее. Еще полгода - вычеркнуть. Переносимся в Лоэн-Ридж.

Что она испытала, когда поняла, что Элли через несколько дней умрет? А может, поставить вопрос иначе? Если бы у нее тогда, три года назад, была возможность спасти Элли ценой своей жизни - как бы она поступила? Только честно.

Молчание? Все ясно. Дальше.

Литси ощутила легкую тревогу. Оставалось, пожалуй, только два эпизода, подлежащих рассмотрению, - неужели обо всем, что произошло до этого, можно так легко забыть?

Можно и нужно. Да, ее долгий сон закончился, она проснулась, и ее сердце было открыто. Но ее по-прежнему окружала темнота, и тому была только одна причина. Кай... Кай стоял у нее за спиной и закрывал ладонями ее глаза.

О том, что случилось за семь дней до ее последней (впрочем, теперь уже предпоследней) встречи с Элли, она, как правило, старалась не вспоминать, будучи не в силах дать этому событию точную оценку. С одной стороны, она всегда считала, что значение физической близости сильно преувеличено, что подобное проявление врожденных, неконтролируемых инстинктов скорее разрушает любовь, нежели укрепляет ее. И в то же время... Мысль о том, что все или почти все, что с ней делал Кай, он не так давно делал и с Элли, никак не оставляла ее в покое.

Может быть, это и позволило ей окончательно вырваться из его объятий? Той ночью - вернее, уже следующим вечером, стирая со своей постели пятна крови и ощущая внутри себя какое-то странное, ни с чем не сравнимое опустошение, - она по-настоящему поняла, что любовь - если, конечно, это действительно любовь, а не та дешевая ее подделка, которую подавляющее большинство людей, не способные или не желающие открыть глаза, упорно именуют этим же словом, - любовь не может ограничивать свободу человека, не может лишать его крыльев, которых ему и без того так не хватает с рождения. И вот тогда, размышляя о причинах своей бессмысленной ревности, она и пришла к выводу, что все это время блуждала во тьме.

Должно же было случиться так, чтобы первой, кого она увидела своими широко открытыми глазами, была Элли, убивающая ее друзей.

Знала ли она тогда, что любит ее? Да, знала. Круг замкнулся.

Волшебница потянулась к плащу, достала из внутреннего кармана маленький мешочек с сапфирами. Высыпала на кровать перед собой четыре камешка, положила их в ряд. Подумала, добавила слева еще один. Любовь с первого взгляда... Глупо, но звучит красиво. Пусть будет. Для полноты картины.

Итак. Первая встреча. Волшебные Игры. Лоэн-Ридж. Ночь с Каем. Предпоследняя встреча. Когда же?

Литси задумчиво переводила взгляд с одного сапфира на другой. Четвертый и пятый смотрелись более предпочтительно, первые три явно были не к месту. Разве что второй... Нет, не нужно себя обманывать. И тем более выдавать желаемое за действительное.

Она уже протянула руку, чтобы убрать лишние камни обратно в мешочек, но тут же застыла, пораженная очередной внезапной догадкой.

"А что если..."

Она медленно достала еще один сапфир и положила его слева от первого.

Нарушает ли это ее теорию? В общем-то, нет, скорее наоборот - многое проясняется. Понятно, почему такой простой, на первый взгляд, вопрос оказался настолько сложным. Трудно вспомнить то, чего никогда в твоей жизни не было.

"Я слишком устала. Я пытаюсь найти самый короткий путь, а он в таких случаях никогда не бывает верным. Интуиция должна лишь помогать находить решение, нельзя опираться на нее целиком и полностью. Все это очень спорно".

Литси встала с кровати. Приблизилась к открытому саркофагу - последний раз она закрывала его целую вечность назад. Или это было вчера?

Наклонившись к самому лицу Элли, она тихо шепнула:

- Тебя здесь никто не тронет, обещаю. Я оставлю заклятье - если кто-нибудь откроет эту дверь, я узнаю об этом в тот же миг.

Затем она осторожно, едва касаясь губами, поцеловала девушку в лоб и только после этого закрыла саркофаг.

* * *

В коридоре Стражница на секунду задержалась у двери, круговым движением провела ладонью по ее поверхности. Натягивая перчатки, оглядела солдат - те вытянулись в струнку, а откуда-то из-за их спин вышел молодой волшебник в белом плаще - тот самый, которого Литси видела в первый день плавания.

- Жду приказов вашего высочества, - наклонив голову, произнес он.

Надев перчатки, Литси демонстративно поправила висящую на поясе шпагу.

- Эш, если не ошибаюсь?

- К вашим услугам.

- Скажите, как себя чувствует вторая... пленница?

- Простите, госпожа, мне это неизвестно. Насколько я знаю, ее никто не видел с того дня, как она появилась на корабле. Я могу спросить у мастера Кэмпа...

- Не стоит, благодарю вас.

Когда она вышла на верхнюю палубу, то едва не ослепла от яркого света - притом что, судя по положению Солнца, день уже клонился к вечеру. Контраст между душным воздухом каюты и прохладным горьким ветром оказался еще более значительным - сделав один единственный маленький глоток, Литси почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

Пошатываясь, она с трудом добрела до борта и, без сил опустившись на стоящую рядом бочку, закрыла глаза.

Все вокруг казалось каким-то нереальным. Вернее, все было прежним - и Солнце, и воздух, и предметы, и люди, - но Литси не могла избавиться от смутного, тревожного ощущения, будто время больше не движется, а вместо этого ей одну за другой показывают красочные разноцветные картинки - мгновение за мгновением, - только не плоские, а объемные, и она сама находится внутри них.

"Я слишком устала, - мысленно повторила она. - В этом все дело... Сейчас бы немного поплавать. Часа два, не больше. Опуститься на самое дно. Какая тут глубина, интересно..."

- Никогда бы не подумал, что скажу это вам, принцесса, но... вы очень плохо выглядите.

Вот и еще одно доказательство. В каком состоянии нужно находиться, чтобы не услышать приближающихся шагов? А если бы на месте Дэйла был кто-то другой?

Ей вдруг пришла в голову любопытная идея. Нужно сказать ему какую-нибудь совершенную бессмыслицу - то, до чего в реальности она никогда бы не додумалась, - и понаблюдать за его реакцией. Если все это действительно часть представления и все события предопределены заранее, он должен будет ответить ей чем-то подобным.

Она подняла голову и спросила:

- Вы не видели здесь моего котенка с синими глазами?

Дэйл некоторое время молча смотрел на нее, затем огляделся по сторонам и, присев на корточки, взял ее за запястье.

Еще несколько недель назад Литси, наверное, растерялась бы от такой неслыханной дерзости, но сейчас она только улыбнулась и едва слышно произнесла:

- Со мной все в порядке, я просто пошутила. Оставьте меня, не нужно...

- В порядке? Я удивляюсь, как вы вообще дышите. У вас пульс - шестнадцать ударов в минуту. - Дэйл отпустил ее руку, пристально вгляделся в ее лицо. - Когда вы последний раз спали?

Литси, не ответив, снова закрыла глаза, а когда открыла, рядом уже никого не было.

Нужно возвращаться, долго она так не выдержит. Она действительно не может больше жить без Элли, и не на словах, а по-настоящему. И зачем ей только понадобилась эта прогулка?

Она уже хотела было встать, но, заметив быстро идущего к ней со стороны кормы Дэйла, осталась сидеть на месте.

- Вот, возьмите. - Приблизившись, маг протянул ей плоскую продолговатую коробочку без каких-либо узоров или надписей.

Литси, помедлив, взяла коробочку в руки, осторожно приоткрыла крышку. Ну, разумеется. Два ряда светящихся ядовито-фиолетовых зернышек, гладких, вытянутой формы, длиной примерно в три четверти ильминн. Каждое аккуратно уложено в отдельную выемку в бархатной черной пластине - всего таких выемок было двенадцать, причем три из них уже были пустыми.

Стражница закрыла крышку, на всякий случай уточнила:

- Это "мэджесс"?

- Да. Одной гранулы хватит, чтобы вы могли не спать семь-восемь дней и не терять при этом силы, как сейчас. В другой ситуации я бы посоветовал вам получше выспаться, но, если это исключено...

Не дав ему договорить, Литси протянула коробочку обратно.

- Во-первых, наркотики, в том числе и стимулирующие, на меня не действуют. А во-вторых, я все равно не умею жевать.

- Этот подействует. И жевать ничего не нужно - гранулы легко растворяются в горячей воде... - Дэйл позволил себе легкую усмешку: - Между прочим, их приготовила Уэнди Гринн, хотя и по моему рецепту.

- А вы предупредили ее, что за изготовление подобных препаратов в любом государстве Восточного Мира полагаются, самое меньшее, пожизненные пытки? - Литси задумчиво посмотрела на коробочку. - В любом случае я не могу это взять. Тут, наверное, весь ваш запас, и я...

- Если хотите доплыть до Дор-Алиона в здравом рассудке, возьмете, - в свою очередь перебил ее Дэйл. Он подошел к борту, остановившись сбоку от Литси, и, не глядя на нее, продолжил: - Принцесса, вы, по-видимому, так и не осознали всю серьезность сложившегося положения. Вам уже известно, что кораблем теперь управляет первый помощник капитана? Что капитан Карди казнен за преступление, к которому он не имеет ни малейшего отношения?

- Господин Хинч, - изменившимся голосом произнесла Литси. - Признаюсь, я уже привыкла считать вас образцом тактичности. Пожалуйста, не лишайте себя своей главной добродетели в моих глазах. Я благодарю вас за подарок, но, если у вас больше нет ко мне никакого дела, окажите мне последнюю услугу - позвольте мне немного побыть одной.

Дэйл не пошевелился - более того, Литси отчетливо ощутила, как вокруг нее и ее собеседника быстро смыкается плотная звуконепроницаемая пелена.

- Я хотел бы напомнить вам о том обещании, - по-прежнему не поворачиваясь к ней лицом, негромко сказал маг, - которое вы дали мне чуть больше месяца назад. Вы сказали, что исполните одну мою просьбу. Я прошу вас помочь мне увидеться с Элли.

Литси долго молчала, прежде чем ответить. Больше всего ей сейчас хотелось не говоря ни слова встать и уйти. А еще лучше - исчезнуть. Растаять в воздухе. Что угодно, только бы оказаться подальше от этого места.

Она устало опустила голову.

- Если бы вы сказали мне это тогда, месяц назад, я бы ответила, что за спасение моей жизни вы просите слишком мало. Теперь я скажу, что вы просите слишком много.

- Вы вправе отказать мне, принцесса. Я пойму это и, поверьте, не стану держать на вас зла. Так или иначе, никакой другой просьбы у меня к вам нет.

Литси еще немного помолчала, пытаясь отыскать в своем сознании хотя бы тень плохого предчувствия. Но именно сейчас, как назло, все ее чувства молчали.

- Когда ваше следующее дежурство? - тихо спросила она.

- Формально - никогда. - Голос Дэйла звучал все так же холодно, но Литси была уверена, что он улыбается. - Мастер Лангри любезно освободил меня от этой обременительной обязанности. Впрочем, сегодня вечером он будет вынужден пересмотреть свое решение.

- Почему?

- Вам не стоит беспокоиться о таких пустяках. Все детали я улажу сам.

- Даже не знаю, - произнесла Литси, вставая, - от кого бы мне хотелось услышать эти слова в последнюю очередь - от мага Шиан-Дора или от адепта Ордена Хаоса. Надеюсь, вам удастся обойтись без лишней крови.

Дэйл обернулся, и Стражница поняла, что ошиблась, - лицо его сейчас было как никогда похоже на застывшую маску.

- Как будет угодно вашему высочеству.

* * *

- Я тебя ненавижу, - прошептала Литси. - Я ненавижу тебя всем сердцем. Ненавижу...

Она стояла перед зеркалом в своей каюте, обнаженная, мокрая после ночного купания. Вода стекала с ее распущенных длинных волос, струилась по правой руке, по рукояти Меча Хаоса, вниз по его блестящему клинку.

Она пристально смотрела в глаза своему отражению, зная, что именно так, и не иначе, должна была выглядеть Элли в ту ночь, когда в небе над Цитаделью Грома сияла Путеводная Звезда.

- Я ненавижу тебя.

Ненависть. Главное оружие Дракона. Нетрудно понять, почему. Любовь можно искать всю свою жизнь, и так и не найти. Ненависть найдет тебя сама - и поддавшись ей, однажды испытав эту страшную жажду, утолить ее раз и навсегда уже невозможно. Любовь рождает жизнь. Ненависть рождает ненависть.

Литси подняла меч, медленно провела двумя пальцами по скрипящей от влаги поверхности клинка. А действительно ли она умела ненавидеть? Могла ли она оказаться на месте Элли, если бы Гар-Шахгур выбрал своей целью именно ее?

Определив на глаз центр тяжести меча, Литси положила его на кончик указательного пальца. Легкий как перышко. Удобный, словно ковался специально под нее. Разве что немного длинный для ее роста... Впрочем, это дело привычки.

Она плавно подбросила Аркстен вверх, затем, закрыв глаза, поймала его в воздухе левой рукой и, развернувшись на месте, очертила острием широкий круг. Одна из двух свечей, стоявших по бокам от зеркала, мгновенно погасла - пламя второй даже не колыхнулось.

Наркотик, который она приняла около получаса назад, уже начал действовать. Дэйл оказался прав - за последние три месяца, с самого дня своего пробуждения, она еще ни разу не чувствовала себя настолько отдохнувшей и полной сил. Разумеется, она знала, что это ощущение было обманчивым, что, когда действие препарата закончится, организм заставит ее вспомнить каждый час и каждый день, проведенный без сна. Но это теперь не имело ровным счетом никакого значения.

- Я ненавижу тебя, - повторила она чуть громче.

Неужели это слезы в глазах? Разве она не разучилась плакать? И разве не избавилась - давно, еще в прежней жизни, - от жалости к самой себе?

"Нет, Кай! Пожалуйста, не надо!"

Звуки слышны тем лучше, чем темнее вокруг. Особенно если это эхо из прошлого, о котором иногда так хочется забыть.

Литси взмахнула мечом - вторая свеча погасла вслед за первой, и комната, освещаемая только сиянием закрытого саркофага, погрузилась в темноту.

"Ненавижу..."

- ...Не надо, Кай! Пожалуйста, только не так! Мне боль...

Она не успевает договорить - стальная рука с силой вдавливает ее лицом в подушку, так, что ей снова становится нечем дышать.

- Если ты расслабишься, будет немного легче, - слышится глухой голос.

Подушка пропитывается ее слезами. Боль на время утихает - только для того, чтобы стать еще сильнее...

Голубые глаза волшебницы светились в темноте. Резко очерченные темные круги под глазами, впалые щеки, бледное безжизненное лицо, - так должна выглядеть разрушительница Эдале?

...Намотав на кулак ее мягкие золотистые волосы, рука резко дергает ее голову назад. Обезумев от боли, она кричит - всего мгновение, но тут же сама зажимает себе ладонями рот.

Сейчас, чуть-чуть потерпеть - и все закончится. Это не может длиться вечно.

- Мы еще только начали, - шепчет голос.

По ее ногам течет что-то теплое...

"Я ненавижу тебя, Кай".

Меч в ее руке молчал. Могло ли быть иначе?

Насколько сильно можно ненавидеть того, кто всего лишь причинил тебе боль? Именно тебе, а не тому, кого ты любишь. То, что она сейчас чувствует... Пытается почувствовать... Как это можно сравнивать с тем, что чувствовала Элли?

- ...Почему ты молчишь? Почему не скажешь, чтобы я больше никогда не приходил?

Они лежат на разных сторонах кровати, отвернувшись друг от друга.

- Я все равно буду тебя любить. Всегда, что бы ни случилось.

- Элли я говорил примерно то же самое.

- Значит, ты никогда ее не любил...

"Значит, ты никогда ее не любил", - мысленно повторила Литси, смахивая с глаз несуществующие слезы. А что он ей ответил? Она столько раз продолжала этот разговор в своем воображении, что уже не могла сказать точно, какие слова были произнесены в действительности, а какие она придумала сама. Он тогда промолчал, верно?

Стражница положила бесполезный - по крайней мере, для нее, - кусок металла на столик перед зеркалом, взяла в руки полотенце.

Чем больше между людьми остается недосказанного, тем сильнее чувства. Чувство рождается в тишине, чувство дышит тишиной. Слова - безжалостные убийцы... Но с ней все произошло наоборот. Любовь умерла, а ненависть... Ненависть, похоже, так и не появилась. Она и не могла появиться. Довольно фантазий. Точка.

За окном накрапывал дождь, корабль довольно сильно покачивало. Наверное, будет гроза. Обычно Литси нравилась такая погода, но сейчас при этой мысли ей стало немного тревожно. Вечером на небе не было ни облачка, к чему вдруг такая перемена?

Обтеревшись досуха, она зажгла лампу и стала одеваться. Время уже к полуночи, не хватало только, чтобы Дэйл застал ее в таком виде.

Вот о чем нужно подумать. Откуда этот человек еще тогда, месяц назад, мог знать, что на обратном пути Элли будет находиться в ее каюте? Догадывался? А если он заодно с кем-то из ее врагов? Или, хуже того, ведет свою игру, пользуясь преимуществами и слабостями всех трех сторон? Да, он очень многое для нее сделал - может быть, больше, чем любой другой человек в этом мире, но такой ли уж бескорыстной была его помощь? Дважды он попросту использовал ее - только лишь для того, чтобы встретиться с Элли. Дважды терпел неудачу, и вот теперь...

Стук в дверь раздался в ту самую минуту, когда Литси, стоя у зеркала, придирчиво поправляла белоснежный воротничок своей рубашки.

Она задумчиво посмотрела на лежащий перед ней Аркстен. Рискованно? Безусловно. Но, если Дэйл пришел именно за ним, пусть он лучше будет в ее руках.

* * *

Как ни странно, на меч, который она держала за спиной, так, что из-за ее плеча выглядывала только часть его клинка, Дэйл поначалу не обратил никакого внимания.

- У нас с вами не больше пяти минут, - быстро проговорил он, закрывая за собой дверь. В проеме Литси успела увидеть одного из солдат, который стоял у дальней стены и отсутствующим взглядом смотрел прямо перед собой. Из его открытого рта тянулась струйка слюны.

- Что вы с ними сделали? - хмуро спросила она, все еще загораживая магу проход вглубь каюты.

- Вы об охранниках? Они просто немного устали, не волнуйтесь. Извините, принцесса, что тороплю вас, но...

Он замолчал на полуслове, очевидно, только теперь заметив стоящий в углу комнаты саркофаг. Его карие глаза заблестели, и Литси неожиданно заметила в них явное и неприкрытое волнение. Или он очень хорошо играет, или... Впрочем, в любом случае нужно быть настороже.

Она отошла в сторону, и Дэйл, рассеянно кивнув ей, направился к саркофагу. Подойдя, с некоторым разочарованием дотронулся рукой до светящейся поверхности, оглянулся на Литси.

- Вы так и не открывали его? Судя по этим символам...

- Я хочу вас предупредить, - негромко перебила его волшебница. - Одно ваше неверное движение, один ничтожный повод усомниться в безобидности ваших намерений - и я буду вынуждена убить вас. Мне это будет очень неприятно, но я это сделаю. Вы верите мне?

Дэйл посмотрел ей в глаза, потом перевел взгляд чуть выше и вбок.

- Разумеется.

Литси медленно подошла к саркофагу, положила ладонь на символ Левиафана и, достав меч из-за спины, сделала три шага назад.

Все эти предосторожности оказались излишними. Следующие две минуты Дэйл стоял на месте абсолютно неподвижно и, казалось, даже перестал дышать. Литси не видела его лица, но и без того могла себе представить, что он сейчас чувствует. Сколько лет он искал ее? Пять, шесть? Может, и больше.

Она вдруг ощутила болезненный укол в сердце. А что если бы она была на его месте? Стал бы он говорить ей такие слова? "Мне будет неприятно... убить вас..."

Что же с нею стало? Откуда эта беспричинная, столь несвойственная ей прежде жестокость?

- Если хотите, - дрогнувшим голосом произнесла она, чуть опустив меч, - можете прикоснуться к ней. Только, пожалуйста...

Заметив, как Дэйл достает что-то из-под плаща, она замолчала и сделала шаг вперед, но с удивлением увидела в его руке всего лишь маленькую блестящую брошку в виде бабочки с распростертыми крыльями.

Она мгновенно вспомнила портрет Миалли, хранящийся в ее мастерской. Это же...

- Я хочу попросить вас еще об одной услуге, - тихо сказал Дэйл. Он положил брошку на постель, рядом с тем местом, где под покрывалом находилась рука Элли, и повернулся лицом к Стражнице. - Когда она проснется, пожалуйста, передайте ей это украшение и скажите... скажите, что человек, который отдал его вам... что он...

Литси уже хотела было ответить, что все это он сможет сделать и сам, без ее помощи, но по внезапно остекленевшему взгляду волшебника поняла, что он ее не услышит.

- Что с вами?

Дэйл молчал.

- Я предупреждала вас, - Литси осторожно отступила назад, - не играйте со мной в эти игры...

- Вы не чувствуете?

Голос Дэйла был наполнен такой неподдельной тревогой, что Литси на миг растерялась.

- Что я должна...

Ее слова утонули в оглушительном раскате грома. Она посмотрела в окно - но увидела только непроглядную черноту.

Дэйл уже стоял у двери, приложив к ней обе ладони. Литси почувствовала его заклятье - точно такое же, какое она сама использовала вечером. Она прислушалась - на верхней палубе был слышен какой-то неясный шум. Крики. И... выстрелы?

- Запомните - я не враг вам. - Дэйл быстро вернулся к саркофагу, взял брошку и протянул ее Литси. - Возьмите эту вещь и, что бы ни случилось, не выпускайте ее из рук. Возьмите же!

Совершенно не успевая за происходящим, Литси взяла брошку, сжала ее в левой руке.

Мир вокруг нее неуловимо изменился. Ее чувства обострились до предела - почти как в ту ночь у подножья Тор-Амин. Отличие было только в том, что тогда она не боялась никого и ничего, даже самой смерти, а теперь... Теперь она словно бы окунулась в океан страха.

Где-то совсем недалеко от нее, на расстоянии всего нескольких десятков эминн, находился источник огромной, чудовищной силы - такой, с которой она не сталкивалась еще никогда. Существо, в котором эта сила была сосредоточена, постоянно перемещалось, и с очень большой скоростью, поэтому Литси никак не могла определить его положение - в то же время она ясно ощущала его магический взгляд, тонким лучом пронизывающий корабль насквозь и подбирающийся к ней все ближе и ближе.

Повернувшись к двери и оперевшись рукой на спинку стула, она зажмурилась, затаила дыхание, изо всех сил пытаясь превратиться в бесплотную тень.

- Это не поможет, принцесса. Он все равно найдет вас. Сначала вас, а затем и Элли.

Она посмотрела на Дэйла - тот стоял справа, ровно посередине между ней и саркофагом, и с самым невозмутимым видом проверял исправность своего оружия - двух длинноствольных однозарядных пистолетов, похожих на те, которыми пользовались гвардейцы Императора.

- Кто - он? О ком вы говорите?

Дэйл удивленно оглянулся.

- Неужели вы действительно ничего не чувствуете? Странно, мне казалось...

Он не договорил - выстрелы раздались совсем близко, наверное, уже в самом коридоре. Затем на какое-то время наступила относительная тишина - относительная, потому что гром за окном теперь гремел почти не переставая.

Едва удерживаясь на ногах из-за сильной качки, Литси боком попятилась к саркофагу, чтобы закрыть его, но не сделала и двух шагов, как дверь в каюту содрогнулась от страшного удара. С потолка посыпались щепки, стекла в окне лопнули, и в комнату ворвался холодный ветер с брызгами дождя - тем не менее, несмотря на весь этот хаос, волшебница отчетливо услышала приглушенный шепот Дэйла:

- Стойте и не двигайтесь.

Сам он сохранял равновесие без видимого труда - стоял, широко расставив ноги и спрятав обе руки, с заряженным пистолетом в каждой, за спину.

- Меч и магия нам сегодня не помощники, - все так же тихо добавил он, проследив за взглядом Литси. - Впрочем, о вашем оружии я не говорю.

- Если не можете обойтись без своих загадок, то лучше молчите, - одними губами прошептала Стражница, становясь рядом с ним.

После второго удара комнату окутал полумрак - на этот раз, не выдержав колебаний магической силы, разбилась лампа.

- Знаете, принцесса, - неожиданно улыбнулся Дэйл, - мне, пожалуй, никогда так не везло, как сегодня. Смерть в окружении двух дочерей Лунной Волшебницы, двух самых очаровательных созданий в этом мире, - о чем еще можно мечтать?

Литси не успела ему ответить. От третьего удара дверь разлетелась на обломки, и в комнату, пружинисто перепрыгнув через порог, ворвалось то самое существо, присутствие которого заставляло сердце волшебницы сжиматься от безудержного страха.

Первая ее мысль была - а чего, собственно, она так боялась? Обыкновенный мальчишка, на вид даже младше ее, лет пятнадцати, самое большее - шестнадцати. На плечах - бесцветный, в некоторых местах протертый едва ли не до дыр, походный плащ, в правой руке - зазубренный ржавый меч, разве что весь покрытый кровью. Ну и что тут такого?

- Quite predictably, - негромко произнес гость.

* * *

Литси почувствовала легкий толчок изнутри, качнулась вперед - ноги ее были словно чужими.

Она знала этот язык. И человека, который стоял перед ней, она знала тоже. Именно таким она видела его в том сне, что приснился ей в ночь перед встречей с Элли в Каменной Цитадели.

Тогда она впервые в своей жизни встретилась с существом, которое считала мертвым. С существом, которое было врагом для нее и для каждого из ее друзей и которого она в глубине души своим врагом не считала.

И сейчас нечто подобное происходило с ней во второй раз.

Бросив один короткий взгляд на Элли, мальчишка снова посмотрел на Литси, на Меч Хаоса в ее руках, а затем, подняв перед собой Меч Порядка, быстро шагнул ей навстречу. Дэйла он будто бы и не замечал.

Литси закрыла глаза.

А в следующее мгновение в комнате прогремел выстрел.

* * *

- Кай!

Бывший Страж Знака Феникса выронил из руки меч, по инерции сделал еще один шаг и только тогда остановился. Несколько секунд он стоял на месте, чуть покачиваясь и с какой-то странной улыбкой глядя на Литси. А затем, так и не сказав больше ни слова, повалился ничком на пол.

Литси бросилась вперед, упала рядом с ним на колени. Перехватив брошку и меч в одну руку, ощупала его одежду - на уровне пола было темно, она почти ничего не видела.

Плащ был мокрым от дождя, но теплое пятно между лопаток она нашла почти сразу. В середине пятна было маленькое отверстие - пуля прошла навылет. Литси осторожно прижала два пальца к сонной артерии. Пульс ощущался, но очень слабый.

- Зачем?! - Она оглянулась на Дэйла. - Зачем вы это сделали?!

Маг стоял неподвижно, обе его руки по-прежнему были спрятаны за спиной. Взгляд его был устремлен поверх головы Литси, а в глазах - такого Стражница раньше не могла даже представить - плескался безмолвный ужас.

Литси медленно повернулась в ту же сторону.

Поначалу ей показалось, что в дверной проем протискивается огромная черная туша, постепенно заполняя своим неповоротливым телом все тесное пространство каюты. В обманчивом тусклом сиянии саркофага она даже рассмотрела некое подобие перепончатых крыльев, увенчанных острыми когтями. Но, когда комната в очередной раз осветилась вспышкой молнии, она поняла, что ничего этого нет, что все это лишь игра ее воображения, а на пороге стоит тоненькая фигурка в черном плаще с опущенным капюшоном и с дымящимся двуствольным пистолетом в правой руке.

* * *

Не отводя взгляда от черной фигуры, Литси поползла назад, судорожно отталкиваясь руками от скользкого пола, пока не уперлась спиной в ноги Дэйла. Тот подхватил ее за талию, плавно поднял вверх.

"Она вас пока не видит, - послышался в ее сознании тихий голос. - Спрячьте меч. Немедленно".

Литси попятилась к саркофагу, не глядя положила Аркстен на край постели, набросила на него покрывало. О том, чтобы закрыть саркофаг, она даже не думала.

Кристел медленно переступила через порог, подошла к Каю и направила пистолет на его затылок. Рука ее дрожала, из-под капюшона слышалось какое-то невнятное бормотание - Литси не могла разобрать слов.

Сейчас. Другого такого момента у нее не будет.

В ладони Стражницы появились три маленьких метательных ножика. Она уже словно наяву видела, как они летят к цели: один чуть ниже, в запястье правой руки Кристел, два других - выше, в ее глаза. Шпага завершит начатое. Все это займет не больше двух секунд. Проклятая качка, только бы не промахнуться.

Кристел опустила пистолет. Откинув капюшон, посмотрела Литси в глаза. Затем перевела взгляд на ее руку - но не на правую, в которой были спрятаны ножи, а на левую, по-прежнему сжимающую волшебную брошь Миалли.

Она взглянула на Дэйла.

- И ты здесь, мой мальчик... - Шепот ее был едва слышен, и Литси, заметив рваный шрам, опоясывающий ее шею, поняла, что по-другому она говорить просто не может. - В чем дело, заблудился в собственных снах?

Дэйл молчал.

- Я рада, что вы все наконец-то нашли друг друга, - продолжила Кристел, мельком посмотрев на лицо спящей Элли. - Осталось только решить, кто тут лишний. Это не займет много...

Корабль резко накренился на борт - так сильно, что каждому из троих активных участников этой сцены с большим трудом удалось удержаться на ногах: Литси успела ухватиться руками за изголовье саркофага, Дэйл облокотился на стоящий позади него стол, а Кристел, отпрыгнув назад, вцепилась в дверной косяк. Тело Кая, перевернувшись на спину, заскользило по полу к ногам Дэйла, оставляя за собой темно-багровый след.

Когда корабль через несколько секунд выровнялся, Литси, оглянувшись на дверь, обнаружила, что Кристел в комнате уже нет. Она снова подбежала к Каю, но склонившийся над ним Дэйл мягко отстранил ее одной рукой.

- Отправляйтесь за ней, я сам осмотрю его. Простите, принцесса, но человеческую анатомию я знаю лучше, чем вы.

Он разорвал рубашку на груди Кая. Раны не было - Кристел стреляла в спину, пуля осталась внутри.

- С какой стати вы мне приказываете? - тихо сказала Литси, наблюдая за тем, как Дэйл осторожно переворачивает Кая на живот. - Неужели вы думаете, что я оставлю вас с ним наедине?

Дэйл молча положил ладонь на кровавое пятно, закрыл глаза. Литси он больше не слышал.

Стражница вернулась к саркофагу и, убедившись, что с Элли все в порядке, закрыла его. Подумала, зажгла волшебный фонарик и поместила его над головой Дэйла. Положила ладонь на эфес шпаги.

Брошка в ее левой руке вспыхнула, обожгла ледяным холодом - Литси, как ни была она привычна к боли вообще и к холоду в частности, едва сдержалась от того, чтобы разжать пальцы. Что это, предупреждение? Спрашивать у Дэйла было поздно - не прерывать же транс из-за такой мелочи.

Корабль стал медленно, маленькими толчками, крениться в другую сторону, но затем снова вернулся в прежнее положение. Литси прислушалась к своим ощущениям. Это была не магия врага. Стихия Воздуха... И что-то еще. Что-то очень знакомое...

Она сорвалась с места и, выхватывая на ходу шпагу, побежала в коридор.

* * *

- Арнидис! Арнидис, это я! Арнидис!

Литси кричала, размахивала руками, но пегас не замечал ее. Нарезая широкие петли вокруг "Архона", то приближаясь к нему, то снова отдаляясь, он время от времени застывал в воздухе, начинал с силой махать крыльями - тогда на корабль обрушивался ураганный ветер, накатывали гигантские волны, перехлестывающие через всю палубу и уносящие за борт, в открытое море, одного человека за другим. Матросы безуспешно пытались убрать паруса на первой грот-мачте, вторая, переломленная на самой середине, жалко свисала вместе со всей снастью поперек борта, болтаясь под напором ветра из стороны в сторону. Это еще больше осложняло задачу солдатам Императора, которые, вооружившись длинными мушкетами, вели беспорядочную стрельбу, стараясь попасть в Арнидиса в те моменты, когда он оказывался ближе всего к кораблю.

То обстоятельство, что подданные Империи сражались против существа, чье имя всегда было неразрывно связано с именем одного из создателей этого мира, не укладывалось у Литси в голове. Еще больше она была поражена, когда увидела среди солдат, на противоположной от нее части корабля, двоих волшебников Шиан-Дора - Кейна Лангри и Эмбер. Сами по себе их заклятья не представляли для пегаса серьезной опасности (Кейн был уже не в том возрасте, чтобы сполна пользоваться боевой мощью стихийной магии, а Эмбер едва держалась на ногах, и не только из-за качки - Литси даже издалека видела ее болезненно бледное, без единой кровинки лицо), но поверить в то, что маги Волшебного Города, даже в целях самозащиты, будут пытаться причинить вред другу Крылатого Меча, их первого и единственного Учителя, - поверить в это Литси никогда не смогла бы, если бы не видела все происходящее собственными глазами.

Она стала искать взглядом Кристел. Судя по поведению брошки, та находилась где-то совсем рядом, но где? На палубе ее не было. Может быть, осталась в коридоре?

Литси сжала брошку еще сильнее, стиснула зубы от пронзительной боли.

Вверх. Посмотри вверх.

Она вскинула голову и так и замерла в этой позе - ее охватило предчувствие, что сейчас произойдет нечто непоправимое. Кристел быстро, словно всю жизнь только этим и занималась, карабкалась по вантам на верхушку уцелевшей мачты.

Арнидис снова стал приближаться к кораблю, хлопая крыльями с такой силой, что под действием вызванного ими ветра "Архон" начал переворачиваться на бок. Литси прыгнула к борту, уцепилась за него обеими руками.

- Арнидис! - закричала она. Гром гремел все сильнее, она сама не слышала собственного голоса. - Арнидис! Это я, Нэррис!

Пегас застыл в воздухе, нагнул голову вниз. Услышал!

Корабль резко выровнялся, упал на воду, и Литси с головы до ног окатила ледяная волна. Она этого даже не заметила, закричала еще громче, срывая голос:

- Улетай! Там, на мачте! Дракон! Улетай! Улетай!

Арнидис еще некоторое время парил на месте, вглядываясь в темноту, - Литси поняла, что он почти ничего не видит и полагается только на свое обостренное чутье. Но разве оно могло ему сейчас помочь?

- Улетай, милый, - хрипло шептала она. - Улетай, пожалуйста.

Арнидис взмахнул крыльями и стремительно понесся прочь.

Литси посмотрела наверх. Кристел, изогнувшись на вантах, протягивала руку ему вслед. На блестящем от воды стволе пистолета отражались вспышки молний.

Еще мгновение. Расстояние все больше, она не успеет. Еще мгновение.

- Миалли, помоги мне, - прошептала Литси.

Катящаяся на корабль волна взметнулась высоко вверх, замерзая прямо на глазах и обращаясь в гигантскую ледяную стену. Подпитываемая набегающей водой, стена продолжала расти, становилась все выше и толще, пока не закрыла собой половину неба.

Литси не слышала выстрела и не видела его. Ее сердце билось сейчас где-то на самом дне Огненного Моря, она чувствовала, что может управлять каждой мельчайшей частичкой воды во всем Эдале. Что ей стоило остановить какую-то жалкую пулю?

Горячий металл вошел в толщу льда.

Литси глухо застонала, прижав левую руку к сердцу и выронив брошку. Ледяная стена с чудовищным треском лопнула, раскололась на две части. Пуля миновала преграду мгновенно, так, словно ее и не было, а спустя еще несколько секунд вонзилась в белоснежную холку пегаса.

Створки стены стали расходиться, погружаясь под воду, и в глаза Литси ударил ослепительный луч света - на небосклоне сияла Путеводная Звезда. Сквозь слезы в глазах она видела, как Арнидис медленно поднимается вверх по этому лучу, взмахивая крыльями все реже и реже. Как его тело окрашивается алой кровью, как он бессильно складывает крылья, все еще продолжая тянуться к спасительному свету. А затем падает в холодную темноту.

Литси не думая бросила шпагу в сторону, рванула с себя плащ. Она не даст ему погибнуть. Только бы оказаться в воде, только бы...

Чья-то рука схватила ее за плечо, развернула на месте.

- Далеко собралась, малышка? - вкрадчиво поинтересовалась Кристел.

И, не дожидаясь ответа, наотмашь ударила ее тыльной стороной ладони по лицу.

* * *

Литси отлетела на десяток шагов в сторону, проскользила по палубе лицом вниз, ободрав щеку. Какое-то время она лежала неподвижно, приходя в себя. В голове все звенело - ощущение было таким, будто удар был нанесен, по меньшей мере, стальным молотом.

Она уперлась ладонью в пол, но вместо жесткой деревянной поверхности нащупала что-то тягучее, вязкое, похожее на густую глину. Она с трудом разлепила глаза. Палубы не было. Вокруг не было вообще ничего, кроме темно-серого, почти черного тумана, пульсирующего в такт биению ее сердца. Где-то в его глубине ощущалось непонятное множественное движение, сопровождаемое еще более странным звуком, напоминающим трение мокрой чешуи. Звук этот становился все отчетливее - оттуда, из глубины, к Литси приближалось что-то, по сравнению с чем все ее кошмары были лишь беспокойным сном младенца.

Приподнявшись на локте, она оглянулась через плечо. На том месте, где должна была находиться Кристел, стоял расплывчатый черный силуэт. Он почти сливался с туманом - Литси различала только его огромные, уходящие в бесконечность, крылья и ярко светящиеся зеленые глаза с вертикальными зрачками.

Пульсация тумана резко участилась, но вместе с этим Литси каким-то образом осознала, что в реальном мире время почти не движется, что здесь пройдет целая вечность, прежде чем там, снаружи, истечет одна крошечная доля секунды.

- Не бойся вечности, - раздался в ее сознании безжизненный, лишенный какой-либо интонации голос. - Твои новые друзья не дадут тебе скучать.

Литси осторожно потянулась к правой ноге - за голенищем сапога у нее был спрятан нож, единственное оружие, на которое она еще могла рассчитывать. Положение было почти безвыходным. Магия здесь не действовала. Из темноты за каждым ее движением пристально следили десятки жадных глаз; рядом, всего в нескольких шагах, шевелилась какая-то тяжелая, грузная, необъятных размеров туша. Не обращать внимания. Если ей овладеет страх, все будет закончено в один миг. Безнадежность. Отчаяние. Безумие. А что дальше? Кто из живущих может рассказать об этом?

Ножа за сапогом не было. И самого сапога, в общем, тоже. Она была без одежды.

Похоже, все. Или еще нет? Задушить Дракона голыми руками - заманчиво.

Литси уткнулась лицом вниз, всем своим видом изображая бессилие и покорность. Она старалась ни о чем не думать, зная, что противник видит ее насквозь. Но где-то в самой глубине ее сознания вертелась одна мысль, простая и ясная. Она сможет это сделать. Сможет убить своего единственного и настоящего врага, не полагаясь ни на оружие, ни на волшебство, ни даже на помощь своей бесплотной покровительницы. Ей не нужно было убеждать себя в этом, пытаться поверить в недостижимое. Нужно было сделать только две вещи - выбрать правильный момент для атаки и безошибочно рассчитать точку приложения силы. Ничего такого, чему ее не учили. Сложно, но выполнимо.

Как ни странно, ее "новые друзья" не спешили приближаться к ней - судя по всему, созерцание беспомощной жертвы доставляло им не меньше удовольствия, чем само насилие. Сколько же это будет продолжаться? Если так пойдет и дальше...

Прикосновение холодного ветра было столь неожиданным, что Литси дернулась от острой судороги. На ее затылок упала одна ледяная капля, другая... А затем дождь хлынул на нее сплошной стеной.

Вновь ощутив под собой скользкую поверхность палубы, она резко обернулась.

Кристел стояла на том же месте, где и раньше, но теперь от Литси ее наполовину загораживал человек в темном плаще, находящийся спиной к Стражнице и держащий в своей вытянутой вперед руке ржавый, тускло мерцающий меч. Острие клинка упиралось в горло Кристел, и Литси отчетливо видела маленькую струйку крови, сбегающую вниз по ее тонкой израненной шее.

* * *

Лицо Кристел, поначалу не выражавшее абсолютно никаких эмоций, дрогнуло, исказилось. Отступив на шаг, она упала на колени, опустила голову и как-то странно затряслась всем телом; Литси внезапно поняла, что она просто смеется - тихо, потом все громче и громче, пока смех не перешел в слезы.

Дэйл отвел от нее Меч Порядка и, заметив обступивших его солдат во главе с Лоуэллом, громко сказал, обращаясь к последнему:

- У нее истерика. Будет лучше, если вы заберете ее, пока она не натворила еще каких-нибудь глупостей.

Кэмп, даже не взглянув на него, подхватил содрогающуюся в рыданиях девушку на руки и понес ее прочь. Дэйл несколько секунд смотрел им вслед, затем как ни в чем не бывало передал Нирстен ближайшему солдату, молча повернулся и направился к Литси.

Волшебница тем временем поднялась на ноги и, облокотившись на борт, скользила бессмысленным взглядом по разглаживающейся прямо на глазах поверхности моря. Путеводную Звезду закрыли тучи, корабль окутывала кромешная темнота, но Литси и без этого чувствовала, что Арнидиса нет больше в этом мире. Единственное существо, которое связывало ее с Лунной Волшебницей, существо, которое своими глазами наблюдало за рождением Эдале, - это существо ушло за Грань, и ничто больше не могло вернуть его обратно.

- Не вините себя, - услышала она голос Дэйла. - Вы сделали для него все, что могли.

Стражница отвернулась от моря, опустилась на палубу, прислонившись спиной к борту. Дэйл присел рядом, быстро протянул руку и прицепил к ее рубашке что-то блестящее. Брошка. Когда он только успел ее подобрать?

- Я же просил вас держать ее при себе, - с мягким упреком произнес маг. - Вы хотя бы представляете, чем это все могло для вас закончиться?

- Она все равно не спасла бы меня от Дракона, - безразлично отозвалась Литси. - Так же как когда-то не смогла уберечь Миалли от его слуг.

- Дракона... - с горечью протянул Дэйл. - Пожалуй, это еще можно простить мне, слепому от рождения. Но как вы, именно вы, не догадались, кто она такая на самом деле?

- О чем вы?

Дэйл достал из кармана платок, приложил его к щеке Литси, потом к разбитой верхней губе.

- У вас все лицо в крови... Я о том, что ваш родной язык в чем-то похож на язык Сияющих. Эльфы, как и вы, окончание "эль" в женских именах пишут как "elle". А теперь вспомните ее второе имя, "Laereli", и расставьте буквы в правильном порядке.

Литси немного подумала. Да. Все было очень просто. Издевательски просто. Очевидно, на это и был расчет.

Мир вокруг нее рушился, рассыпался на осколки. Друзья, враги - все перепуталось. На чьей же она стороне?

- Что с Каем? - тихо спросила она.

- Думаю, с ним все будет в порядке. Я извлек пулю и усыпил его. Остальное в ваших руках. - Дэйл убрал платок и пристально посмотрел на нее. - Признайтесь, вы думаете о том же, о чем и я? Он - Крылатый Меч? Или еще один из Детей Звезд?

Литси закрыла глаза.

- Я не знаю. Я теперь ничего не знаю.

Глава 4. Кай и Элли

25-й день Тауреме 4566-го года

Дор-Алион, дворец Императора

- ...В нашем распоряжении, таким образом, остается единственный более или менее верный способ навсегда покончить с этой угрозой. Меч Хаоса, так же как и усыпленный нами пленник вместе с его собственным мечом, должен быть помещен в Источник Стихии Огня. Дух Дракона будет вынужден слиться с пленником, но Меч Порядка, с его способностью к нейтрализации враждебной магии, не позволит ему вырваться из этой клетки. Когда пленник умрет от истощения, Дракон исчезнет вместе с ним.

Риджил Карне, Глава Волшебного Города, сел на свое место. В зале воцарилась мертвая тишина, и в этой тишине Айвен словно наяву услышал отдаленные раскаты грома.

История взаимоотношений между Орденом Порядка и его союзниками, к числу которых можно было отнести и Империю Руадар, знала разные времена. Бывали случаи, когда действующим адептам Ордена приходилось, вольно или невольно, преступать закон того государства, на чьей территории они находились. Массовые разрушения, смерть огромного числа мирных жителей: столкновения с учениками Дракона нередко вынуждали их идти на крайние меры. И если им не удавалось доказать обоснованность своих действий, - а необходимость предъявления подобного рода доказательств подразумевалась сама собой, - то любой из них после недолгого показательного процесса вполне мог отправиться на эшафот. Любой, за исключением Стража Каменной Цитадели.

Статус Стража всегда, вне зависимости от степени напряженности политической обстановки, был синонимом неприкосновенности. По сути, адепт, обладающий этим званием, мог в любое время дня и ночи явиться, например, в императорский дворец Дор-Алиона и убить правителя Руадара прямо на троне - и даже тогда, как бы нелепо это ни звучало, остаться подсудным только одному человеку во всем мире, а именно Главе Ордена Порядка. Никто другой не имел права требовать от него каких-либо объяснений и уж тем более решать его судьбу. Это знали все, и так было всегда - вплоть до настоящего момента.

- Ваше предложение, Риджил, при всей его самонадеянности, еще и несколько радикально. - Император слегка улыбнулся, и Айвен, пристально следивший за выражением его лица, окончательно убедился в том, что все это - не более чем неумело поставленный спектакль. Вернее, спектакль был поставлен достаточно искусно, но вот актерского мастерства одному из его участников явно не хватало. - Даже если предположить, - продолжал Шейден, - что ваши доводы не лишены оснований, и события будут развиваться именно так и никак иначе, - даже в этом случае мы не можем позволить себе столь чудовищную неблагодарность. Вы, вероятно, не лучшим образом осведомлены и не знаете, что этот юноша сделал для Империи больше, чем кто-либо другой, находящийся в этом зале, включая меня самого. Гибель четырнадцати человек на борту "Архона" - еще не повод забыть о десятках, если не сотнях тысяч других моих подданных, обязанных ему жизнью... Я искренне надеюсь, что у вас в запасе есть иной план.

Риджил снова поднялся и, негромко кашлянув, произнес:

- К сожалению, ваше величество, обстоятельства таковы...

Айвен, вместе с Эмбер и другими младшими волшебниками стоявший у стены, за спиной верховного мага Шиан-Дора, осторожно посмотрел на противоположный край стола, где в одиночестве, в окружении нескольких пустых кресел, на почетном месте напротив Императора сидела девушка в черно-серебристом плаще. В компании находящихся за столом взрослых мужчин она выглядела еще младше, чем была на самом деле, и высокое кресло, в котором она даже не доставала ногами до пола, только усиливало это впечатление. В то же время седые пряди в ее волосах, усталое, осунувшееся лицо, - все это вполне красноречиво свидетельствовало об обратном.

"Что бы она ни сказала сейчас, - думал Айвен, - это и станет началом войны. Вопрос только в том, скажет ли она это как Стражница Каменной Цитадели или как принцесса Тарфаэста. От этого будет зависеть то, насколько долгой окажется эта война. И в том числе - сможет ли она сама выйти отсюда живой. Стражницу они не отпустят. Убьют - или, по крайней мере, постараются убить - здесь же, в этом зале. А вот наследницу Лазурного Престола - не смогут не отпустить. Это будет смертный приговор и для Империи, и для Волшебного Города... Но что же она медлит?"

Литси молчала. Со стороны могло показаться, будто она, так же как и Айвен, даже и не слушает Главу Шиан-Дора, и только по ее слегка побелевшим кулачкам можно было догадаться, с каким трудом ей удавалось сохранять внешнюю невозмутимость.

- Благодарю вас, Риджил, садитесь. - Кивнув магу, Шейден оглядел своих личных подчиненных, располагавшихся по левую руку от него (министров, военачальников и прочей официальной мишуры на этом совете не было - только лидеры и полномочные представители различных секретных ведомств Руадара, большинство из которых Айвен знал только по именам и никогда до этого дня не видел в лицо), но затем перевел взгляд на Литси и сказал: - Так или иначе, среди нас есть человек, чье мнение мне хотелось бы услышать прежде всего. Не прислушаться к нему сейчас, - на последнем слове он сделал едва заметное ударение, - было бы большой ошибкой.

Теперь уже на Стражницу смотрели все без исключения. Император, его подданные, маги Волшебного Города, - взгляды трех с лишним десятков пар глаз были устремлены только на нее. Но Литси по-прежнему молчала. И даже не поднимала головы. Просто сидела и изучала причудливые узоры на поверхности стола, так, словно все происходящее ее совершенно не касалось.

- Я полагаю, - голос Шейдена впервые за время совета дрогнул, и Айвен с трудом сдержал усмешку - удар был нанесен необыкновенно точно, ничего лучшего в данной ситуации придумать было нельзя. - Полагаю, мы можем перейти к обсуждению изложенного господином Карне плана. Господа, прошу высказываться...

26-й день Тауреме 4566-го года

Дор-Алион, улицы города

- По-видимому, я могу поздравить вас с дипломатическим дебютом. Я еще никогда не слышал, чтобы молчание одного человека было таким громким.

Литси прислонилась спиной к передней стенке кареты, произнесла вполголоса:

- Кучер. Я его где-то видела.

- Это один из людей Кэмпа. - Айвен вновь, в очередной уже раз, посмотрел на волшебницу с нескрываемым удивлением. С памятью и наблюдательностью у нее по-прежнему все было в порядке - и это притом, что она, судя по всему, не спала почти столько же времени, сколько продолжался сон Элли, - шестьдесят восемь дней. Сам Айвен не мог заснуть всего вторую ночь и уже чувствовал себя не самым лучшим образом. - Пусть делает свою работу, - добавил он. - Не будем ему мешать. Ему нужно кормить семью, будет очень печально, если сегодня он останется без вознаграждения.

- Я раньше не замечала в вас столь трогательного внимания к окружающим. Неужели это я на вас так плохо влияю? - Литси улыбнулась, но только одними губами. Что-то ее явно тревожило, и Айвен пока никак не мог определить, что именно. - Вы написали, что хотите поговорить. Я вас слушаю.

"А вот у меня с памятью все хуже и хуже", - мысленно упрекнул себя Айвен. Он наконец вспомнил, что принцесса с самого детства больше всего прочего боялась тесного замкнутого пространства. И как только он мог забыть об этом?

- Насколько мне известно, - быстро сказал он, - Элли так и не удалось разбудить? Как вы оцениваете ее состояние?

- Она потеряла много сил. Я думаю, она придет в сознание не раньше чем через две-три недели. В самом лучшем случае.

Айвен задумчиво покивал головой. Другого ответа он и не ждал.

- Наш корабль отплывает ровно через семь дней. Риджил предложил мне самому решить - остаться здесь или вместе со всеми отправиться в Шиан-Дор, чтобы участвовать в ритуале проникновения в Источник Стихии Огня. Вы, вероятно, уже догадываетесь, кому из подчиненных Императора поручено проследить за этим ритуалом?

- Вы считаете, план исходит именно от нее? Император и Глава Шиан-Дора - ее куклы?

- Первый - без сомнения. По поводу второго мне трудно говорить что-либо определенно, ситуация крайне запутанная. Многое, возможно, прояснилось бы, если бы я принял его приглашение. Кроме того, тогда я смог бы узнать, скажем так, местонахождение Источника. Если судьба вашего друга вам небезразлична, - Айвен сделал паузу, - эти сведения могли бы пригодиться вам в будущем.

Литси долго молчала, не отводя взгляда от лица Айвена. В ее глазах, поблескивающих в полумраке, читались сомнение и нерешительность, но волшебник был уверен в том, что она больше никогда и ничего у него не попросит.

- Вам не нужно ни о чем меня просить, - как можно более мягко произнес он. - Мне незачем оставаться в Дор-Алионе. Я знаю, никто не сможет позаботиться об Элли лучше, чем вы... Но вам ни на минуту нельзя забывать об осторожности. То, что Император позволяет вам все время находиться рядом с ней... Это очень странно, и я пока не могу понять его мотивов. Ни его, ни той, кто за ним стоит. - Он снова помедлил и, так не дождавшись от собеседницы ни слова, спросил: - Брошка с вами?

- Да. - Литси достала волшебное украшение из кармана плаща. - Между прочим, вы так и не успели сказать, что я должна передать Элли на словах.

- Я передумал, - принужденно улыбнулся Айвен. - Не говорите ей ничего. Она проницательная девочка и сама все поймет.

Стражница пожала плечами и спрятала брошку обратно. Полминуты они молча смотрели друг на друга, а затем Айвен сказал:

- Меня почему-то не покидает ощущение, что это наша последняя встреча. Как вы думаете?

Литси отвернулась к окну.

- Хотите, чтобы я поцеловала вас на прощанье? Предупреждаю, трое из четырех представителей мужского пола, с которыми я это делала, уже мертвы.

- Если я помогу вам спасти четвертого, - заметил Айвен, - то когда-нибудь обязательно напомню об этом разговоре.

И, приоткрыв дверь, на ходу выпрыгнул из кареты.

31-й день Тауреме 4566-го года

Дор-Алион, дом Кейна Лангри

Риджил проснулся мгновенно, быстрее, чем если бы кто-то окатил его ушатом холодной воды. Первая его мысль была - снова ложная тревога. Окутывая дом плотной сетью охранных заклятий, его подчиненные несколько переусердствовали и две ночи назад уже поплатились за это, с четверть часа гоняясь по всем этажам и карнизам за самой обыкновенной бездомной кошкой. Менять, впрочем, ничего не стали, сочтя, что безопасность излишней быть не может - тем более в таких исключительных обстоятельствах, как сейчас. С учетом того, что за последние четыреста лет Глава Волшебного Города еще ни разу не покидал пределов острова Ямино, жалеть об упущенном сне было по меньшей мере неуместно.

Маг сел на кровати, подтянув под спину подушку. Прислушался к тишине. А почему, собственно, тишина?

И только тогда он все понял. Как же быстро она отреагировала, просто удивительно...

- Вы позволите, я зажгу свет? - негромко сказал он. - Мне всегда хотелось увидеть вас своими глазами.

Молчание длилось недолго.

- Госпожа выражает свое крайнее неудовлетворение вашими действиями. - Тихий мелодичный голос доносился со стороны окна, но Риджил знал, что это была уловка. Его невидимая собеседница могла находиться в любом уголке этой комнаты - например, прямо у него за спиной. - Сегодня вечером вы отправитесь к Императору и сообщите ему, что отказываетесь от своего первоначального плана. Вы скажете...

- Простите, что перебиваю вас, - улыбнулся Риджил, - но вы сейчас попусту тратите время. Ее намерения мне прекрасно известны. Я глубоко уважаю ее чувства, ее сентиментальную привязанность к этому мальчику, но перекладывать ответственность на других, в том числе и на эльфов, в данном случае не считаю нужным. Дракон будет уничтожен самым простым и действенным способом.

"Неплохо сказано, кстати, - мысленно добавил он. - Я уже и забыл, какое это наслаждение - говорить то, что думаешь, избавив себя от мучительной необходимости тщательно подбирать каждое слово. Жаль только, что все хорошее очень быстро заканчивается".

- Вы много лет служили госпоже верой и правдой, - после весьма продолжительной паузы сказал голос. - Она простила вам то, что вы не только не воспрепятствовали, но и способствовали покушению на жизнь ее дочери, родной сестры вашего сына. Она простила вам то, что вы пытались проникнуть в ее самую сокровенную тайну. Она прощает вам ваше последнее предательство. В доказательство своих слов она приготовила для вас подарок. Примите его - в память о старой дружбе.

Риджил осторожно огляделся по сторонам. Понимающе усмехнулся. На столике у изголовья кровати в лунном свете блестел тонкий, наполненный до краев бокал.

- Знаете, милая Сатин, - произнес он, беря бокал в руку, - я, наверное, с возрастом тоже стал немного сентиментальным. По крайней мере, мне бы очень хотелось, чтобы вы также передали ей кое-что от меня. Скажите ей, что я всегда любил ее - но тем приятнее мне сейчас осознавать, что в этом мире ей не все подвластно.

Тишина. Не скажет, конечно. Может, это и к лучшему.

- За здоровье ее величества, - глядя в темноту, проговорил маг.

Он залпом осушил бокал, спокойно поставил его на столик и лег на кровать, готовясь досматривать свой прерванный сон.

49-й день Тауреме 4566-го года

Дор-Алион, дворец Императора

Литси стояла у окна и смотрела на горизонт. Окна в этом просторном зале, в котором Император распорядился разместить Элли, бывшую пленницу Серебряной Мантии, а ныне его личную гостью, были обращены на восток, и Литси каждый день по три-четыре часа стояла вот так, замерев словно статуя и неотрывно глядя на узкую, едва различимую полоску между небом и морем. Эти часы заменяли ей сон, которого она была лишена уже почти два месяца. А если точнее - ровно девяносто один день.

Сейчас, впрочем, ей было совсем не до сна. Сказать, что услышанное потрясло ее до глубины души, было бы некоторым преувеличением, но предположить, что этот разговор, давно ею ожидаемый, с самого начала окажется до такой степени откровенным, она никак не могла.

- Трудно сказать, на что они рассчитывали, - говорил Шейден. Он сидел в кресле рядом с кроватью Элли, там, где Литси обычно проводила все остальное время дня, и задумчиво вертел в руке длинный кинжал. Стражница узнала это оружие с первого взгляда - воспоминание о знакомстве с Каем еще не стерлось из ее памяти. - Возможно, они решили, что Ариэль не станет пачкать свои руки кровью, как это уже было много лет назад. Но времена изменились, и ты сама была тому свидетельницей. Она убила пегаса. Она без колебаний уничтожит и их. Как только ритуал будет закончен, она запечатает Источник, а затем... Затем в Эдале появится второй Город-под-Водой. Так, во всяком случае, она сама мне сказала.

Литси промолчала, хотя мысль о том, что там, в Шиан-Доре, находится и Дэйл, пришла ей в голову в первую очередь, еще до того, как она подумала о Кае. В чем-то это было объяснимо. Жизнь Кая, даже если забыть о том, что он, возможно, был одним из братьев Солнечной Волшебницы, сейчас была вне опасности. Источник Стихии Огня... То, что можно запечатать, всегда можно и вскрыть, было бы желание. А вот Дэйл... Осознавал ли он сам, на что идет?

Да, что он тогда сказал? В том сне, который она так долго считала причудливой игрой своего воображения.

"Но ты же, надеюсь, не думаешь, что мы отпустим тебя одного?"

Кто это - "мы"? Неужели и он тоже...

- А когда с Волшебным Городом будет покончено, - невозмутимо продолжал Император, - она вернется сюда. И одного за другим... Впрочем, оговорюсь, это уже мои домыслы... Одного за другим устранит всех тех, кто стал ей не нужен. Как ты думаешь, велика ли вероятность того, что мы с тобой не попадаем в этот список? - Он подождал ответа, обернулся. - Ты меня слушаешь?

- Слушаю. Продолжай.

Шейден усмехнулся.

- Завидую твоей выдержке. Никогда не предполагал, что из такой тихой застенчивой малютки вырастет достойная преемница Вианетте. Боль и страх - лучшие учителя, верно?

Он встал с кресла, неспешно прошелся по залу, остановившись за спиной у Литси.

- Признаться, я не особенно рассчитываю на твое доверие. Если бы мне удалось так легко, на словах, убедить тебя в том, что все это время я пытался противиться ее приказам, что все мои поступки, направленные против тебя, твоих друзей, твоего народа, были частью ее игры - ее, а не моей... Если бы мне удалось это сделать, я просто перестал бы тебя уважать. К тому же ты всегда можешь спросить себя - где гарантия того, что, предавая сейчас свою покровительницу, я не продолжаю тем самым, пусть даже и неосознанно, выполнять ее волю? Мне трудно поставить себя на твое место, я могу только догадываться, о чем ты думаешь. Но давай на несколько минут притворимся, что мы друзья... Или хотя бы люди, преследующие одну общую цель.

- Для начала, - не оборачиваясь, тихо произнесла волшебница, - тебе придется сказать, какую цель преследуешь ты.

Шейден еще немного постоял рядом с ней, затем вернулся в кресло.

- Моя цель - безопасность Элли, - сказал он, чуть понизив голос, словно опасаясь, что эльфийка его услышит. - Не думаю, что ты сочтешь меня безнадежным романтиком, поэтому скажу прямо - я действительно очень люблю ее. Я хочу, чтобы она была счастлива - со мной или без меня, неважно...

- Неважно? - перебила его Литси. - И так ты хочешь завоевать мое доверие? Откровенной ложью?

- Ну, не настолько откровенной, - улыбнулся Шейден. - Скажем так - я трезво оцениваю свои шансы. Поэтому мне приятнее думать, что мои чувства к ней исключительно бескорыстны.

"Вот это уже ближе к истине, - подумала Литси. - Если он и лицемерит, то вполне правдоподобно. Значит, и мне придется постараться".

Она отошла от окна и присела на край кровати, напротив и чуть в стороне от Императора.

- Собственно говоря, именно с этим и связана моя единственная надежда, - продолжал тот, глядя на Элли. - Надежда на то, что Ариэль недооценила мою симпатию к этой девушке, и дальнейшие мои действия выходят за рамки ее замысла. К сожалению, я не знаю, чем тот или иной ее поступок обусловлен в большей степени - стремлением Драконицы воссоединиться с Драконом или ее, Ариэль, собственным желанием избавиться от чужой власти. С учетом того, что она не стала даже пытаться завладеть Мечом Хаоса и приняла игру, навязанную ей магами Шиан-Дора, логично предположить, что Драконица овладела ее сознанием примерно наполовину...

- Кто убил Риджила Карне? - быстро спросила Литси.

Шейден с некоторым недоумением взглянул на нее.

- С чего ты взяла, что это было убийство? Сердечный приступ, для мага его возраста это в порядке вещей.

- Я ценю твое чувство юмора. Так кто же?

- Даже если это была она - разве это как-то противоречит тому, что я сейчас сказал? Прости, я и правда не понимаю, к чему ты клонишь.

- Ты хочешь перехитрить Дракона. Или Драконицу, неважно. - Литси отбросила полу плаща, небрежно закинула ногу на ногу. Она не знала, кто из ее врагов был причастен к смерти верховного мага Шиан-Дора, и, кроме того, имела все основания полагать, что это было делом рук Дэйла. Но сейчас это не имело особого значения. В первую очередь ей нужно было выиграть время, проявить, как можно более косвенным образом, заинтересованность к словам своего собеседника. - Я не стану перечислять имена всех тех, кто уже пытался это сделать, - сказала она. - Этот перечень все равно будет неполным, поскольку наш мир - лишь один из тысяч, в которых эти двое оставили свой след. Можешь не сомневаться, рано или поздно они завершат то, ради чего пришли сюда. И все ваши жалкие попытки им помешать только приближают их к успеху.

Шейден долго смотрел на нее, очевидно, раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор. Но затем произнес именно то, чего Литси от него ждала:

- Тебе известно, где сейчас находится дочь Элли?

Литси оглянулась на спящую эльфийку. Прислушалась к ее ровному дыханию. Интересно, что ей снится?

- Вижу, ты не любишь отвечать на риторические вопросы. Никто не любит. - Шейден устало вздохнул. - Наш юный друг, видимо, очень хорошо ее спрятал, поскольку ответа на этот вопрос не знают ни Элли, ни даже Ариэль. Если хочешь знать мое мнение, то только благодаря последнему обстоятельству ты все еще жива. Она тебя не боится. Она никого не боится, кроме этой маленькой девочки... Сколько ей сейчас? Три года, если не ошибаюсь...

- Два года, шесть месяцев и почти одиннадцать дней, - рассеянно поправила волшебница.

- Когда она подрастет... - Шейден сделал многозначительную паузу, и только когда Литси посмотрела ему прямо в глаза, тихо закончил: - Думаю, ты не хуже меня понимаешь - Ариэль не станет ждать, когда она подрастет.

Литси лучезарно улыбнулась.

- Позволь, я угадаю. Ты пришел попросить, чтобы я сама рассказала Элли обо всем этом? Боишься, что она примет твои слова за очередную хитрость Драконов и откажется искать свою дочь?

- Не совсем, хотя суть ты уловила верно, - сказал Шейден, вставая. - Я знаю, ты скажешь ей только то, что сочтешь нужным, и не сомневаюсь, что это будут единственно правильные слова. Просто пойми - если Ариэль найдет девочку сама, прежде, чем это сделает кто-либо из вас двоих, - тогда наша смерть будет столь же ужасной, сколь и бессмысленной.

Он осторожно провел пальцем по острому лезвию кинжала, который по-прежнему не выпускал из рук, затем протянул его Литси рукояткой вперед.

- Страж Знака Феникса подарил мне этот нож в знак дружбы. Ты можешь мне не верить, но мне и в самом деле искренне жаль, что эта дружба не продлилась долго. Возьми, тебе он, возможно, пригодится больше.

Литси молча взяла кинжал, и Император, напоследок еще раз взглянув на Элли, быстрым шагом вышел из зала.

Ночь на 4-й день Нионеме 4566-го года

Шиан-Дор

Айвен сидел на полу в своем доме, на втором этаже, в спальне, некогда принадлежавшей его приемным родителям, Таллеру и Дженни Хэйс. Расположившись сбоку от входной двери, прислонившись спиной к стене, он сжимал в руке заряженный пистолет. Страха он не испытывал, хотя точно знал, что совсем рядом, за дверью, уже несколько минут неподвижно стоит существо, способное отправить его за Грань одним легким движением руки.

"Сейчас она войдет, - медленно думал он, - и все закончится. Обидно только, что я погибну самым первым... Что же она имела в виду, когда сказала, что мы все - очевидно, Литси, Элли, Кай и я - нашли друг друга? Кто кого нашел? И про сны тоже непонятно. Она не могла сказать это просто так, здесь должен быть какой-то смысл. Почему я вечно упускаю все самое важное? Вот и расплата..."

Раздвижная дверь бесшумно отъехала в сторону, и в комнату не торопясь вошла босая девочка в легком, несмотря на холодную погоду, безрукавном платьице, на вид совершенно безоружная. Айвен вжался в стену. Ни один человек не смог бы сейчас его увидеть и тем более почувствовать его присутствие - если, конечно, это был не волшебник уровня Стража Каменной Цитадели.

Девочка вышла на середину комнаты, осмотрелась. Заметив стоящий рядом стул, взяла его, повернулась и уверенно направилась к Айвену. Присела напротив, чинно сложив ручки на коленях. Некоторое время задумчиво смотрела в дуло направленного на нее пистолета, затем, по-прежнему не говоря ни слова, вытянула одну руку вперед.

Айвен, помедлив несколько секунд, положил пистолет на ее открытую ладонь. Девочка поднесла оружие к лицу, тихонько подула на него - металл, подернувшись прозрачной дымкой, мгновенно испарился в воздухе.

- Теперь поговорим? - с улыбкой произнесла она, глядя на Айвена.

Маг молча кивнул, не отводя от нее пристального взгляда. Маска была снята - и в голосе ее, и во всем ее облике не осталось почти ничего человеческого. Огромные радужно-зеленые глаза смотрели пронзительно, заглядывая в самую глубину его сознания, - Айвен был уверен, что она может читать его мысли с той же легкостью, как если бы он произносил их вслух.

- Завтра все твои друзья умрут, - спокойно, словно речь шла о чем-то уже произошедшем, сообщила Ариэль. - У тебя есть выбор - разделить их участь или вернуться в Дор-Алион живым и невредимым, с тем чтобы выполнить несколько моих поручений. Хорошо подумай, прежде чем ответить. Потом будет поздно.

Айвен молчал.

- Коротко и ясно, - резюмировала гостья. - Итак, первое. Одна из моих воспитанниц, с которой ты совсем недавно имел удовольствие познакомиться, в последнее время несколько отбилась от рук. Она стала позволять себе разные вольности, в том числе... - В руке Ариэль, соткавшись из воздуха, появился узкий конверт, скрепленный уже знакомой Айвену полупрозрачной печатью, мерцающей в темноте голубоватым сиянием. - Вот, полюбуйся. Это копия ее завещания.

Она смахнула печать ладошкой и протянула конверт волшебнику. Айвен медленно взял его, достал изнутри лист бумаги.

- Что скажешь? - спросила Ариэль, когда он прочел документ до конца. - Сможешь сделать так, чтобы она передумала?

- Вы хотите, чтобы это сделал именно я? - хрипло уточнил Айвен, не поднимая глаз. Интуиция подсказывала ему, что с ним сейчас говорит не Драконица, а настоящая Солнечная Волшебница, но спокойнее ему от этого, разумеется, не становилось. - Я не понимаю. Разве тогда, на корабле...

- Тебе не нужно что-либо понимать, мой мальчик, - мягко перебила его Ариэль. - От тебя, как и всегда, требуются только три вещи. Твоя исполнительность. Твои связи. И главное - твое изумительное умение в любой ситуации выходить сухим из воды. Я понимаю, это поручение не из легких - с учетом того, с кем именно тебе придется иметь дело. Поэтому я не ограничиваю тебя во времени. Мне важен лишь конечный результат. Если ты скажешь, что это невозможно... Что ж, тогда мне, видимо, придется поискать тебе замену.

Айвен вложил бумагу в конверт, вернул его собеседнице.

- Я это сделаю, - сказал он.

- Хорошо. - Ариэль сжала конверт двумя пальцами, и тот исчез. - Теперь второе. После того как я переправлю тебя в Дор-Алион, ты встретишься с Императором и спросишь, удалось ли ему выяснить местонахождение дочери Элли, и если да, то кто из его приближенных также об этом осведомлен. Если почувствуешь в его словах малейшую тень неискренности, заставишь его проглотить вот это. - Она снова вытянула руку, и теперь на ее ладони появился невзрачный на вид бесцветный шарик. - Он может повести себя немного странно, но зато ты получишь откровенный ответ. Затем убьешь и его, и тех, чьи имена он тебе назовет. Не думай, что я поступаю так со всеми своими слугами, - невозмутимо добавила она в ответ на растерянный взгляд Айвена. - Он никогда не служил ни мне, ни кому бы то ни было еще, кроме самого себя. Мне не хочется даже думать, зачем ему понадобилась эта девочка... Знаешь, если ты проявишь фантазию и слегка помучаешь его перед смертью, я буду тебе весьма признательна.

- А что станет с самой Элли? - тихо спросил Айвен, пряча шарик в карман.

- Я вижу, ты все еще носишь мое колечко, - словно и не слыша его вопроса, продолжала Ариэль. - Дай мне на него взглянуть.

Айвен расстегнул воротник и снял с шеи цепочку, на которой висело серебряное кольцо, украденное им у Стража Знака Грифона. Ариэль не стала брать кольцо в руки - только мельком посмотрела на него и тут же опустила глаза.

- Мне нужно возвращаться домой, - сказала она, немного помолчав. - Никогда больше не снимай это кольцо - с его помощью я дам тебе знать, когда мне снова понадобится твоя помощь... Надень его.

Айвен выполнил ее указание.

- Сейчас ты закроешь глаза, - произнесла Ариэль, - а утром проснешься и навсегда забудешь обо всем, что произошло с этого момента. Не бойся, больно не будет.

- Я не боюсь боли, - сказал Айвен.

Ариэль едва заметно улыбнулась.

- Приятно слышать. Закрывай.

Волшебник закрыл глаза. Долгое время ничего не происходило, но не успел он подумать, что все это, возможно, какая-то странная шутка, как ощутил на своем лице теплое дыхание.

- This is for you, my love, - услышал он печальный шепот создательницы Эдале.

Его губ коснулось что-то мягкое, нежное, и он почувствовал, как падает в бездонную пропасть.

4-й день Нионеме 4566-го года

Дор-Алион

"Это случится сегодня. Я знаю, я это чувствую. Семнадцать с половиной лет, почти семь тысяч дней, я жила ради одного этого дня. Так странно. Люди всегда живут в ожидании чего-то самого важного. Одни ставят себе цель и точно знают, чего они хотят достичь. Другие понимают это в самый последний момент, когда цель становится осязаемой, и нужно сделать только один, последний шаг. Но, так или иначе, в жизни каждого человека наступает день, когда он говорит себе - сегодня. Сегодня моя мечта осуществилась, и я не зря пришел в этот мир, я совершил что-то очень важное. Для себя или для своих близких, или для кого-то, кто, возможно, никогда не узнает об этом. И этот человек засыпает счастливым, потому что знает - в его жизни был смысл... Затем наступает утро, проходит день, за ним еще и еще, и эта мысль становится привычной, но человек продолжает жить, жить и ждать следующего самого важного дня. А в окружении этих дней - пустота, такая же, из которой мы все состоим. Маленькие радости, повседневная суета, неизбежные разочарования - что это в сравнении с мгновениями истинного счастья? Пустота. Которую никто не боится, которая по-своему даже красива - как безмятежный океан между маленькими островками, как безграничное пространство между сверкающими звездами. Ожидание. Предвкушение счастья... Разве этого недостаточно, чтобы находить в себе силы жить дальше?"

Закончив расчесывать косу, Литси положила гребень на стол рядом с кроватью, отпила из стакана маленький глоток подслащенной воды - это был весь ее ужин, - и откинулась на спинку кресла. Сто второй день бессонницы. Может быть, последний?

"Так почему же я все время думаю о смерти? Я ведь так ничего и не сделала в этой жизни - кроме того, что встретила эту девушку и отдала ей свое сердце, свои мысли, всю себя, без остатка. А может быть, именно поэтому? Что еще я смогу ей дать? Что я скажу ей, когда она проснется? Три ничего не значащих слова, три шага в бесконечность... Бесконечность... Мгновение..."

Литси уронила голову на грудь. Сон был так близко... Но именно сейчас спать было нельзя. Всем своим существом она чувствовала, как Элли, испытывая, наверное, все то же, через что не так давно прошла и она сама, постепенно возвращается к жизни. Сердце эльфийки билось все быстрее, Литси казалось - еще немного, и она снова услышит ее голос...

- Литси...

Сон, чудесный сон. Зачем же так не вовремя?

- Литси.

Нет, не сон.

Литси открыла глаза. Элли лежала на кровати, повернув голову в ее сторону, и смотрела на нее со смущенной улыбкой.

- Я тебя разбудила? - тихо сказала она. - Прости меня, пожалуйста.

* * *

Не отрывая взгляда от ее лица, Литси медленно поднялась с кресла. Подошла к кровати и, присев на самый краешек, молча поцеловала девушке руку.

- Ты плачешь? - Элли осторожно попыталась высвободить свою ладонь, но Литси не выпускала ее. - Что с тобой? Что случилось?

Волшебница не отвечала. Слезы катились по ее щекам, она сама не понимала, что с ней происходит.

- Литси...

Она наклонилась над Элли, едва слышно прошептала:

- Я люблю тебя.

Это не по-настоящему. Не по-настоящему. Она никогда не смогла бы сказать этих слов наяву. Значит, бояться нечего.

Она наклонилась еще ниже и, закрыв глаза, легонько прикоснулась губами к губам эльфийки.

Элли несколько секунд лежала неподвижно, а затем, чуть приподняв голову с подушки, положила руки на плечи Литси и прижала ее к себе.

Как передать словами то, что можно только почувствовать? Какими словами можно описать истинное волшебство? Слова. Мысли. Все ничтожно.

Литси пришла в себя, только когда почувствовала, как Элли, не отрываясь от ее губ, начинает расстегивать пуговицы на ее рубашке.

- Не надо. - Она отстранилась, вытерла слезы и, увидев в глазах Элли одновременно удивление и разочарование, тихо добавила: - Не надо, я сама. Сейчас.

Отвернувшись, она снова села на край постели, сняла с ног туфельки, чулочки, и только потом продолжила расстегивать рубашку. Пальцы дрожали, не слушались - от обиды она даже закусила губу.

Элли дотронулась до ее локтя, ласково проговорила:

- Любимая, не спеши. Я ведь никуда не исчезну... Встань, пожалуйста, я хочу тебя видеть.

Литси встала, отошла от кровати на пару шагов. Медленно повернулась лицом к Элли. Перед глазами все кружилось, сердце колотилось так, будто готово было выпрыгнуть из груди. Неужели все случится так быстро?

Залившись румянцем, она стала стягивать с себя одну часть одежды за другой, пока не осталась в одних тонких трусиках. Немного помедлила, сняла и их тоже. Затем откинула распущенные волосы за плечи и скрестила руки за спиной.

Элли смотрела на нее, затаив дыхание. Глаза ее блестели - похоже, она и сама сдерживала себя из последних сил.

- Ты такая красивая, - прошептала она. - Иди ко мне...

Литси скользнула под одеяло, протянула руку, сразу нащупав что-то горячее, упругое. Поцеловала Элли в белоснежное плечо, подтянулась еще ближе...

- Подожди. - Элли на мгновение прижала дрожащую ладонь к ее губам и тихо попросила: - Скажи еще раз. Скажи - так, как это умеешь говорить только ты.

Литси слабо улыбнулась ей в ответ. Все же некоторые слова могут значить очень многое. Нужно только найти того, для кого они будут действительно важны.

- Я люблю тебя... Люблю... Люблю...

Сияние. Полет среди звезд. Беззвучная мелодия, бессловесные стихи. Ласки, поцелуи, снова ласки...

Это было и приятно, и в то же время немного грустно. Грустно оттого, что Литси точно знала - ничего подобного в ее жизни больше не будет.

* * *

- Я должна тебе в чем-то признаться... Пока ты была без сознания, я несколько раз занималась этим... с одной девушкой. И еще однажды - с мужчиной. Правда, все было совсем иначе, но... Тебе, наверное, больно это слышать?

Литси лежала между ног у Элли, положив голову на ее живот. Как ни странно, именно эта часть тела ее возлюбленной - животик, нежный и беззащитный, почти как у ребенка, - нравилась ей больше всего. За прошедший час она успела хотя бы по разу прикоснуться губами к каждой точке тела эльфийки, но сюда ее тянуло настолько неудержимо, что Элли, глядя на нее, не могла сдержать улыбки.

- Почему ты так решила, глупенькая? Если тебе было хорошо - я этому только рада.

- А когда ты видела меня вместе с Каем - разве тебе не было больно?

Задавая этот вопрос, Литси пристально посмотрела Элли в глаза. Она еще ничего не сказала подруге о том, что произошло со Стражем Знака Феникса - или кем он был на самом деле, - но почему-то не могла избавиться от ощущения, что эльфийке все это уже известно. И она твердо решила не говорить ничего, пока Элли сама ее не спросит.

- Не знаю. - Элли задумчиво взглянула на свою брошку, которую она держала в руках. - Это ведь была не я. Вернее, я, но только наполовину... Я не могу сказать, что все самое худшее во мне принадлежало Дракону, это будет неправда. Но по своей воле я никогда, что бы ни случилось, не подумала бы плохо о тебе или о Кае. А что я при этом чувствовала... Разве это сейчас имеет значение?

- Для меня - имеет, - тихо, почти неслышно, сказала Литси.

Элли нежно погладила ее по волосам.

- Тебе не нужно ни в чем себя винить... Я все равно виновата перед тобой больше. Я играла твоими чувствами, я отняла у тебя твою любовь. Теперь ты вправе поступить со мной так же... Я ведь знаю, - она снова посмотрела на брошку, - от кого к тебе попала эта вещь. И почему сейчас со мной ты, а не он...

- О чем ты говоришь? - перебила ее Литси. - Он всегда любил только тебя, просто...

Она замолчала на полуслове, вспомнив свою последнюю беседу с Дэйлом. И его странное выражение лица, когда он сказал, что Элли все поймет сама. Так что же она должна была понять? Почему он вернул ее подарок?

- Я не хочу больше думать ни о ком, кроме тебя, - прошептала Литси. - Прости, что я начала этот разговор. Я только хотела сказать, что мы... наверное, мы с тобой должны были пройти через все это, чтобы быть сейчас вместе. Правда?

Элли отложила брошку в сторону, притянула волшебницу к себе и поцеловала ее в губы.

- Если так думаешь ты - значит, это правда, - с улыбкой произнесла она. - Твое сердце не может ошибаться. Это единственное, в чем я уверена...

* * *

Литси сидела на постели, повернувшись лицом к незанавешенному, распахнутому настежь окну. Вокруг царила ночь, бóльшая часть зала была погружена в темноту, но сама Стражница находилась ровно посередине полосы лунного света, и в этой узкой полосе, как ни удивительно, было сосредоточено все, что являлось смыслом ее существования.

Она оглянулась и посмотрела на Элли, которая лежала на боку, подложив под голову обе ладошки и закрыв глаза. В холодном серебристом сиянии Луны лицо эльфийки казалось еще прекраснее, чем днем, и Литси с большим трудом удерживалась от того, чтобы обнять ее, прошептать ей на ушко что-нибудь очень ласковое, целовать ее щеки, глаза, носик, подбираясь все ближе к губам... Она не могла себе этого позволить, потому что догадывалась, что Элли находится сейчас где-то очень-очень далеко, наверное, на самой границе Эдале. А может быть, и еще дальше.

Словно услышав ее мысли, Элли едва заметно шевельнулась, но так и не открыла глаз. Литси немного помедлила, внимательно наблюдая за ней, и только потом осторожно легла рядом.

- Ты его видела? - тихо спросила она. - Это происходит сейчас?

- Уже произошло, - прошептала Элли. - Он там один, совсем один. И никто ему не поможет.

- А если бы ты могла... - начала Литси, но Элли, открыв глаза, приложила палец к ее губам.

- Нет. И ты тоже не станешь этого делать... Не спрашивай меня, почему. Просто пообещай мне... - Голос девушки оставался спокойным, но взгляд ее был наполнен грустью. - Если любишь меня, пообещай, что никогда не будешь пытаться его освободить.

Литси молча смотрела в ее глаза. Момент, которого она так ждала и боялась, наступил, но именно сейчас она была к нему готова меньше всего. Вся ее решительность куда-то исчезла, а взамен пришло ощущение того, что она так и не успела узнать у Элли что-то очень важное. То, без чего ее жизнь была незавершенной, как картина без последнего маленького штриха.

- Я знаю, почему ты так говоришь, - медленно сказала она. - Знаю, как ты намерена поступить. Я это знала и чувствовала еще тогда, у Цитадели Грома... Не требуй от меня пустых обещаний. Лучше возьми меня с собой. Я все равно не смогу без тебя жить, зачем продлевать мои мучения?

- Сможешь. - Элли улыбнулась, убрала с ее виска наполовину поседевшую прядь. - Ты сильная девочка, ты намного сильнее меня, сильнее Миалли и любого из Детей Звезд. Просто ты еще не осознала этого... Ты нужна мне здесь, нужна не только мне, но и всему этому миру. А там, куда я иду, мы не сможем быть вместе...

- Я ненавижу этот мир, - срывающимся шепотом произнесла Литси. - Ненавижу людей, всех до единого, а еще больше ненавижу себя. Все, что у меня есть, это ты. Если ты не станешь этого делать, я все сделаю сама. Сразу после тебя.

Она перевернулась на другой бок, подтянула к себе одеяло, накрывшись им с головой, и, не в силах больше сдерживаться, заплакала. Самое страшное было позади, она боялась теперь только одного - что никогда больше не услышит голос Элли, не заглянет в ее глаза перед тем, как сделать последний шаг в темноту. Это неправда, что они вдвоем не смогут быть вместе. Там, за Гранью, они сольются воедино, станут частью бесконечной пустоты, из которой когда-нибудь родятся новые звезды. А здесь... Боль, одиночество, безнадежность... Зачем, зачем все это?

Одеяло медленно сползло с ее плеч. Она повернулась назад и увидела в руке Элли обнаженный кинжал - тот самый, который когда-то принадлежал Каю.

- Я хотела попросить тебя еще об одном, - одними губами прошептала она, глядя в мерцающие тускло-зеленым светом глаза эльфийки. - Спой мне еще раз ту песню... ту, что ты пела на Башне Заката, помнишь?

Элли улыбнулась, положила кинжал на постель и обняла Литси обеими руками, прижавшись к ней всем телом.

- Она слишком грустная. Я спою тебе другую, колыбельную. Мне ее пела мама, и ее должна была услышать моя дочь... Но я спою ее тебе, любимая.

Только тогда Литси вспомнила, что именно она хотела спросить у Элли.

"Имя ее дочери... Я хотела узнать, как она назвала свою новорожденную дочку. И почему для меня это так важно? Наверное, потому, что теперь, когда мы станем одним целым, ее дочь станет и моей дочерью тоже... А Кай обещал мне мальчика и девочку... Вместо этого я погибну от его кинжала... Нет, не погибну. Просто усну. Я так устала..."

Тихий голос Элли шептал ей незнакомые слова, и Литси казалось, что вместе с ними она слышит медленную, невыразимо нежную мелодию. Эта мелодия проникала глубоко в ее сердце, прогоняя прочь все ее кошмары, принося мир и покой в ее израненную душу.

Никогда в жизни ей не было так легко и спокойно.

* * *

Элли осторожно разжала руки, выпустив Литси из своих объятий. Голова волшебницы бессильно откинулась на подушку, губки ее приоткрылись, на щеках выступил легкий, едва заметный румянец.

Она спала. Ее долгая бессонница закончилась.

Элли легла на соседнюю подушку, закрыла глаза. Какое-то время - не меньше четверти часа - лежала совершенно неподвижно, прислушиваясь к своим чувствам.

Больше всего на свете она сейчас хотела увидеть Нириэль, увидеть хотя бы издалека, хотя бы на мгновение. Ее не покидало ощущение, что ее дочь находится где-то рядом, гораздо ближе, чем Кай. И сейчас, в этот самый момент, тоже ищет свою маму, словно понимая, как многое она может потерять в эту ночь.

Но им не суждено было найти друг друга. Магия, прежде скрывавшая Нириэль от глаз Дракона, оставалась непреодолимой преградой и для Элли - что говорить о маленькой эльфийской девочке, которой еще не исполнилось и трех лет?

"Настанет день, когда для тебя не будет существовать никаких преград, - мысленно произнесла Элли, без какой-либо надежды на то, что Нириэль сможет ее услышать. - Ни в пространстве, ни во времени... Я не умру, я буду жить внутри тебя. А это значит, что я буду жить вечно".

Она открыла глаза, вытерла слезы и взяла в руки кинжал. С трудом поднявшись, села на колени, склонилась над Литси.

Вот и еще один ребенок. Но совсем другой, уставший, заблудившийся, запутавшийся в жизни. А что ждет малышку впереди?

Элли прикоснулась острием кинжала к маленькой ложбинке у основания шеи волшебницы. Один короткий укол - она даже не успеет прийти в сознание. Она уйдет за Грань самым счастливым человеком, который когда-либо жил в этом мире... И никогда не узнает, что это - подарить жизнь кому-то еще.

Элли укрыла Литси одеялом до плеч, подобрала лежащую рядом брошку Миалли и положила украшение на ее грудь.

- Я тоже люблю тебя, милая сестренка, - прошептала она.

Медленно наклонившись, она поцеловала Литси в лоб. Затем выпрямилась, плавно развела руки в стороны. Зал озарился мягким изумрудно-зеленым сиянием - это за ее спиной появились волшебные крылья.

Еще одно, самое последнее прощание.

Она зажмурилась, сворачивая крылья вокруг себя наподобие кокона. Стараясь ни о чем больше не думать, нарисовала в своем воображении то место, в которое хотела сейчас попасть. Кай потратил не один год, чтобы найти к нему дорогу. Все было очень просто. Вода, Земля и Воздух - Стихии Жизни. Огонь - Стихия Смерти. Не нужно искать Смерть на границах мира. Нужно просто заглянуть внутрь самого себя.

Сияние погасло, зал погрузился в темноту. Литси вздрогнула во сне, поглубже закуталась в одеяло. Ей было холодно.

Вне времени

Источник Стихии Огня

Шаг. Еще один. Медленно, очень медленно, но спешить некуда. Здесь нет расстояния, нет времени, все вокруг - лишь иллюзия материального мира. Под ногами - боль, вместо воздуха - страх, в глазах - отражение ненависти. Всего этого в ее жизни было с избытком. Она дойдет. Силы иссякнут в тот самый момент, когда она окажется у цели. Не раньше... но и не позже.

Огонь окружал Элли со всех сторон, она не видела ничего дальше вытянутой руки, но даже и не пыталась что-либо разглядеть, точно зная, что находится на верном пути. Заблудиться здесь невозможно, нужно просто идти вперед. Идти и не думать о том, что каждый шаг - это одна отнятая ею жизнь. Двадцать восемь, двадцать девять... Шестьдесят три... Сто двенадцать...

В жизни должно быть то, что нельзя исправить. Необратимость... должна существовать, нужно осознать это и продолжать жить... Двести тридцать шесть... Одно мгновение будущего важнее, чем вся вечность прошлого. Еще можно вернуться. Забыть, начать все заново... Четыреста девяносто два... Четыреста девяносто три. Та девушка, волшебница Ордена Порядка в Тале, была беременна, хотя сама еще не знала об этом... Забыть... Литси простила ее. Айвен простит... Но как она сможет смотреть в глаза Нириэль?

В конце второй тысячи Элли сбилась со счета. Она продолжала все так же медленно идти вперед, роняя слезы и пытаясь вспомнить облик своей любимой малышки, ее прозрачные голубые глазки, улыбку на ее сияющем личике, трогательные ямочки на щеках... Но она не могла вспомнить. Огонь не причинял ей физической боли, однако стоило ей закрыть глаза, как он проникал в ее мысли и обращал в пепел те немногие воспоминания, которые давали ей силу к жизни... Лицо Нириэль. Голос Литси. Прикосновения рук Кая. Первый поцелуй с Айвеном. Всего этого не было. Она была одна, наедине с огнем. И смертью, которая терпеливо шла за ней по пятам.

Нет. Один из них - из тех, кого она любила, - был здесь, рядом с ней.

Она сама не поняла, в какой момент она его увидела. Казалось, только что она брела, опустив голову, по дну этого бескрайнего океана магии - и вот она уже стоит неподвижно, глядя прямо перед собой, на возвышающуюся всего в нескольких шагах от нее огненную стену. А у основания этой стены, прикованный к ней светящимися полупрозрачными цепями, стоит человек, настоящего имени которого она так и не узнала.

Они смотрели друг другу в глаза. Может быть, несколько секунд, а может, целую вечность. Там, в реальном мире, они забывали о времени, когда их взгляды встречались вот так, как сейчас. Когда-нибудь оно должно было к ним вернуться.

- Элли, - хрипло прошептал пленник. С первым звуком его голоса стена содрогнулась, из нее вырвались ослепительно белые языки пламени, и на их фоне эльфийка увидела слева и справа от себя силуэты двух мечей, внешне совершенно неотличимых друг от друга.

Горькая ирония... Да, она ничего не смогла изменить. За нее это сделают другие.

Кинжал в ее ладони налился холодом. Она подняла руку.

- Прости меня, Кай.

Страж изо всех сил рванулся к ней, но тщетно.

- Нет... Не делай этого...

- Прости меня, - тихо повторила Элли.

И, улыбнувшись, вонзила кинжал себе в горло.

Глава 5. Айвен и Литси

Литси летела над облаками. Далеко-далеко внизу расстилалось безбрежное море, сверкающее в лучах восходящего Солнца; вверху, над головой волшебницы, сияли звезды, такие близкие, что казалось - до них можно дотянуться рукой. И две звезды сияли ярче всех, и Литси знала, что когда-нибудь и она сама окажется рядом с ними. Когда-нибудь, но не сегодня.

Она еще крепче прижалась к шее Арнидиса. Его белоснежная грива искрилась от ее замерзших слез.

- Я так рада, что ты жив, - прошептала она. - Ты ведь не можешь умереть, правда? Друзья умирают, но никому не дано убить дружбу... Лети, мой хороший, лети еще быстрее...

Пегас взмахнул крыльями, оттолкнулся от пустоты и помчался вперед, в десятки, в сотни раз быстрее ураганного ветра. У Литси перехватило дыхание - она даже не представляла, что Арнидис способен на такую скорость. Но и этого ей было мало.

- Быстрее, - шептала она, не слыша собственного голоса. - Быстрее. Я не хочу видеть эту безмятежность. Пусть все исчезнет.

Воздух вокруг нее запылал, теперь она действительно не видела ничего, кроме огня. Огонь... Это последнее, что видела Элли.

- Отнеси меня к ней. Я не смогу без нее. Дышать... не могу.

Перед глазами у нее все почернело. А потом - в темноте это было слышно особенно отчетливо - где-то рядом хлопнула дверь.

Литси с трудом приоткрыла глаза. Веки были тяжелыми, словно она проспала несколько суток. Тишина. В зале никого нет. И на кровати - пусто. Только соседняя подушка чуть примята.

Она лежала без движения, глядя в потолок. Несколько минут у нее есть. В плаще, в потайном кармашке, лежит коробочка с тремя гранулами "мэджесс". Если выпить сразу все три, смерть наступит через двадцать-тридцать секунд, не больше. Правда, последние мгновения будут ужасными, но какая, в конце концов, разница? Боль - верная спутница жизни. Она прожила почти восемнадцать лет, и ничего.

Повернувшись на бок, она вытянула руку в сторону плаща. Но тот, даже не шевельнувшись, остался висеть на спинке кресла.

Магия не действовала. Точно так же, как когда она, Литси, оказалась внутри воображаемого мира Ариэль. Только теперь все было по-настоящему. Потоки волшебной силы остановились, словно лишившись своего источника...

Ах да, источник. Источник Стихии Огня запечатан, а остальные, вероятно, взаимосвязаны с ним слишком тесно, чтобы продолжать действовать в его отсутствие. Значит, теперь это будет мир без стихийного волшебства. Тем меньше причин здесь оставаться.

Дверь снова открылась, и зал стал быстро заполняться людьми. Литси не обращала внимания на происходящее - просто лежала и думала о том, когда и как все это закончится. Ей казалось - нужно сделать одно только небольшое усилие, и она окончательно выпадет из этого мира, освободится от сдерживающих ее оков. Но она не могла себя заставить. Ненавистная планета вращалась вокруг ненавистной звезды, звезда вращалась вокруг центра галактики, продолжая свой вечный полет сквозь Вселенную, и Литси, вовлеченная в это бессмысленное движение, была не в силах вырваться из своей незримой клетки.

Две пары рук ухватили ее за плечи, бесцеремонно вытащили из-под одеяла, поставили на ноги. Кто-то из-за спины набросил на нее плащ, небрежно, скорее для порядка.

Литси подняла голову. Прямо перед ней стоял Император.

- Где она? - очень тихо произнес он, глядя в ее глаза.

Молчание.

- Ваше величество. - Лоуэлл Кэмп, который, разумеется, также был среди вошедших, подобрал с постели брошку Миалли и с поклоном передал ее своему покровителю. Шейден долго смотрел на потухший артефакт, после чего спрятал его в нагрудный карман и, приблизившись к Литси вплотную, двумя пальцами взял ее за подбородок.

- Нравится чувствовать себя такой беспомощной? Сейчас, девочка, ты расскажешь мне обо всем, что произошло здесь, в этом зале, за последние двадцать часов. Подробно, по минутам. Тогда, возможно, я сохраню тебе жизнь.

Литси растянула губы в улыбке.

Шейден коротко размахнулся и ударил ее кулаком в живот. Двое державших ее солдат разошлись в стороны, она упала на пол. Шейден сорвал с нее плащ Стражницы и принялся яростно, вкладывая в удары всю свою силу, избивать ее ногами.

Литси не предпринимала никаких попыток защититься и вообще вела себя так, словно хотела притвориться мертвой. В сущности, ей было все равно, что с ней будет дальше.

Император отступил на шаг назад и, отдышавшись, хрипло сказал:

- В Башню ее. Вытрясите из нее все, что ей известно, и как можно быстрее... Кэмп. Выполняйте.

* * *

Нитриаландж, Башня Света, была еще одной, наряду с Радужной Площадью, достопримечательностью Дор-Алиона, сохранившейся с древних времен. Второе по высоте, после императорского дворца, сооружение города, располагавшееся на его северо-западной, наиболее удаленной от моря окраине, некогда оно служило резиденцией стихийных магов, учеников Крылатого Меча. После раскола внутри Совета Четырех Стихий оно быстро пришло в запустение, и едва ли не каждый новый правитель Империи обещал жителям своей столицы сровнять его с землей. Но сделать это не удалось никому. Утратившее часть своего имени, называемое горожанами просто Ландж, то есть Башня, здание пережило династию Шензи, осталось нетронутым во времена Второй Войны Хаоса, и продолжало стоять в первозданном виде еще без малого сто лет, пока одному из наиболее практичных и потому лишенному предрассудков правителю династии Тайри не пришла в голову идея использовать ее в качестве тюрьмы для политических преступников.

В течение последующих семи веков Башня не оставалась пустой ни на один день - но никогда за все это время ей не удавалось заполучить в свою утробу пленника, равного по статусу тому, что доставили в нее утром 5-го дня Нионеме 4566-го года, с мешком на голове, в закрытом экипаже с усиленным конвоем.

- Итак, это все же случилось, - говорил Лоуэлл. - Вы не послушали моего совета - и вот вы здесь. Тем не менее, хочу сразу вас предупредить. Я не палач. У меня, как вам должно быть известно, есть две дочери, и обе они даже младше вас. И если бы я по какой-то причине забыл об их существовании, вы были бы последним существом в этом мире, которому я захотел бы причинить боль. Но у меня есть приказ. Я должен его выполнить, даже если потом мне будет очень неприятно вспоминать об этом. Думаю, вы понимаете меня лучше, чем кто-либо, ведь мы оба достигли каждый своего положения именно потому, что знаем - когда речь идет о долге, эмоции должны уходить в тень.

Он замолчал, дожидаясь, пока человек в маске закончит прикреплять связанные за спиной руки Литси к тросу, переброшенному через систему балок на потолке камеры. Затем не спеша подымил трубкой и добавил:

- Простите, я произнес это слово совершенно случайно. Это ведь так ваши друзья называли загадочного хранителя Меча Хаоса, наполовину разрушившего Каменную Цитадель? А как его называли вы?

Литси молчала, задумчиво глядя на дверь. Выбраться отсюда самостоятельно, и притом без помощи магии, было невозможно. Веревки на руках и ногах крепкие. Внутри камеры, не считая палачей, доктора и секретаря, - девять вооруженных пистолетами и шпагами солдат. Снаружи - вдвое больше. Трое из тех, что внутри, следят за дверью, остальные пристально смотрят на нее. Пожалуй, даже чересчур пристально.

Никакого стеснения она не чувствовала, хотя из всей одежды и обуви ей благородно оставили только атласные черные туфельки с серебристыми застежками, купленные ею вместе с Адель еще в Нен-Гарете. Да, стеснения не было, поскольку она знала - ни один из этих людей, включая Кэмпа, не доживет до заката. С другой стороны, того скрытого удовольствия, которое мог бы испытывать человек, подвергающийся публичному унижению и освобожденный от необходимости думать о последствиях, она не ощущала также. Проще говоря, она не ощущала ничего.

- На этот вопрос вы можете не отвечать, если не хотите, - продолжал Кэмп. - Однако на второй вам ответить придется. Итак. Пожалуйста, расскажите, что произошло между вами и Эллириан, начиная с момента ее пробуждения и заканчивая ее смертью.

Литси молчала.

Кэмп подождал полминуты, после чего вытащил изо рта трубку и, глядя куда-то за спину Стражницы, указал мундштуком на потолок.

Сзади раздался протяжный скрип, руки Литси стали подниматься вверх, все выше и выше, медленно выворачивая плечевые суставы. Она согнулась в поясе, насколько это было возможно. А затем ее ноги оторвались от пола.

Было больно. Очень-очень больно. Ее тело было намного слабее ее сознания, оно требовало, чтобы она закричала, заплакала, сделала все, что ей прикажут, только бы прекратить эти мучения. Но она не проронила ни звука. Следующие пять минут в камере стояла абсолютно мертвая тишина, изредка прерываемая только поскрипыванием деревянной лебедки.

Кэмп сделал обратный жест, и Литси стала так же медленно опускаться вниз, ровно до тех пор, пока ее остроконечные туфельки не коснулись пола. Вытянутые носочки ее ног предательски дрожали, не желая расставаться со спасительной опорой, но даже в таком положении боль была невыносимой.

- Меня нисколько не удивляет ваше самообладание. Но в данном случае я не вижу причин для его проявления. - Кэмп встал из-за стола, обошел его кругом и присел перед Литси на корточки. Отвел обеими руками ее спадающие до самого пола волосы, так чтобы видеть ее лицо. - Я сам могу рассказать вам, как все было, - мягко произнес он. - Когда она проснулась, - полагаю, это случилось уже ближе к вечеру, в пять, может быть, шесть часов пополудни, - вы, не сдержавшись, признались ей в том, в чем хотели признаться с того момента, как увидели ее в Каменной Цитадели. Она ответила вам тем же? Впрочем, это неважно. Эльфам, в отличие от нас, не нужны слова, чтобы выразить свои чувства... Весь остаток дня вы занимались с ней любовью, и если и говорили о чем-то, то о каких-нибудь ничего не значащих пустяках. Вы медлили, ждали, что она скажет. Думаю, вы заранее догадывались, что она хочет покончить с собой. А когда это стало ясно, вы предложили ей уйти вместе. Она согласилась - не сразу, конечно, иначе вы бы ей не поверили. Она усыпила вас. А затем ушла одна, оставив вас на растерзание врагам. Довольно жестоко с ее стороны, не правда ли?

Он немного помолчал, словно ожидая от Литси ответа. Ответа не последовало.

- Так или иначе, - продолжил он, - о ее дочери в этот вечер не было сказано ни единого слова. В противном случае она не оставила бы вас здесь... Это мое мнение, и я охотно поделился бы им с Императором, но если я хоть в чем-то ошибаюсь, то рискую оказаться в неловком положении. Вы же не рискуете ровным счетом ничем. Вы хотите умереть? Для меня это очень печально, но, в конце концов, это не так трудно устроить. Подтвердите мою правоту, скажите - да, все было именно так. Всего одно слово, слово Стража, - и вы немедленно получите то, чего лишила вас ваша возлюбленная.

Литси молча закрыла глаза.

- Надеюсь, вы знаете, что делаете, - заметил Кэмп, вставая. Он отошел назад и, присев на край стола, коротко махнул рукой.

Литси снова стала подниматься вверх. Пока она оставалась без движения, боль немного утихла, но теперь ей стало еще хуже. Намного хуже. В ее плечах что-то негромко хрустнуло, руки выгнулись едва ли не вертикально - так, что со стороны могло показаться, будто они находятся не у нее за спиной, а в нормальном положении, разве что слегка отведены назад.

Первый удар кнутом она почти не почувствовала - только услышала хлесткий щелчок, одновременно с которым ее кожу между лопатками обожгло чем-то горячим. Но за первым последовал второй, затем третий, четвертый... Каждый следующий удар был все более сильным, ее бросало все дальше вперед, а любое, самое незначительное движение отдавалось во всем ее теле новым приступом чудовищной боли.

Она так и не закричала. Но заплакала. Ей захотелось сделать маленький подарок этим людям, еще не догадывающимся о том, как мало им осталось жить на этом свете. Пусть увидят ее слезы. Пусть напоследок насладятся своей призрачной властью - разве не этого они все так жаждут?

- Достаточно! - выкрикнул Кэмп. Его голос мгновенно охрип - судя по всему, видеть плачущего Стража ему еще не доводилось. - Опускайте ее. Полностью.

Под жалобный скрип лебедки Литси в очередной раз опустилась на пол. Веревка ослабла, и она беззвучно повалилась на колени.

Лоуэлл снова подошел к ней и, присев рядом все в той же позе, показал ей маленький прозрачный флакон с металлической пробкой, до краев наполненный какой-то черной жидкостью.

- Знаете, что это такое?

Он поднес флакон к ее лицу. Жидкость пришла в движение, и Литси сквозь слезы увидела, что это вовсе не жидкость, а извивающееся насекомое, отдаленно напоминающее очень тонкую и длинную многоножку. Шиури. Настоящая.

- Вы, как большой поклонник истории, должны знать, - сказал Кэмп, - что войну за Западный Мир выиграли не син-джи, а эти симпатичные создания, вероятно, самые маленькие из Слуг Хаоса. Шиури, Проклятье Мендриша. Проникает в мозг человека и подчиняет его сознание себе. Человек при этом продолжает понимать, что с ним происходит, но по сути превращается в гигантское насекомое, одержимое поиском пищи и уничтожением себе подобных - притом что одно, как правило, не исключает другого. Приручить его в таком состоянии нетрудно - за маленький кусочек живой плоти оно без колебаний откроет любую тайну. Насекомые не умеют лгать.

Кэмп поднес флакон к самым глазам Стражницы, и шиури забилась о стенки сосуда с еще большим ожесточением, изо всех сил вдавливая свои крошечные лапки в прозрачную поверхность.

- Вы явно ей понравились, - констатировал бывший адепт Знака Феникса. - Теперь вы понимаете, почему наше с вами общение до настоящего момента было столь бескровным? На мой взгляд, ваша красота ничуть не уступает вашему упрямству, и делать из вас калеку - это преступление не против вас, это преступление против всего человечества. Но если вы не оставите мне выбора, я не стану тратить время на забавы вроде сдирания кожи или примитивного расчленения. Все произойдет гораздо быстрее... Кстати, - добавил он, убирая флакон в карман, - хотите, я расскажу вам, как это существо попало в руки Императора? У нас в запасе есть еще немного времени, а вам, я думаю, будет особенно интересно послушать этот рассказ... Так вот, около шестидесяти лет назад на одного из высокопоставленных чиновников Руадара было совершено покушение. Не буду углубляться в политику и объяснять вам, в чем заключалась его вина. Скажу лишь, что он был убит во время отдыха в загородном доме вместе со всей своей семьей - женой, матерью, двумя сыновьями и девочкой, которая официально являлась его приемной дочерью. По счастливой случайности исполнителей удалось захватить живыми - ими оказались двое наемных убийц из Фирдара, юноша и девушка примерно вашего возраста. Правивший в то время Император, дед Шейдена Тайри, поручил своим слугам выяснить личность заказчика. Те подошли к этому делу творчески. Юноше - а именно его выбрали в качестве потенциального лидера и, соответственно, источника информации, один за другим отрезали пальцы на руках и ногах, затем руки, сначала до локтей, потом до плеч, затем ноги до колен...

"Чем же они так провинились передо мной? - неожиданно подумала Литси. - Почему я желаю им смерти? Да, смерть - это дар для меня, но они, наверное, не обрадуются такому подарку... Верно, у многих из них есть семьи, у кого-то на завтра назначено свидание с любимой девушкой, а вон тот мальчишка лет восемнадцати, который не сводит с меня взгляда, скорее всего, еще никогда не целовался. Чем же они заслужили это? Тем, что участвуют в расправе над безоружной жертвой? Но ведь это сейчас у меня нет оружия, а еще вчера ночью я без колебаний отправила бы весь этот мир в небытие. Я - преступница, я - зло, я - Хаос. А они... Сейчас, в эту минуту, они - Порядок. И смерти они заслуживают лишь потому, что я этого хочу. Это справедливо? Нет. И я это знаю. И совесть меня не мучает. Пусть они умрут".

Стоило ей об этом подумать, как стальная дверь со скрежетом отворилась, и в камеру вошел не кто иной, как Кейн Лангри, один из двух, вместе с Эмбер, магов Волшебного Города, оставшихся в Дор-Алионе.

Лоуэлл, оборвав свой рассказ на полуслове, оглянулся назад. Кейн, в свою очередь, посмотрел на него, коротко взглянул на Литси и, закрыв за собой дверь, отошел в угол камеры, туда, где за отдельным столиком расположился секретарь. Заглянув в протокол допроса, едва заметно улыбнулся.

Кэмп еще несколько секунд смотрел в его сторону, но, так ничего и не сказав, повернулся к Литси.

- На чем я остановился? - невозмутимо продолжил он. - Ах да, на судьбе девушки. Ей повезло еще меньше. Ее также лишили конечностей, затем несколько дней подряд насиловали на глазах у напарника - а он, как впоследствии выяснилось, оказался ее родным братом, - и в довершение всего, натерев ее тело маслом, зажарили живьем в прозрачной печи. Вы, наверное, уже поняли, что на юношу все эти зрелища не произвели ни малейшего впечатления. Все это время он вел себя примерно так же, как вы, только чуть более вызывающе. Шутил, рассказывал веселые истории. Когда ему скармливали небольшими кусочками тело его сестры, жаловался, что мясо недостаточно хорошо прожарилось. И вот, когда его палачи уже вконец отчаялись узнать у него что-либо, к ним пришел молодой маг Ордена Порядка, Страж Знака Левиафана, и просто показал пленнику этот сосуд. Через минуту цель была достигнута... Догадываетесь, как звали этого Стража?

Литси молчала.

- Неиспользованный сосуд Антереон подарил Императору, посоветовав ему приберечь это средство на черный день - тем более что шиури в свободном состоянии живут очень долго, до ста лет, и притом весьма неприхотливы в обращении. - Кэмп снова достал пузырек, задумчиво поболтал его в руке. - Повторюсь, миледи, мне крайне неприятно думать, что этот день наступил именно сегодня. Поймите, мы все равно узнаем правду. Ваше молчание бессмысленно.

На этот раз он ждал ответа значительно дольше - пять, может быть, шесть минут. Но Литси даже не смотрела на него.

Кэмп встал и, обращаясь к одному из палачей, по-прежнему находящихся вне поля зрения Литси, сухо произнес:

- Свяжите ей ноги. Приготовьте ошейник и кляп. Быстро.

- Боюсь, с этим придется подождать, - донесся из-за его спины спокойный голос Кейна.

Кэмп обернулся. Помощник Главы Шиан-Дора сидел на его месте, за большим столом, и с привычной своей улыбкой постукивал пальцем по лежащему на столе конверту.

- Что это? - Кэмп нехотя подошел к столу, вскрыл конверт и прочел бумагу. - К Императору? Сейчас? Вы что, не могли сказать об этом сразу?

- Ну, тогда я лишил бы ее высочество возможности увидеть ваше истинное лицо.

Некоторое время двое бывших волшебников молча смотрели друг на друга. Лоуэлл отвел взгляд первым. Внимательно изучив конверт и сломанную печать, он жестом подозвал к себе старшего офицера охраны и тихо сказал:

- Спускайтесь вниз и распорядитесь подготовить конвой. Его величество приказывает доставить пленницу во дворец.

* * *

Конвой не потребовался. В тот момент, когда вереница гвардейцев, растянувшись в две длинные колонны, спускалась по широкой винтовой лестнице вниз с восьмого на седьмой ярус Башни, факелы, освещавшие лестницу, внезапно погасли, а спустя примерно десять секунд все два с половиной десятка солдат были уже мертвы.

Литси, которая шла (вернее, ее несли под руки, поскольку самостоятельно идти она не могла) в середине процессии, из-за плотного мешка на голове ничего этого не видела и почти ничего не слышала. Когда двое солдат выпустили ее из рук, она упала и больно ударилась головой о каменные ступени, а едва придя в себя, почувствовала, как кто-то, прислонив ее спиной к стене, снимает с нее наручники.

Долгое время после этого ничего не происходило. Собравшись с силами, Литси наполовину онемевшей рукой - врач вправил ей суставы еще в камере - ослабила стягивающую мешок веревку и сняла его с головы. Ее глаза уже привыкли к темноте, поэтому ей не составило труда понять, что она находится посреди нагромождения трупов. Где-то рядом, всего в нескольких шагах от нее, слышалось чье-то прерывистое дыхание, но оно принадлежало не убийце, а одной из жертв.

С верхней стороны лестницы раздался звук приближающихся шагов, а затем из-за поворота вышел человек с факелом в одной руке и длинным ножом - в другой. Остановившись на несколько ступеней выше Литси, у противоположной стены, он наклонил факел над одним из тел, и Стражница одновременно увидела и его лицо, и лицо единственного выжившего.

- Я должен был догадаться, что это ты, - прохрипел Лоуэлл.

Заткнув окровавленный нож за пояс, Кейн молча нагнулся, достал из кармана Кэмпа пузырек с шиури. Затем вытащил пробку и приставил пузырек горлышком к его уху.

Такого чудовищного, душераздирающего крика Литси не слышала никогда. Закатив глаза, Лоуэлл обхватил шею руками, с силой уперся ладонями в подбородок, так, словно хотел вырвать голову из плеч.

Кейн резко выпрямился и ударил его подкованным сапогом сверху в лицо. Один раз, потом еще и еще. Череп жертвы треснул, изнутри брызнули кусочки мозга. Литси, почувствовав приступ тошноты, зажмурилась, а когда снова открыла глаза, сапог Кейна стоял на полу, погруженный в кровавую кашу.

- Элли это не вернет, - едва слышно прошептала она.

Кейн повернулся к ней. Черты его лица менялись на глазах, иллюзия быстро утрачивала свою силу.

Он спустился по ступеням и, наклонившись над Литси, дотронулся до ее ноги.

- Вы сможете идти сами? - произнес он своим настоящим голосом.

Литси отвела его руку.

- Не трогайте меня... Уходите, я ничего больше не хочу.

- Она оставила вас в живых, - тихо сказал Дэйл. - И вы будете жить, хотите вы этого или нет.

Положив факел, он взял девушку на руки и направился вниз по лестнице, переступая через тела убитых солдат. Но, не пройдя и пяти ступеней, замер, как вкопанный.

- Вы кого-то ждете? - не глядя на Литси, спросил он.

И, не успела Стражница осознать смысл вопроса, быстро метнулся в сторону, прижавшись спиной к стене.

На этот раз Литси не услышала шагов. Низенькая фигурка, с головы до пят затянутая в облегающий черный костюм, вынырнула из темноты подобно бесплотной тени; легко, словно и не касаясь ногами ступеней, пролетела вверх по лестнице. Остановившись у лежащего факела, присела на корточки, потрогала его рукоять. Затем повернула голову и посмотрела в сторону Литси и Дэйла.

У Литси зазвенело в ушах. Магия разума по-прежнему работала, и работала безотказно - хотя силы, которые тратил Дэйл для создания новой иллюзии, были несоизмеримо больше, чем те, что потребовались бы для этого же заклятья еще вчера. Но даже несмотря на искажающее пространство серую дымку, несмотря на царящий вокруг полумрак, глаза, поблескивающие в прорези черной маски, Стражница узнала сразу. Это были глаза Корвина Карди.

Фигурка отвела взгляд, огляделась вокруг. Подбежала к изуродованному телу Кэмпа, двумя пальчиками подняла с пола пустой флакон. Некоторое время задумчиво смотрела сквозь него на колеблющееся пламя факела, затем сорвалась с места и вприпрыжку помчалась наверх.

Дэйл еще несколько секунд стоял неподвижно, закрыв глаза. Уже по одному только выражению его лица было видно, насколько тяжело ему далось последнее заклятье.

- Это Сатин, телохранительница Вианетте, - одними губами прошептала Литси.

- Я знаю. - Дэйл открыл глаза и, слегка пошатываясь, двинулся вниз. - Простите, принцесса, но мы не можем рисковать.

Спустившись на шестой ярус, он свернул в боковой коридор, по какой-то непонятной причине совершенно безлюдный. Прошагал до самого конца, повернул в широкую арку, затем, чуть ускорив шаг, преодолел балкон под сводами просторного, тускло освещенного зала. За все это время он ни разу не остановился, и Литси вскоре поняла, что он идет по этому пути не в первый раз - в этом она убедилась, однажды заглянув ему за спину и увидев двух мертвых охранников, лежащих на полу в лужах собственной крови.

Потом они миновали еще один коридор и снова оказались на винтовой лестнице, намного более узкой и крутой, чем главная. Дэйл уверенно направился вверх, и в это же время где-то вдалеке раздались выстрелы.

- Вы видели ее костюм? - негромко произнес маг в ответ на красноречивый взгляд Литси. - Так одеваются наемники с острова Деззар, те самые, о которых вам так увлеченно рассказывал ваш палач. Они никогда не специализировались на магии, но лично я не рискнул бы встретиться с одним из них в темном коридоре. Если она не сможет выйти отсюда в одиночку, то мы ей тем более ничем не поможем.

Примерно через минуту после начала подъема лестница закончилась тяжелой, обитой железом дверью. Дэйл без видимого усилия толкнул ее ногой, и Литси едва не ослепла от яркого света - это был выход на крышу Башни.

- Похоже, вы научились летать? - безучастно поинтересовалась она.

Дэйл молча усмехнулся, обошел каменную постройку, из которой они только что вышли, вокруг и, сбросив плащ, опустил девушку на пол.

Литси, почувствовав за спиной жесткую, но при этом немного упругую опору, повернула голову вбок - и невольно затаила дыхание. Если в Эдале и осталось что-то, что могло ее удивить, то это, без сомнения, был один из тех случаев.

Рядом с ней, сложив крылья и настороженно оглядываясь по сторонам, на полу сидел огромный орел, с длиной тела, от клюва до кончика хвоста, не меньше десяти эминн. Оперение его светилось тусклым зеленоватым сиянием - очевидно, еще недавно он был самой обыкновенной птицей и принял столь необыкновенные размеры только под влиянием волшебства.

Логическая цепь выстроилась в ее голове сама собой. Дэйл. Магия. Зеленый цвет.

- Это творение Ариэль?

- Да. - Дэйл ловко вскарабкался на шею орла, где было закреплено нечто вроде мягкого седла с притороченными к нему сумками. Достал из одной сумки небольшой сверток и спрыгнул вниз. - Я все объясню вам потом, а сейчас нам лучше поторопиться. Вот ваша одежда. Переоденьтесь, я отвернусь.

Литси протянула руку к свертку и сжала зубы от боли.

- Я не смогу сама, - тихо сказала она. - Помогите.

Дэйл немного помедлил, затем принялся осторожно стягивать с нее тюремную робу. Когда он надевал на нее трусики, Литси попыталась прислушаться к своим чувствам. Ничего. Только холод и пустота.

- Вам неприятно на меня смотреть? - спросила она.

Дэйл молча вытащил из свертка ее рубашку.

- Тогда зачем вы это сделали? Вы же знали, что я всегда буду напоминать вам о ней.

- Шесть минут назад я ответил вам на этот вопрос. Я это сделал не для себя и не для вас. Полагаю, здесь больше не о чем говорить.

Закрепив застежку на ее плаще, он достал из кармана волшебную брошку и молча нацепил украшение на ее плечо. Потом снова поднял ее на руки и отошел чуть в сторону.

Орел повернул к ним голову, что-то негромко проклекотал на своем языке и, встряхнувшись, положил одно крыло на пол. Дэйл взошел на его спину, усадил Литси в седло, коленями вперед, а сам устроился в такой же позе позади нее.

- После заката магия рассеется, - сказал он. - Он летает не так быстро, как Арнидис, но, если потребуется, до Сумеречных Гор он нас донесет.

- Как им управлять? - спросила Литси.

- Просто дотроньтесь до него и скажите, куда вы хотите лететь.

Стражница подумала, затем положила ладонь на голову птицы и коротко произнесла:

- На запад. В Каменную Цитадель.

Орел мгновенно распахнул свои гигантские крылья и, оттолкнувшись от крыши, устремился в небо.

Литси не оглядывалась, не смотрела вниз, хотя понимала, что, скорее всего, никогда больше не увидит этот город. Здесь, в Дор-Алионе, оборвалась ее жизнь. Теперь ей предстояло научиться жить после смерти.

* * *

С последними лучами Солнца они приземлились неподалеку от города Джемир, находящегося на западном берегу озера Эргли, примерно на середине пути до Каменной Цитадели. После этого орел, на глазах уменьшаясь в размерах, улетел, и оставшуюся часть дороги до города Дэйлу пришлось преодолеть пешком. Литси события этого вечера запомнила очень смутно - в конце полета у нее начался сильный жар, и почти сразу после приземления она уснула прямо на руках у своего спутника.

Каким образом Дэйлу удалось войти в город тайно, не привлекая лишнего внимания, Литси так и не узнала. Проснулась она уже поздно вечером, в чистой постели, в небольшой уютной комнате, похожей на спальню самого обыкновенного жилого дома, не слишком богатого, но и не самого бедного.

- Насчет хозяев можете не беспокоиться, - сказал ей Дэйл. - Я заплатил им столько, сколько они не зарабатывают и за год, а когда вы поправитесь, они получат вдвое больше. Император любезно одолжил мне весьма значительную сумму, и я не думаю, что мне придется возвращать ему долг.

Литси мельком взглянула на него, но ничего не сказала. Начинать серьезный разговор в таком беспомощном состоянии не имело смысла, и она решила подождать хотя бы несколько дней, до того момента, когда она сможет шевельнуть рукой, не испытывая при этом острой боли во всем теле.

Но так случилось, что этот разговор произошел значительно раньше. Уже следующим вечером, когда Дэйл, сидя у ее кровати, смазывал целебной мазью раны на ее спине, оставшиеся от ударов кнута, она неожиданно для самой себя тихо произнесла:

- Вы обещали представить мне некие разъяснения. Исходя из того, что брошка оказалась у вас, я могу заключить, что Император мертв. Это Ариэль приказала вам убить его?

Только сказав это, она поняла, что заставило ее поторопить события. Сейчас, лежа на груди и отвернувшись лицом к стене, она могла не смотреть ему в глаза.

- Не шевелитесь, пожалуйста. Да, вы все поняли верно.

- Значит, теперь вы служите ей?

- Хочется верить, что нет. - В голосе Дэйла слышалась легкая ирония. - Во всяком случае, я исполнил ее приказ и следующий, надеюсь, получу нескоро. Она сказала мне, что намерена вернуться в Эланирон. А если учесть, что до настоящего момента ее слова редко расходились с делом... Вы уже знаете, что случилось с Волшебным Городом?

- Она дала вам два приказа, - все так же негромко сказала Литси. - Один - для того, чтобы оправдать в моих глазах ваше чудесное возвращение. Второй вы скрываете, поскольку он касается или непосредственно меня, или моих близких. Не лгите мне, я всю свою жизнь провела среди лжецов. Она поручила вам убить Вианетте?

Пауза длилась очень долго. Дэйл обработал мазью последнюю рану, затем спустил ее ночную рубашку вниз и осторожно перевернул ее на спину.

- Если я отвечу отрицательно, вы мне поверите?

- Пообещайте, что никогда не причините вреда Королеве. Я поверю вашему слову.

- Я не могу дать вам такого обещания, - сказал Дэйл. - Но я даю вам слово, что Ариэль не приказывала мне совершить ничего такого, что можно было бы расценить как преступление в отношении вас или ваших близких, в том числе и ее величества. Этого достаточно?

- Я посчитала, сколько времени вам должно было потребоваться для того, чтобы пересечь Огненное Море и долететь до Дор-Алиона, - вместо ответа сказала Литси. - Вы покинули Волшебный Город задолго до полуночи и, следовательно, не участвовали в ритуале.

- Вы быстро идете на поправку, - чуть улыбнулся Дэйл. - Впрочем, я никогда не сомневался в ваших способностях к математике и географии. Все правильно. Я не знаю, как попасть в Источник. Я не заслужил вашего поцелуя. И, говоря откровенно, я вам больше не нужен.

Стражница молча смотрела в одну точку прямо перед собой.

- Нам в любом случае пришлось бы расстаться, - сказал Дэйл, поднявшись со стула. - Дорога в Каменную Цитадель для меня закрыта. Но я не оставлю вас здесь одну, пока вы полностью не поправитесь. Спите, я буду за дверью.

- Помогите мне сесть, - медленно произнесла Литси.

Дэйл, уже взявшийся за ручку двери, обернулся.

- С учетом вашего состояния это не самая лучшая идея. Вам еще неделю нужно...

Литси, зажмурившись от боли, облокотилась на кровать, приподнялась, но тут же с тихим стоном упала на подушку.

Дэйл быстро подошел к ней, взял за плечи и помог сесть на край постели.

- Подайте мою шпагу.

Дэйл взял лежащую на столе шпагу, вытащил ее из ножен и положил на постель рядом с правой рукой Стражницы.

- Вы очень плохо выглядите, - тихо сказал он. - Отдохните. Это необязательно делать сейчас.

Литси с трудом подняла руку, прижала ладонь ко лбу, покрытому испариной. В глазах все двоилось, нужно было поспешить, пока силы не покинули ее окончательно. Завтра она все взвесит и передумает. Значит, сегодня.

- Встаньте на одно колено, - прошептала она. - Повторяйте за мной...

- Не нужно. Я все знаю.

Дэйл опустился на колено, немного помолчал и, глядя в глаза Литси, произнес:

- Я, Дэйл Хинч, отдаю свое сердце, свой разум и свою жизнь Литси Ленелье, дочери Вианетте Ленелье, наследнице Лазурного Престола. Клянусь, что всегда буду служить ей, только ей и никому больше. Клянусь, что всегда буду любить ее, только ее...

- От последней части клятвы я вас освобождаю, - быстро сказала Литси.

Она взяла в правую руку шпагу и плавным движением сделала поперечный надрез на левом запястье. Затем протянула руку вперед.

- Дэйл Хинч, рыцарь Белой Розы, пейте свою кровь.

Дэйл впился губами в кровоточащую рану.

У Литси закружилась голова, она покачнулась, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Но когда она вновь посмотрела на Дэйла, тот уже заматывал рану длинным лоскутом, оторванным от ее ночной рубашки.

- Теперь вы принадлежите мне, - тусклым голосом проговорила она. - Вы - моя собственность. Храните свои тайны, если считаете нужным. Но если я прикажу, чтобы вы вонзили нож в свое сердце, вы это сделаете. Если я прикажу, чтобы вонзили нож в мое сердце, вы это сделаете... Вы слышите меня?

- Да.

Дэйл завязал узелок на повязке и уложил Литси на постель, накрыв ее одеялом.

- Если вы знаете слова клятвы, - сказала Литси, отворачиваясь к стене, - то вам также должно быть известно, каким образом... происходит ее окончательное закрепление.

- В этом нет необходимости, ваше высочество.

Литси облизнула пересохшие губы. Боль быстро уходила, под одеялом было тепло и уютно, но в душе у нее по-прежнему царила пустота.

- Я хотела бы... чтобы кто-то любил меня так же, как вы любите Элли. Чтобы кто-то хранил меня в своем сердце даже после того, как я исчезну во мраке... Вот вам мой первый приказ. Ложитесь спать. Ваши силы мне скоро понадобятся. Вы поедете со мной в Каменную Цитадель и поможете мне забрать оттуда кое-что очень ценное... А потом мы вместе вернемся домой.

Сказав это, она закрыла глаза и мгновенно уснула.

* * *

Ровно через неделю, в 15-й день Нионеме 4566-го года, они покинули Джемир и верхом на двух лошадях направились по дороге, ведущей к западному побережью Дайрета.

Айвен продолжал внимательно наблюдать за Литси. Внешне ее состояние было вполне удовлетворительным; ни один доктор, осмотрев ее, не смог бы поверить в то, что еще десять дней назад она подвергалась мучительным пыткам. Но внутри - и Айвен с каждым днем убеждался в этом все сильнее - ей становилось только хуже. С той ночи, когда она совершила столь странный и совершенно неожиданный для Айвена поступок, они вдвоем почти не разговаривали, а в течение первых шести дней путешествия их общение и вовсе свелось к необходимому и достаточному минимуму. Айвен предлагал остановиться и сделать привал - Литси соглашалась. Айвен сворачивал с дороги, чтобы выбрать подходящее место для ночлега - принцесса молча следовала за ним. На усталость она ни разу не пожаловалась, но Айвен все равно каждую ночь дежурил первым и будил ее только перед самым рассветом, чтобы поспать хотя бы полтора-два часа. Просыпаясь, он всегда находил ее в одной и той же позе - сидящей, обхватив руками колени, у останков костра и с холодным безразличием взирающей на россыпь остывших углей.

Срыв произошел в шестую ночь.

* * *

Накануне вечером ничто не предвещало беды. Айвен нашел отличное место для стоянки - песчаный берег узкой речки, у подножья высокого обрыва, на значительном расстоянии от дороги, но при этом достаточно близко, чтобы услышать приближение всадников. Литси искупала своего коня, искупалась сама, проплыв до противоположного берега и обратно, затем постирала и повесила сушиться одежду, молча выпила кружку густого горячего чая, после чего, завернувшись в одеяло, легла спать. Что касается Айвена, то он по привычке устроился на небольшом бревнышке по другую сторону костра и, прикрыв глаза, слился в одно целое с окружающей его тишиной.

Примерно через три часа он понял, что принцесса в течение всего этого времени так и не смогла заснуть. Она лежала спокойно, не шевелясь и не издавая ни единого звука; дыхание ее было ровным, как у ребенка. Но Айвен каким-то образом осознавал, что с ней сейчас происходит нечто ужасное - нечто, подобное тому, что он сам испытал шестнадцать дней назад, в небе над Огненным Морем.

Помня о том, как Литси относится к любым проявлениям жалости к себе, он еще около получаса сидел неподвижно, глядя на ее расплывающийся в мареве костра силуэт. Вмешиваться было нельзя, она должна была преодолеть это сама, без чьей-либо помощи. Иначе все это могло когда-нибудь повториться вновь, и неизвестно, смог бы Айвен оказаться рядом с ней в эту минуту.

Затем он бесшумно встал и направился прочь от костра, надеясь, что в его отсутствие Литси сможет уснуть чуть быстрее. Но стоило ему отойти на несколько шагов в сторону, как она закричала. Закричала так, как могла кричать семнадцатилетняя девушка, у которой пытались вырезать сердце тупым зазубренным ножом.

Айвен подбежал к ней, без лишних церемоний сел ей на ноги, прижал ее руки к песку. Литси кричала не умолкая, изо всех сил пытаясь вырваться; глаза ее закатились вверх, лицо исказилось гримасой невыносимой боли. В какой-то миг Айвену показалось, будто небо над его головой вспыхнуло, алые звезды закружились в безумном танце. Он невольно разжал руки, и Литси тут же вцепилась острыми ногтями в его лицо.

По его щекам потекла кровь, но он, не обращая на это внимания, обхватил обеими ладонями мокрое от слез лицо принцессы. Литси дернулась, закричала еще пронзительнее, однако вскоре ее руки ослабли, крик перешел в беспомощный хрип, а затем и вовсе оборвался.

Айвен подождал еще минуту, отцепил ее пальцы от своего лица и медленно поднялся. Литси тяжело дышала, судорожно вздрагивала всем телом, глаза ее по-прежнему ничего не видели - но самое страшное было позади.

Едва передвигая ноги, Айвен обошел костер вокруг, сел на бревно, бессильно уронил голову. До этого момента где-то в самой глубине его души теплилась надежда, что Элли все еще жива. Что она, возможно, перенеслась в какой-то другой мир. Что она, подобно Дракону, обратилась в бестелесный дух, ожидающий своего нового воплощения. Теперь эта надежда исчезла окончательно. Элли была мертва. Ее больше не существовало. И исправить это было невозможно.

* * *

Когда Айвен пришел в себя, вокруг было уже светло, а над рекой стелился предрассветный туман. Одеяло, на котором спала Литси, лежало на прежнем месте. Самой Литси рядом не было.

Он повернул голову. Слева от него, почти вплотную, на бревнышке сидела незнакомая девушка с совершенно седыми волосами, обрезанными почти до плеч.

Помолчав немного, он негромко произнес:

- По-моему, так вам даже больше идет.

Литси вздрогнула, коротко посмотрела на него и снова отвернулась.

- Опять лжете.

- Нет. Правда.

С неба накрапывал мелкий дождик, капли воды шипели на раскаленных углях. Литси пошевелила кончиком шпаги длинные серебристые пряди, догорающие на костре, и, по-прежнему не глядя на Айвена, спросила:

- Вы были знакомы с отцом Элли?

- Да.

- Как его звали?

- Даэлиан.

- Даэлиан... - тихо повторила Литси. - Знаете, я много думала, где и при каких обстоятельствах ее родители могли повстречаться друг с другом. Если это произошло в Эланироне, то как туда мог попасть ее отец? Может быть, он был одним из тех адептов Хаоса, что плавали на пиратских кораблях Элестеля? Но ведь от острова Полумесяца не так далеко и до Анданора, правда?

Айвен молчал.

- Я любила ее с самого рождения, и поняла это только перед самой ее смертью. - Литси смахнула со щеки дождевую капельку. - А сейчас я ничего не чувствую. Совсем ничего... Словно ее никогда и не было.

- В таком случае, - сказал Айвен, - я буду любить ее за двоих - за себя и за вас.

Литси задумчиво посмотрела на него. Потом отложила шпагу в сторону и села перед ним на песок, поджав под себя колени. Осторожно дотронулась двумя пальцами до одной из засохших царапин на его лице.

- Больно? - спросила она.

- Терпимо.

Литси приподнялась и, приблизившись к Айвену вплотную, тихонько подула на каждую из царапин. Затем, чуть отстранившись, произнесла:

- Возможно, сейчас не лучшее время для этого, но у меня остался перед вами один незакрытый долг. Я не люблю оставаться в долгу, а кроме того, мне бы не хотелось лишать вас заслуженных привилегий. Вы должны понимать, что если первая часть нашего путешествия завершится успешно, то у меня вскоре появятся новые слуги, и едва ли они будут со мной столь же деликатны, как вы. - Она опустила голову. - Если хотите, мы можем избрать более простой способ закрепления вашей клятвы. Вам не придется упрекать себя в бесчестии, я все сделаю сама.

- Я не о своей чести беспокоюсь, - сказал Айвен.

- А о чьей? Кроме нас двоих, здесь никого нет.

Не дождавшись ответа, Литси легла на песок и, раздвинув Айвену колени, стала расстегивать его пояс.

Следующие пять минут были похожи на какой-то странный, нереальный, лишенный всякого смысла сон - во всяком случае, Айвену очень хотелось в это поверить. Поначалу он еще как-то пытался не смотреть вниз, но Литси с такой настойчивостью заглядывала ему в глаза, что в конце концов он был вынужден ответить ей тем же.

Он сдерживал себя столько, сколько это было возможно, и даже, наверное, немного больше. Затем, почувствовав, что дальше так продолжаться не может, он взял Литси за плечи, чтобы оттолкнуть ее от себя, но та, напротив, прижалась к нему еще сильнее.

Через минуту она выпрямилась и снова села на колени. По-прежнему глядя в глаза Айвену, медленно сглотнула, вытерла ладошкой губы и как ни в чем не бывало спросила:

- Вы готовы ехать прямо сейчас?

- Как прикажете, - тихо ответил Айвен.

Литси улыбнулась - впервые за все эти дни.

- Поедем после рассвета, - сказала она, вставая. - Приготовьте чаю, а я пока немного поплаваю.

* * *

В Каменной Цитадели, куда они прибыли спустя семнадцать суток, вечером 38-го дня Нионеме, их ждал не самый радушный прием.

- Я надеюсь, ты сама отдаешь себе отчет в своих действиях? - говорил волшебник, которого Айвен знал под именем Ялуш. - Мало того, что ты являешься сюда в сопровождении адепта Хаоса, мало того, что в самый трудный момент намереваешься бросить Орден на произвол судьбы, так ты еще осмеливаешься спрашивать, не хочет ли кто-то из нас последовать твоему примеру? Да будь на моем месте Джарг, ты сейчас была бы уже мертва.

- Если бы на твоем месте был Джарг, я бы сюда не приехала, - невозмутимо отозвалась Литси.

Этот разговор происходил у ворот крепости, а свидетелем его был не только Айвен, но и весь текущий состав Ордена Порядка: семеро младших адептов и трое новых учеников, мальчик и две девочки, лет десяти-одиннадцати на вид. Эти последние глядели на бывшую Стражницу Знака Левиафана во все глаза - и неудивительно, поскольку для них она, вероятно, была уже чем-то вроде живой легенды. Особенное восхищение читалось в глазах одной из девочек, стоявшей в самой середине неровного строя волшебников, - ее симпатичное личико, обрамленное волнистыми каштановыми волосами, так и светилось от счастья.

Что касается младших адептов, каждого из которых Айвен знал по именам, то они свои эмоции скрывали гораздо более тщательно. Исключением была разве что Адель - она с первого взгляда на новый облик своей подруги побледнела настолько, что издалека ее можно было принять за одну из дочерей Солнечной Волшебницы.

- Я прошу не так много, - продолжала Литси. Она, как и Айвен, находившийся у нее за спиной, оставалась в седле, шагах в пятнадцати напротив Главы Ордена. - Два-три человека не изменят общей картины здесь, но могут принести существенную пользу мне. Скоро начнется большая война, и Лазурное Королевство, в отличие от Ордена Порядка, будет принимать в ней самое непосредственное участие.

- Не вижу логики, - холодно произнес Ялуш. Он явно был раздражен тем обстоятельством, что эта беседа имеет столь открытый характер. Но Литси с самого начала наотрез отказалась заходить внутрь, а оставаться наедине с посторонними за пределами Цитадели он не мог просто по уставу. - Кроме того, почему ты думаешь, что с тобой пойдут только двое или трое? А что если такое желание выразят все здесь присутствующие?

- Этого мы не узнаем, пока ты не дашь свое окончательное согласие. Мы могли бы, конечно, устроить тайную перекличку, но после этого твой отказ будет иметь для кого-то крайне неприятные последствия. Было бы жестоко дать человеку свободу, с тем чтобы тут же отнять ее.

Айвен внутренне напрягся. Принцесса, ни о чем заранее его не предупредив, намеренно шла на конфликт, и это у нее неплохо получалось. С последними ее словами выражение лица Ялуша, и без того не особенно дружелюбное, приняло по-настоящему враждебный вид. Адель побледнела еще сильнее, остальные адепты тоже заметно заволновались.

- Может быть, вспомним старые времена? - все тем же спокойным тоном предложила Литси. - Один на один. До первой крови. Победитель получает право последнего голоса.

Ялуш долго молчал, глядя словно бы сквозь нее.

- Какое у тебя оружие? - наконец сказал он.

Литси повернула коня боком, молча откинула полу плаща. Ялуш оглянулся и, обращаясь к одному из учеников - мальчику, - медленно произнес:

- Трой, будь любезен, сходи в оружейную и принеси шпагу.

Литси подъехала к Айвену, спешилась и стала неторопливо снимать плащ.

- Какова моя роль? - вполголоса спросил Айвен, беря ее коня под уздцы.

- Выполняйте свои прямые обязанности, - так же тихо ответила Литси. - Он сейчас попытается меня убить. Как только это станет ясно всем, нейтрализуйте его.

- Убивать нельзя?

- Вы, верно, шутите? Он мой друг. Сможете прострелить ему плечо, не задев кость?

- Разумеется.

Литси кивнула.

- Дайте, пожалуйста, фляжку. Очень пить хочется.

Сделав несколько глотков, она вернула фляжку Айвену и неспешно направилась назад. Остановившись на том же расстоянии от Ялуша, встала в изящную стойку, положив левую руку на талию, а правую - на эфес шпаги.

Мальчишка, которого Ялуш назвал именем Трой, выбежал из ворот Цитадели, проскользнул сквозь ряд расступившихся адептов и, тяжело дыша, протянул Главе Ордена Порядка обнаженную шпагу. Ялуш взял оружие и медленно пошел по направлению к Литси.

Когда расстояние между ними сократилось до пяти шагов, принцесса несколько растерянно отступила назад, но в этот момент Ялуш остановился, резким движением переломил шпагу через колено и бросил обломки ей под ноги. После чего, не сказав больше ни единого слова, повернулся и направился прочь.

После того как он скрылся в тени ворот, адепты один за другим стали разворачиваться и уходить вслед за ним. Первой ушла Кэйри, за ней, немного помедлив, отправились Стим, Клэй и Надин, причем последняя прихватила за руки обеих девочек-учениц.

- Рино, - негромко окликнула Литси еще одного адепта, который, в свою очередь, взяв с собой Троя, последовал за остальными.

Адепт Знака Грифона (Айвен хорошо помнил его еще по Хильстраду; он, видимо, был близким другом Литси и, когда она простудилась, все время находился рядом с ней) на мгновение чуть сбавил шаг, даже почти остановился. Но затем, так и не оглянувшись, пошел дальше.

На месте остались стоять только Адель и Флайд.

Литси подошла к ним, что-то сказала - очень тихо, так, что Айвен не разобрал слов. Те, не сговариваясь, склонили перед ней головы и быстрым шагом направились к воротам.

Принцесса вернулась к Айвену, запрыгнула в седло.

- Они нас догонят. Едем.

Она уже пришпорила коня, но, едва тронувшись с места, вновь натянула поводья.

- Стражница! Стражница!

Со стороны ворот к Литси и Айвену бежала одна из учениц, та самая девочка с каштановыми волосами. На бегу она споткнулась, потеряла туфельку, но даже заметив пропажу, возвращаться не стала.

- Стражница... - Не добежав до Литси нескольких шагов, она упала на одно колено и, задыхаясь от волнения, пролепетала: - Пожалуйста, возьмите меня с собой. Я тоже хочу... с вами.

- Напрасно ты меня так называешь, - слегка улыбнулась Литси. - Как твое имя?

- Синди. Синди Кэрлайн.

- Сколько тебе лет, Синди?

- Двенадцать...

Литси чуть наклонила голову вбок. Девочка покраснела и добавила:

- Будет следующей весной. А пока одиннадцать.

- Запомни, это был последний раз, когда ты меня обманывала. - Принцесса помолчала, а затем, неожиданно перейдя на язык Стиллата, спросила: - Ты уже владеешь каким-нибудь оружием?

Синди покраснела еще больше. Она опустила голову и тихо ответила на том же языке:

- Нет, ваше высочество. Надин только недавно начала меня учить, и я...

- Понятно.

Литси еще немного подумала, покачала головой, но в конце концов повернулась к Айвену и сказала:

- Хинч, возьмите ее к себе... У тебя остались в Цитадели какие-нибудь нужные вещи? - уточнила она у девочки.

- Нет. То есть... я еще хотела... - Синди быстро оглянулась. - Я сейчас. Если позволите... Только на минуту...

Не дождавшись разрешения, она вскочила на ноги и побежала к воротам.

- По крайней мере, дорога в Анданор скучной не будет, - задумчиво констатировала Литси. Она снова посмотрела на Айвена. - Что вас так развеселило, ферье[**]?

Айвен стер с лица неуместную улыбку.

- Вы уверены, что хотите взять ее с собой?

- А вы предпочли бы оставить ее здесь? Хотите, расскажу вам, что с ней сделают, когда мы уедем?

Синди добежала до ворот, и только тогда Айвен обнаружил, что у этой странной сцены был еще один свидетель - в тени между раскрытыми створками притаился Трой. Приблизившись к нему, Синди быстро поцеловала его в щеку и, не оглядываясь, помчалась назад.

- Кладбище разбитых сердец, - тихо сказала принцесса. И еще тише, словно обращаясь к самой себе, прошептала: - Кай был прав. Мне не место здесь...

Она развернула коня и, с места пустив его в галоп, поскакала по дороге на юг.

Айвен долго глядел ей вслед; затем, вспомнив о своем поручении, обернулся.

Синди стояла рядом и с неприкрытой опаской смотрела на него.

- Это правда, что вы адепт Ордена Хаоса? - спросила она.

Айвен молча спустился с коня, взял ее за талию и посадил в седло. Потом не торопясь сходил за туфелькой, которую девочка так и забыла подобрать. Наклоняясь, незаметно посмотрел в сторону ворот - но там уже никого не было.

Он возвратился назад и, изобразив галантный поклон, произнес:

- Окажите мне честь, миледи.

Синди смущенно улыбнулась, протянула ему босую ножку.

Айвен вернул туфельку - такую маленькую, что она, наверное, не подошла бы даже Литси, - на законное место. Рассеянно потер лоб. Его охватило странное чувство, будто нечто подобное с ним когда-то уже было. Но когда?

- Мы едем? - осторожно спросила Синди.

- Да, да... - Айвен забрался в седло. - Держитесь крепче.

* * *

В 49-й день Нионеме Литси в сопровождении своей увеличившейся свиты пересекла границу Аль-Лауни и вновь, по прошествии девяти месяцев, оказалась на территории Лазурного Королевства. Вопреки ее ожиданиям, во время путешествия по пограничным землям Империи она так не и заметила явных признаков подготовки к войне, хотя до окончания трехмесячного срока, о котором говорилось в предполагаемом соглашении между Серебряной Мантией и Императором, оставались считанные недели.

Когда она сказала об этом Дэйлу, тот только пожал плечами.

- Если план кампании составлен Серебряной Мантией, - сказал он, - то нам не стоит ждать здесь активных военных действий со стороны Империи. Шан-Кари сделает все возможное, чтобы захватить Аль-Лауни своими силами, пока флот Тарфаэста будет отражать атаки Пурпурной Армады[**] в Жемчужном Море.

- Я не предполагала, что наш флот окажется столь недееспособным, - призналась Литси. - Как вы думаете, мы проиграем эту войну?

- Я думаю, эта война будет очень долгой, ваше высочество, - улыбнулся Дэйл. - И закончится она не в Анданоре, а где-нибудь на берегах Акрукса.

Приехав спустя неделю, в 1-й день Даиуреме, в Фарален, Литси была вынуждена нарушить наконец свое инкогнито, поскольку в противном случае попасть на корабль в Анданор ей не помог бы даже плащ Стража Каменной Цитадели (который она к тому же спрятала глубоко в свою походную сумку, не уничтожив его только потому, что это был подарок Адель). Это принесло как положительные, так и отрицательные плоды. С одной стороны, в резиденции губернатора Аль-Лауни, где ее приняли как наследную принцессу Лазурного Королевства, она получила исчерпывающие сведения о состоянии дел на южном фронте, а также узнала самые последние новости из других стран. Весть о том, что преемником Шейдена Тайри стал его двоюродный брат Блэйк, поначалу ее обнадежила, но на сей раз Дэйл был настроен менее оптимистично:

- Отличная кандидатура на роль марионетки, - задумчиво произнес он, просматривая специально подготовленную сводку. - Очень скоро ему придется забыть о своих личных симпатиях.

Новостей о каких-либо масштабных маневрах имперского флота в Медеолинни в сводке не было.

- Будут тянуть до самого последнего дня, ожидая, что мы нанесем удар первыми? - спросила Литси.

- Не исключено. - Дэйл отложил бумагу и, помолчав, добавил: - Простите, госпожа, но здесь, в провинции, мы лишены возможности увидеть всю картину целиком. В пределах этого королевства есть только один человек, которому известно абсолютно все.

- Вам так не терпится с ней увидеться? - усмехнулась Литси. - Потерпите еще немного.

Что касается отрицательных последствий, то они обнаружились на следующий день. Несмотря на то что Литси попросила назначить отплытие корабля на самое раннее утро, на пристани, провожать ее в плавание в столицу Тарфаэста, собрался едва ли не весь город. А после того как она, уже стоя у борта, улыбнулась и слегка помахала рукой, толпа взорвалась такими овациями, будто виновницей торжества была не принцесса, а по меньшей мере сама Королева.

- Когда я шесть лет назад приплыла сюда, - не переставая улыбаться, сказала Литси стоявшей рядом с ней Адель, - один матрос ради забавы столкнул меня с пирса в воду. Я шла потом по набережной, промокшая до нитки, и плакала, но никто на меня даже не оглянулся.

- Это не самое худшее, что могло с тобой случиться, - заметила Адель.

- Да, наверное. Хотя тогда мне казалось, что моя жизнь на этом закончена... Звезды, чему же они все так радуются?

* * *

- Нет, подожди. Не сейчас... Ты ее разбудишь...

- Разве ты не хочешь, чтобы она проснулась?

Флайд перевернул ее на живот и, расположившись сверху, стал гладить и целовать ее спину и плечи. А через несколько минут беспрерывных ласк Литси почувствовала острую боль, разрывающую ее тело на части.

По сравнению с остальными ферье, рыцарями Белой Розы, у бывшего адепта Знака Василиска имелось одно неоспоримое преимущество. Он не только умел угадывать, когда принцесса говорила "нет", подразумевая "да", но и не боялся поступать вопреки сказанному ею вслух.

"Я, Флайд Стеджер, отдаю свое сердце, свой разум и свою жизнь Литси Ленелье, дочери Вианетте Ленелье, наследнице Лазурного Престола..."

Белая Роза. Название тайного общества телохранителей будущих правительниц Тарфаэста, основанное на созвучии древнеимперского слова "feriea", которое можно было перевести как "приближенный", и слова "fehrier", на современном языке Лазурного Королевства означающего "шип". Человек, вступающий в это общество, переставал быть человеком в подлинном смысле этого слова. Он сохранял свою собственную индивидуальность, но все его стремления, все его мечты, становились нераздельно связаны с исполнением желаний его хозяйки. И даже когда ее жизнь по какой-либо причине обрывалась, он должен был без колебаний последовать за ней.

Литси не верила клятвам. А та, что была придумана одной из ее предшественниц, вызывала у нее разве что легкое недоумение. Но традиции оставались традициями.

"Я, Адель Шевре, отдаю свое сердце..."

Адель принесла ей присягу четыре ночи назад. Флайд сделал это на следующую ночь. За эти две ночи Литси смогла узнать их чуть лучше, а сегодня, даже не дав им как следует отдохнуть, решила свести их вместе. Не только оттого, что хотела удвоить удовольствие. Главная ее задача была другой.

Она знала, что Адель ее любит. Но она по-прежнему могла только догадываться, что по отношению к ней чувствует Флайд. Именно поэтому ей нужно было во что бы то ни стало увидеть их рядом.

- Тебе больно, милая?

- Не останавливайся, - прошептала Литси.

Все получилось не так, как она думала. Двое ее новых слуг, вероятно, сочли, что она хочет устроить между ними нечто вроде состязания, и вели себя намного более скованно и неестественно, чем накануне. И сейчас, на исходе ночи, Литси поняла, что откровенного разговора избежать не удастся.

Прикусив палец, она смотрела на лицо Адель. Девушка лежала на соседней подушке, спрятавшись под одеяло, и из последних сил делала вид, что спит. По ее щеке скользила маленькая слезинка.

Ласковая волна накрыла Литси с головой, она слабо застонала, уткнувшись лицом в подушку. Боль ушла, и почти сразу вслед за этим на ее спину брызнула горячая влага.

Она еще минуту лежала неподвижно, потом повернула голову в противоположную от Адель сторону. Флайд сидел рядом, обхватив руками колени и глядя в темноту.

- Ты меня любишь? - тихо спросила Литси.

- Тебя нельзя не любить, - улыбнулся Флайд.

- Эллириан убила твою сестру. Неважно, по своей воле она это сделала или нет. Я знаю, как вы с Мэйбл были близки.

Лицо ферье посерело, и Литси сразу пожалела о своих словах.

- Что ты хочешь от меня услышать?

- Правду.

- Моей клятвы тебе недостаточно?

- Клятва имеет вдвое бóльшую вероятность оказаться ложью, чем любые другие слова. Ты еще ни разу не говорил мне этого прямо. Скажи сейчас. Скажи, что ты меня любишь и только поэтому ты сейчас со мной. Если ты солжешь, я это почувствую.

Флайд неотрывно смотрел на нее.

- Я люблю тебя, - медленно произнес он.

Литси несколько мгновений пристально вглядывалась ему в глаза, а затем поднялась с постели и молча обняла его.

* * *

Синди играла на флейте. Не по-настоящему, в полной тишине, закрыв глаза и перебирая пальчиками по отверстиям инструмента. Флейта на вид была очень дорогой, из настоящего красного дерева, и Литси сразу вспомнила, как в первом же большом городе на пути в Фарален она дала Синди один из своих сапфиров, чтобы та купила себе все необходимое для длительного путешествия, но впоследствии так и не увидела на девочке ни одной новой вещи.

- Ну, теперь все понятно, - сказала она вслух.

Синди открыла глаза, испуганно привстала с кровати, но, повинуясь жесту Литси, снова села.

- Простите, ваше высочество, я не услышала, как вы вошли.

Литси придвинула к себе стул, села напротив нее. Посмотрела на разложенные вокруг Синди нотные листы и, улыбнувшись, произнесла:

- Если и есть на свете что-то, ради чего стоит жить, то это любовь и музыка.

Синди опустила голову.

- Вы правда так думаете?

- Это не мои слова. Так однажды сказала Илианте. Знаешь, кто это?

Синди кивнула.

- А ты что же, играешь в воображении? Почему не по-настоящему?

- Я попробовала один раз... Но... господин Хинч...

Литси оглянулась, хмуро посмотрела на стену, за которой находилась каюта Дэйла.

- Что? Говори, говори, не стесняйся. Это он тебе запретил?

- Он попросил меня не играть днем, - сказала Синди, чуть покраснев. - Наверное, он спит в это время...

- Вот что, девочка. На будущее учти - пока ты рядом со мной, никто, кроме меня, не имеет права хоть в чем-то ограничивать твою свободу. Даже сама Королева... И если господин Хинч явится сюда еще раз, ты скажешь ему, что я разрешила тебе играть в любое время суток. Ясно?

Синди снова кивнула.

- Вот так-то лучше. - Литси устроилась на стуле поудобнее. - А теперь ты сыграешь мне что-нибудь?

- Я не очень хорошо играю, - тихо сказала Синди. - Вам не понравится.

- Не думай об этом. Я тоже рисую совсем не так хорошо, как мне бы хотелось. Но если вкладывать в любимое дело всю свою душу, рано или поздно что-нибудь хорошее обязательно получится... Ты ведь сама сочиняешь музыку, верно?

Синди бережно собрала нотные листы в одну тонкую пачку и положила ее рядом с собой.

- Эту мелодию начала писать моя мама. А когда умер отец... В общем, с того дня она не написала ни строчки. Она забросила музыку. Она перестала даже говорить со мной. И я подумала... Если я допишу ее мелодию сама, она не сможет промолчать... Но я не успела. Она покончила с собой. Вскрыла себе вены, пока меня не было дома.

Литси долго молчала, задумчиво глядя в сторону. Она уже начала понимать, кого ей напоминает эта девочка, но высказать свою догадку вслух пока не решалась.

- Сыграй мне, - попросила она. - Так, как если бы ты играла для нее.

Синди вздохнула, подняла флейту.

- Я назвала эту мелодию "Зима в Эланироне"... Я слышала, что в Зеленой Стране не бывает настоящей зимы. Но, когда я закрываю глаза, я все время вижу... Не знаю, это трудно объяснить...

Она сделала еще один глубокий вдох и, прикоснувшись губами к флейте, начала играть.

Играла она и в самом деле не очень умело. Для настоящего музыканта. Но для одиннадцатилетней девочки, к тому же долгое время лишенной постоянной практики, - вполне достойно. А вернее - просто замечательно. Во всяком случае, главного у нее было не отнять. Она воспринимала музыку не как способ самовыражения, не как одну лишь маленькую частицу самой себя. Она жила музыкой, дышала ею. А в этом, наверное, всегда и заключалась истинная суть искусства.

Что до мелодии... Мелодия была волшебной. Медленная, очень-очень грустная, завораживающая каждым своим звуком, стирающая границы между реальностью и воображением. Только дважды в своей жизни Литси слышала нечто подобное.

Она не закрывала глаза, но все равно видела эту картину словно наяву. Ночной заснеженный лес. Голые кроны деревьев, покрытые искрящимся в лунном свете пушистым белым снегом. Место, которое когда-то было колыбелью жизни, а теперь... тихое, спокойное, безжизненное. И оттого еще более прекрасное.

Только на одном дереве, самом высоком из всех, еще оставалась листва - синяя сверху и серебристая снизу. А у подножья этого дерева, прямо на снегу, устало прислонившись спиной к иссохшим корням, сидела девочка в бледно-зеленой накидке.

Какое-то странное, давно забытое чувство. Презрение? Нет, не презрение, скорее наоборот. Жалость... Неужели жалость?

- Ваше высочество... Принцесса... Что с вами?

Литси подняла голову. Синди, опустив флейту, смотрела на нее с неподдельной тревогой.

А может быть, оставить ее при себе? Хотя бы один чистый, невинный человечек среди шайки висельников и убийц. Лучик света в темноте.

Лучик...

- Неподалеку от Анданора, на берегу моря, живет один человек, - медленно проговорила Литси. - Его имя тебе ни о чем не скажет, но ты можешь поверить мне на слово - он знает о музыке все. Он никогда не брал себе учеников, но я могу устроить так, чтобы для тебя он сделал исключение. Он мой друг и не сможет мне отказать.

Синди молча отвернулась к окну. Губки ее слегка дрожали, но глаза оставались сухими. Сильная девочка. Видимо, это качество у них семейное.

- Малышка, ты сама не знаешь, что тебя ждет. Шевре, Стеджер и Хинч - каждый из них потерял не просто близкого человека. Они лишились того, что было смыслом их жизни. И я для них - не более чем глоток воды для умирающего от жажды... А твоя жизнь... Твоя жизнь еще даже не начиналась. Ты еще раньше, чем мы, познала горечь потери - но это лишь должно помочь тебе двигаться дальше, понимаешь? - Литси немного помолчала и добавила: - Тот мальчик в Каменной Цитадели, Трой... Признайся, ты его любишь?

- Нет, - тихо ответила Синди, по-прежнему глядя в окно. - Это он меня любит. А я люблю вас.

Литси невольно задержала дыхание. Только этого не хватало.

- О чем ты говоришь? - с принужденной улыбкой вымолвила она. - Мы с тобой едва знакомы...

- Мой брат писал мне о вас. Он уехал в Каменную Цитадель на три года раньше меня, когда наши родители еще были живы... Потом, когда их не стало, меня отправили в дом сирот в Нордене. Вы не представляете, что это за место. Я провела там всего два года, но сейчас мне кажется, будто у меня за плечами целая вечность... Единственным, что помогало мне выжить в этом кошмаре, были письма брата. Он каким-то образом узнал, что случилось с нашей семьей, и с тех пор писал мне каждый месяц. Он писал, что скоро приедет за мной, просил подождать еще немного. И, чтобы хоть как-то меня порадовать, рассказывал о Цитадели, о своих новых друзьях и учителях... А больше всего - о самой лучшей учительнице на свете, доброй и отзывчивой, временами строгой, но всегда справедливой. О том, что она уделяет внимание каждому, даже самому безнадежному своему ученику, обращается с ними, как с собственными детьми. И еще о том, что глаза у нее прозрачнее самого чистого льда, и красота ее затмевает звезды... Когда я читала эти письма...

Синди замолчала, опустила голову, словно испугавшись своей откровенности. Но затем, так и не дождавшись от Литси ни единого слова, вздохнула и продолжила:

- Спустя год письма прекратились, и я стала собирать деньги на дорогу в Каменную Цитадель. День и ночь работала в доме у одного из воспитателей за жалкие медяки. Бóльшую часть денег у меня отбирали старшие девочки, остальное я прятала в тайник. А еще через три месяца и тайник разорили... Когда я спросила, кто это сделал, меня избили так, как никогда в жизни. Но только благодаря этому я и познакомилась с Троем... Он единственный пожалел меня, рассказал, что его дед был когда-то адептом Знака Василиска и что он сам давно уже копит деньги на коня. Весной этого года мы с ним сбежали из приюта и через полтора месяца приехали в Цитадель. Только тогда я узнала, что случилось с братом... и с вами...

- Твоего брата звали Винс? - зачем-то уточнила Литси.

Синди, не поднимая головы, кивнула.

- Тебе известно, что это я его убила?

Синди посмотрела ей в глаза, спокойно произнесла:

- Какое это имеет значение? Я ведь люблю вас.

Литси молчала, не зная, что сказать. И в самом деле, как просто. Даже ребенок понял то, чего она не могла понять долгие годы.

- Я полюбила вас еще до того, как впервые увидела. А тогда, у ворот Цитадели, я поняла, что мне больше ничего не нужно. Только быть рядом с вами... Я уйду, если вы хотите...

Литси встала со стула.

- Мне жаль тебя огорчать, - сказала она, - но девушка, о которой тебе писал Винс, умерла. Я дам тебе время еще раз все обдумать. Советую прислушаться не только к голосу сердца, но и к голосу разума. Он, как ни странно, иногда подсказывает правильные решения.

- А что значит - "правильные"? - спросила Синди.

- Хороший вопрос, - заметила Литси, уже направившись к двери. - Думай. Я приду в полночь.

* * *

Четыре корабля, вытянувшись в цепочку, шли вдоль западного берега острова Тарвеос. Литси плыла на замыкающем, самом маленьком корабле сопровождения. В гавани острова Эриа, одного из опорных пунктов морских сил Тарфаэста в Медеолинни, она встретилась с герцогом Бенуа, давним другом Королевы Ленелье, а ныне адмиралом Южного Флота, и узнала от него об участившихся случаях нападения пиратов Элестеля на одиночные корабли Лазурного Королевства. Именно по этой причине адмирал настоял на том, чтобы она взяла с собой еще три корабля и на всякий случай пересела на тот, который пираты стали бы преследовать в последнюю очередь.

- Я рад, что вы наконец вернулись, - сказал он ей на прощание. - Надеюсь, мы скоро встретимся вновь, и тогда вы подробно расскажете мне о своих приключениях. Если хотя бы десятая часть тех историй, что я о вас слышал, соответствует истине, нам предстоит весьма увлекательная беседа.

- Я тоже была рада вас видеть, Рауль, - с любезной улыбкой ответила принцесса.

Сегодня ее настроение было не таким радужным. С самого утра у нее впервые за целый год неожиданно разболелась рана на правой руке, затянувшийся порез, оставленный клинком син-джи-рейн. А кроме того, сегодня, в 15-й день Даиуреме, истекали три месяца со дня заключения сделки между Шан-Кари и Руадаром.

В одиночестве стоя на корме, вооружившись подзорной трубой, Литси разглядывала небольшой городок, приютившийся на берегу. Картина, свидетельницей которой она стала в Фаралене, повторялась и здесь - с тем лишь отличием, что теперь приветствия ее соотечественников, собравшихся на набережной города, были обращены не к ней, а к передовому кораблю, на вершине мачты которого развевался хорошо заметный даже издалека ярко-голубой флаг с изображением семилучевой звезды. Последнее обстоятельство немного ее успокаивало, но при мысли о том, что нечто подобное, только в несоизмеримо большем масштабе, будет происходить и в столице, ей становилось еще хуже.

Услышав за спиной осторожные шаги, она сложила трубу и, не оборачиваясь, негромко произнесла:

- Хорошо, что вы решили собраться вместе. Через два часа мы будем в Анданоре, а после того, как я представлю каждого из вас Королеве, обратного пути для вас уже не будет. Поэтому я хочу, чтобы вы сразу уяснили себе три простые вещи... Первое. Вы все равны передо мной. Не пытайтесь выслужиться и заработать для себя дополнительные привилегии. Получать свое вознаграждение вы будете вне зависимости от ваших заслуг и только тогда, когда я этого захочу. Второе. Вам нечего делить друг с другом. Тот из вас, кто нарушит это правило и какими-либо своими действиями вызовет конфликт, причиной которого стану я, будет немедленно освобожден от своих обязанностей. И третье...

Она повернулась лицом к свите. За все время плавания она еще ни разу видела их всех четверых рядом и, даже пребывая в столь сумрачном расположении духа, упускать такую возможность не хотела.

- Никогда больше не называйте меня по имени, - сказала она. - По крайней мере, при свете дня. Это особенно касается вас, Шевре, и вас, Стеджер. - Она посмотрела поочередно на Адель и Флайда, перевела взгляд на Синди, затем на Дэйла. - Вопросы, возражения?

Четверо ферье молчали. По крайней мере, никакой взаимной неприязни в их поведении не чувствовалось, хотя судить об этом пока еще было рано.

- В столице нас ждет теплый прием, - добавила Литси, - но могут найтись и те, кто будет не рад моему возвращению. Помните - я полагаюсь на вашу наблюдательность и инициативу в той же степени, в какой вы можете рассчитывать на мое покровительство. А сегодня будьте внимательны вдвойне. Самое меньшее, чего я сейчас хочу - это умереть на пороге собственного дома.

* * *

Опасения Литси не подтвердились. В порту Анданора она демонстративно отказалась от охраны и весь путь до королевского дворца преодолела верхом на коне, в сопровождении одних лишь своих телохранителей. Тем не менее, никаких неприятных инцидентов в дороге не случилось, даже притом, что толпа, несмотря на испортившуюся погоду, была настроена весьма решительно, и принцессе раз за разом приходилось замедлять ход, чтобы хоть как-то поприветствовать жителей столицы. Она по-прежнему была совершенно равнодушна к славе, но не отблагодарить людей, забывших ради нее о холодном осеннем дожде, она не могла.

По странному совпадению дождь прекратился в ту самую минуту, когда Литси, миновав северную окраину города, приблизилась к дворцу, рядом с которым людей было еще больше. Подъехав по оцепленной с обеих сторон дороге к высокой мраморной лестнице, она оглянулась на свою свиту и стала молча спускаться с коня.

- Мне тоже с вами? - спросила Синди, которая, как и во время путешествия из Каменной Цитадели в Фарален, всю эту часть пути провела в одном седле с Дэйлом.

- Что за странный вопрос? - Литси задумчиво посмотрела на вершину лестницы, где в лучах выглянувшего из-за туч Солнца сверкало что-то ослепительно белое. - Ты что, боишься?

Синди опустила голову.

- Она права, - неожиданно заметил Флайд, тоже не торопившийся покидать седло. - Здесь достаточно охраны, и мы только будем привлекать к себе лишнее внимание. Это ваш час, принцесса.

Литси взглянула на Адель - та пожала плечами, показывая, что готова подчиниться любому приказу.

- Вы тоже так думаете, Хинч?

Дэйл как-то странно улыбнулся, и Литси сразу решила, что, как бы он ни ответил, она поступит ровно наоборот.

- Вероятно, нам лучше остаться здесь. Если мы пойдем с вами, со стороны это будет выглядеть...

- Меня не интересует, как это будет выглядеть, - быстро сказала Литси. - Вы все пойдете со мной. И поторопитесь, пожалуйста.

Уже поднимаясь по ступеням, она с каким-то отстраненным безразличием подумала о том, что Дэйл ответил так намеренно, прекрасно зная, что она его не послушает. Но изменить свое решение она уже не могла, а если бы и могла, то не стала бы. По пути в Каменную Цитадель бывший ученик Дракона признался ей, что его способность к подчинению Стихии Хаоса исчезла - очевидно, вследствие того, что внутри запечатанного Источника теперь находились оба Меча. Ей ничего не оставалось, как поверить ему на слово. Но если это была неправда, если он солгал ей и раньше, в ту ночь в Джемире, - сколько еще времени должно было пройти, прежде чем она убедилась бы, что он спас ее не только для того, чтобы в нужный момент оказаться рядом с Королевой, на расстоянии одного смертоносного заклятья? Рано или поздно это должно было случиться, а подобные игры с судьбой уже порядком ей надоели.

Так или иначе, все эти мысли занимали ее недолго - вплоть до того момента, когда она смогла получше разглядеть сияющую фигурку на вершине лестницы. Вианетте стояла одна, вся ее пышная свита - министры, советники, высшие чины королевской гвардии - находилась от нее не меньше чем в двадцати шагах, рассредоточившись по краям широкой террасы. Даже самый верный и единственный оставшийся в Анданоре телохранитель Королевы - Атеру, - и тот, с достоинством выпрямившись на передних лапах, сидел чуть в стороне и за спиной у своей госпожи, так что Литси заметила его, только поднявшись на предпоследнюю ступеньку.

Положив ладони на ручку длинного белого зонтика, одетая в столь же белоснежное платье - как всегда, самое простое, без каких-либо украшений, - Королева встречала Литси ласковой улыбкой. Со стороны могло показаться, будто она не видела свою дочь всего несколько дней, - но в самой глубине ее бездонных синих глаз Литси отчетливо различала тень многомесячных страданий и страшную боль, вынести которую могло только любящее сердце матери.

Она с видимым трудом перешагнула последнюю ступень и, приблизившись к Королеве вплотную, опустилась перед ней на одно колено. Террасу окутала непроницаемая тишина.

- Ваше величество, - негромко произнесла принцесса.

Вианетте молча протянула ей свою ладонь. Литси, склонив голову, прикоснулась к ней губами. Затем встала и отошла чуть назад.

- Это мои друзья - Флайд Стеджер, Адель Шевре, Дэйл Хинч и Синди Кэрлайн, - добавила она, обернувшись и указав поочередно на каждого из четырех ферье.

- Друзья моей дочери - всегда желанные гости в этом дворце, - заметила Королева. Смотрела она в основном на Адель, что было неудивительно, если учитывать, что несколько месяцев назад они вдвоем уже имели возможность познакомиться. Что касается Дэйла, то на него, как и на Флайда, Вианетте поглядывала с тем совершенно искренним интересом, какой мог вызвать у нее человек, о котором она прежде слышала, но видела впервые в жизни.

Впрочем, ничего другого Литси и не ожидала.

- Не хочу утомлять вас долгими церемониями, - по-прежнему улыбаясь, сказала Вианетте. - Ваши комнаты уже готовы и ждут своих хозяев. Добро пожаловать домой.

* * *

- Не знаю, как остальным, а мне здесь очень нравится. Я вместе с Таэнором несколько раз была во дворце короля Стиллата. Ничего похожего. Шум, суета, охраны и прислуги столько, что шагу нельзя свободно ступить. А здесь... Тихо, безлюдно, и время словно остановилось. Все из какого-то другого мира. Эти огромные зеркала, и барельефы, и статуи в тронном зале... Вот сейчас я шла по коридору и думала, что не особенно удивилась бы, если бы случайно встретилась с Лунной Волшебницей.

- А я в детстве боялась этих стен, - призналась Литси. - По-моему, в саду гораздо лучше. Я потом сама покажу тебе его.

Адель улыбнулась, достала из воды руку принцессы и, положив ее на край ванны, принялась медленно обтирать ее мягкой губкой.

- На самом деле мне хорошо там, где есть вы. Наверное, я ужасная эгоистка. Я знаю, идет война, умирают люди. Но я не могу даже заставить себя думать о них. Мне просто хочется, чтобы этот день никогда не кончался. Чтобы мы навсегда остались здесь, вдалеке от войн, вдалеке от всего этого безумия, во власти тишины. Разве мы не заслужили этого?

Литси не ответила, только тихо вздохнула и, закрыв глаза, расслабленно откинула голову на низкую стенку ванны. Адель некоторое время смотрела на ее изогнувшуюся обнаженную шею, само олицетворение доверчивости и беззащитности, а затем привстала со скамейки и впилась губами в ее блестящую бледную кожу.

- Любимая... - прошептала она.

Погрузив руку в пышный слой пены, она стала ласкать грудь Литси, потом нежно, едва касаясь пальцами, погладила ее по животу. Литси улыбнулась, развела ноги, предвкушая несколько минут удовольствия, но тут же услышала откуда-то из-за спины тихий, немного печальный голос:

- Похоже, я, как всегда, не вовремя.

Адель с шумным плеском выдернула руку из воды, вскочила на ноги, опустив голову и мгновенно залившись краской.

Литси оглянулась через плечо. Вианетте стояла в дальнем конце комнаты, в стороне от двери, причем дверь была плотно закрыта. Складывалось впечатление, будто она просто прошла сквозь стену, и не одна, а вместе с Атеру, который, по всей видимости, находился теперь рядом с ней неотлучно.

- Адель, оставь нас, пожалуйста.

Ферье посмотрела на Литси, дождалась от нее едва заметного кивка и только после этого быстрым шагом, почти бегом, покинула комнату. Когда она проходила мимо Атеру, леопард глухо зарычал и даже приоткрыл пасть, сверкнув острыми белоснежными клыками, но Королева только положила ладонь ему на голову, и тот сразу успокоился.

- Признаюсь, я тоже не в восторге от твоего выбора, - сказала она, когда дверь закрылась. Приблизившись к ванне, она грациозно опустилась на скамеечку, на которой только что сидела Адель, и добавила: - Тебе известно, что человек по имени Леон Шевре десять лет назад был одним из зачинщиков мятежа на Нимбосе, призванного в конечном итоге освободить Тарфаэст от гнета монархии? И что перед смертью он успел переправить свою восьмилетнюю дочь Элен через Жемчужное Море, в Альхаронт, где ее так и не смогли найти?

Значит, Элен, подумала Литси. Неужели это и есть вся ее тайна?

А вслух произнесла:

- Прошлое пусть останется в прошлом. Она меня любит, это главное.

Вианетте мягко улыбнулась, и Литси сразу вспомнила о ее излюбленной манере незаметно, осторожно навязывать собеседнику свою точку зрения. Да, она могла сейчас сказать примерно то же, что сама Литси не так давно сказала Синди, - что нельзя всегда думать одним лишь сердцем. Но она отлично знала, что нет лучшего способа убедить человека в чем-либо, чем предоставить ему возможность развить нужную мысль самостоятельно и подвести его к окончательному выводу в тот момент, когда спорить ему останется только с самим собой. А результат такого спора, как правило, известен заранее.

- Я рассказала Вальмирену и Эоленде о том, что случилось с Клео. Они не станут искать убийцу.

- Они что-нибудь говорили обо мне?

- Эоленде - нет. А Вальмирен... Скажем так - он крайне разочарован твоим поведением. - Королева посмотрела чуть в сторону, снова улыбнулась. - По-моему, кто-то хочет с тобой поздороваться.

Литси обернулась и увидела, что Атеру, положив голову на край ванны, в ожидании смотрит на нее.

- Я тоже по тебе скучала, - тихо сказала она. - Но если ты еще раз позволишь себе нечто подобное в отношении кого-то из моих слуг, то будешь иметь дело со мной, ясно?

Атеру прикрыл глаза, заурчал, когда принцесса пощекотала его за ухом, после чего неспешно удалился в угол комнаты и растянулся на полу во весь свой огромный рост.

- Что касается меня, - продолжила Вианетте, - то я не осуждаю тебя за эту ложь. Тем более что ты была лишь невольной сообщницей. Однако я хотела бы знать, как ты намерена поступить с главным виновником всего произошедшего.

- Он умрет внутри Источника, - спокойно ответила Литси.

На лице Королевы также не отразилось никаких эмоций - очевидно, она заранее была готова именно к такому ответу.

- Это может случиться очень нескоро. Ты уверена, что сможешь продолжать жить, зная, какие мучения он испытывает?

- Жить... - задумчиво повторила Литси. - Мне знакомо это слово. Только я не помню, что оно означает.

- Перестань, пожалуйста. Тебе это совсем не к лицу.

- Я все равно не знаю, как его освободить. Кроме того, я пообещала одной девушке, что не стану этого делать. Я любила ее всем сердцем, но теперь ее нет, и это обещание - единственное, что меня с ней связывает. И даже если бы я была свободна от каких-либо обещаний, даже если бы я обладала силой, достаточной для того, чтобы вернуть его в этот мир, - даже тогда я не стала бы ничего предпринимать. Ариэль только этого от меня и ждет, а я не хочу больше быть слепым орудием в ее руках. Пусть ищет себе другую игрушку.

Вианетте долго молчала, а когда заговорила вновь, голос ее был едва слышен.

- Я всегда любила Эарена больше, чем тебя, - медленно начала она. - Когда он родился, я была на два года моложе, чем ты теперь. Он был для меня всем, понимаешь? А когда родилась ты... Наверное, во мне осталось слишком мало любви. И я уже тогда видела, кем ты станешь. Помню, как ты лежала в кроватке и смотрела на меня своими сонными глазками. Любая другая женщина на моем месте плакала бы от счастья. А мне было страшно. Страшно оттого, что я знала - ты не моя дочь. Ты - дочь Миалли, первое и последнее ее воплощение в облике человека. И если ты появилась на свет именно сейчас - значит, мне своими глазами предстоит увидеть закат этого мира... Видимо, я ошибалась. Я умру раньше, чем ты. Признайся, ты ведь уже заметила, как я постарела за этот год.

Литси покачала головой. На ее взгляд, Вианетте даже сейчас выглядела младше, чем, например, Адель, а крошечные морщинки, появившиеся в уголках ее глаз, казались не более чем последней отчаянной попыткой природы рассеять ее врожденное волшебство.

- Для меня вы всегда были и останетесь самой красивой на свете. И не только для меня.

- В твоих устах самая откровенная ложь звучит так, что в нее хочется верить. - Королева с грустью вздохнула, погладила Литси по ладони. - А ручки у тебя все такие же мягкие, - совсем уже шепотом добавила она.

Литси сжала ее руку, притянула ее к себе и, облокотившись на край ванны, поцеловала ее в губы. Вианетте вздрогнула, попыталась отодвинуться, но затем, заглянув в глаза принцессы, сама прильнула к ее губам, нежно обняв ее за плечи.

Несколько секунд они целовались, все с большей и большей страстью, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Вианетте не отстранилась снова.

- Не сегодня, - прошептала она, приложив палец к губам Литси. - Сегодня тебе нужно поберечь эмоции. Вечером я хочу тебя кое с кем познакомить.

- Познакомить? - немного охрипшим от возбуждения голосом переспросила Литси. - С кем?

- Увидишь. - Вианетте загадочно улыбнулась, встала, стряхнула с платья хлопья пены. - Не волнуйся, это не то, о чем ты подумала. Ты будешь рада этому знакомству, я уверена.

Поманив за собой Атеру, она сделала шаг по направлению к двери и тут же остановилась.

- Роза не теряет свою красоту даже после того, как ее лишают жизни, - оглянувшись, сказала она. - Правда, красота ее живет недолго. Я не верю, что ты вернулась сюда только для того, чтобы тихо умереть в своей постели, как это суждено мне.

- Я и сама уже не знаю, стоило ли мне возвращаться, - тихо проговорила Литси.

Королева взглянула на нее так, словно хотела сказать что-то еще, но затем молча повернулась и вышла из комнаты.

* * *

Ночной лиственный лес после дождя. Бескрайний океан, окутанный звездным покрывалом. Что может быть прекраснее?

Литси сидела в пологом деревянном кресле на крытой веранде своей мастерской и, закрыв глаза, с наслаждением слушала тишину. Когда она была маленькой, и Вианетте сказала ей, что хочет построить для нее в королевском саду мастерскую для рисования, она одновременно и обрадовалась, и огорчилась. Огорчилась, конечно же, потому, что из всех ее любимых мест в волшебном саду Миалли - а иных у нее, впрочем, здесь и не было, - ей предстояло выбрать только одно, в каком-то смысле пожертвовав остальными. Несколько недель она в задумчивости бродила по тенистым рощам, раскинувшимся на берегах узкой быстроводной речки, по просторным лугам, усеянным россыпями благоухающих полевых цветов, по звенящему тропическому лесу, который благодаря магии Лунной Волшебницы также нашел свое место в прохладном климате Лазурного Королевства. Жители сада, звери и птицы, старались не мешать принцессе, с тревогой наблюдали за ней со стороны, словно чувствуя, какое трудное решение она должна была принять. И в конце концов решение было принято.

Даже сейчас, много лет спустя, Литси не могла сказать точно, почему она остановила выбор именно на этом месте. Возможно, оттого, что здесь она особенно остро ощущала свое одиночество? Но тогда она еще не стремилась к одиночеству, напротив - мечтала о том дне, когда у нее появится первый настоящий друг. Так или иначе, теперь это обстоятельство было как нельзя кстати - когда все вокруг тебя умирают, поневоле все чаще возникает желание побыть одной.

Она в очередной раз огляделась по сторонам, вздохнула. Одиночество - это замечательно, тишина - просто превосходно, но сегодня она пришла сюда не за этим.

- Днем я не успела сказать тебе самого главного, - говорила ей Вианетте, пока они вдвоем шли в сгущающихся сумерках по дорожке от дворца, где только что закончился торжественный прием в честь возвращения Литси, к южной окраине сада. - Сегодня утром Блэйк Тайри отправил руководству Серебряной Мантии письмо с просьбой об отсрочке начала военных действий в Жемчужном Море на три недели, начиная с этого дня. Вероятнее всего, его просьба будет отклонена, но вся эта переписка...

- Сатин так понравилось в Дор-Алионе? - не удержавшись, спросила Литси.

- Вся эта переписка, - невозмутимо продолжала Королева, беря ее под руку, - займет достаточно времени, чтобы мы могли закончить последние приготовления к войне с Империей. Через несколько дней сюда прибудет эскадра из пятидесяти линейных кораблей под командованием кронпринца Фирдара Даниэля Гессе. Ты помнишь его? Он был у нас в гостях на твоем девятом дне рождения.

- Помню, когда мы танцевали вальс, он дважды наступил мне на ногу и даже не извинился.

- Что, однако же, не мешает ему последние семь лет втайне от родителей носить на груди маленький медальон с твоим портретом. И хранить в шкатулке для ценных бумаг трогательное письмо, подписанное твоим именем... Не надо, не смотри на меня так, будто я продала тебя ему. Во-первых, ты свободна от каких-либо обязательств. А во-вторых, ты уже взрослая и не хуже меня знаешь, что далеко не каждый мужчина станет служить тебе после того, как ты подаришь ему одну свою мимолетную улыбку. Кому-то может потребоваться нечто большее... Во всяком случае, теперь у тебя есть простор для импровизации.

- Вы хотите, чтобы я поплыла с ним?

- Мне нужен человек, который станет связующим звеном между нашими союзниками и штабом Южного Флота. С учетом всех обстоятельств никто не справится с этой ролью лучше тебя. Кроме того, война с Шан-Кари продолжается уже почти шестнадцать месяцев почти без результата, люди устали от крови, от беспросветной тьмы, им нужен символ. Ты своими глазами видела, что происходило в Фаралене, что происходило здесь сегодня. - Вианетте помолчала и тихо добавила: - Не скрою, больше всего мне хотелось бы, чтобы ты осталась здесь, рядом со мной...

- Я слышала, что командование Восточным Флотом будет передано моему брату, - сказала Литси. - Это правда?

- Да, приказ уже подписан. Впрочем, в ближайшее время деление между Югом и Востоком станет весьма условным. Помощь со стороны Фирдара позволит нам перераспределять силы в нужной пропорции, по мере необходимости... Что тебя так смущает?

- Я не уверена, что принц Элонде обладает достаточным опытом для ведения войны с Империей и ее будущими союзниками. Или он тоже всего лишь символ?

Королева коротко взглянула на нее, но не произнесла ни слова. Только когда они спустя минуту подошли к узорчатой каменной арке, ведущей вглубь волшебного сада, она остановилась и, выпустив руку Литси, протянула ей свой зонтик.

- Жаль, что ты сегодня в таком плохом настроении. Надеюсь, ты еще не забыла дорогу к мастерской?

Литси отказалась от зонта, с сомнением оглядела свое нарядное платье, вызвавшее столько восхищенных взглядов на приеме, но не очень-то подходящее для прогулок по узким лесным дорожкам. Поколебавшись, сняла туфельки и поставила их под навесом.

- Я предполагала, что мы пойдем вместе, - сказала она.

- В этом нет необходимости, - улыбнулась Вианетте.

К чему вся эта таинственность, думала Литси, устало потягиваясь в кресле. С той минуты, как она поднялась на веранду, прошло не меньше часа, и это ожидание понемногу стало ее утомлять. Рядом, насколько она могла чувствовать, не было ни единой живой души, и если бы она не знала Королеву так хорошо, то могла бы подумать, что та просто решила подшутить над ней. Впрочем, эту версию можно было смело отбросить еще по одной причине. Переступать порог мастерской, кроме ее единственной хозяйки, не разрешалось никому, а между тем Литси, едва заглянув в дверь, сразу поняла, что здесь совсем недавно кто-то был. Рисунки - те, которые она перед своим побегом так и не успела перенести во дворец, - висели на своих местах, аккуратно очищенные от пыли; принадлежности для рисования, предметы мебели - все сияло идеальной чистотой.

Неужели эльф? Но откуда? В Нион-ден-Линве она была знакома со всеми без исключения, а малыши там появлялись настолько редко, что Аэренгиль или Клео непременно рассказали бы ей об этом событии. Может быть, гость из самого Эланирона?

Эланирон. Эльфы. Солнечная Волшебница. Драконы. Все это нужно было переосмыслить. Или не думать об этом совсем. К чему? Сколько бы она ни размышляла, как бы ни менялось ее представление об окружающем мире, одно оставалось неизменным.

Все живое когда-нибудь умрет. Вот единственная непреложная истина.

Литси поднялась с кресла и, не оглядываясь, направилась внутрь мастерской. Вошла, зажгла лампу, приблизилась к дальней от входа стене, где между двумя окнами прямо на полу было установлено самое большое полотно, единственное из всех накрытое темным покрывалом.

Поставив лампу на подоконник, она стянула покрывало вниз.

В первое мгновение ей показалось, что она смотрит в зеркало. Девушка, изображенная на картине, была одного с нею роста, одета почти в такое же платье, и на плече у нее красовалась точно такая же брошка в виде бабочки.

Однако этим их сходство и ограничивалось. Глаза девушки, столь же ярко-голубые, как и у принцессы, были воплощением самой жизни; улыбка на ее губах - олицетворением безграничной нежности и любви. Ничего этого у Литси больше не было.

- Я лишь бледная твоя тень, - медленно проговорила она.

Свет лампы неожиданно потускнел, и в тот же миг Литси ощутила вокруг себя плавные колебания волшебной силы. Она повернулась к двери и увидела на пороге низенький темный силуэт с едва заметными, искрящимися в звездном свете, полупрозрачными крылышками за спиной.

Маленький эльф. Судя по форме крыльев, девочка.

Литси вспомнила слова Королевы.

"Ты будешь рада этому знакомству, я уверена".

Фигурка сделала несколько коротких шажков вперед. Лампа озарила ее лицо, и Литси почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

Как же они похожи... Так не бывает, просто не бывает...

Она без сил упала на колени и, сама не понимая, что делает, протянула руки навстречу девочке. Та взмахнула крылышками, подлетела к Литси, опустилась в ее объятья.

И тихо прошептала:

- Мама.

Глава 6. Необратимость

Увидев издалека заснеженный утес, выступающий над северо-восточным склоном горы подобно клюву гигантской птицы, Ринтар впервые позволил себе немного замедлить шаг. Последняя часть пути далась ему очень нелегко, и в какой-то момент он даже стал опасаться, что не успеет к назначенному сроку. Но он пришел вовремя.

В этом, конечно, тоже была магия. Весьма своеобразная магия, к которой он не смог бы привыкнуть, проживи он в Зеленой Стране и тысячу, и десять тысяч лет. Когда-то давно, когда его вторая жизнь здесь только начиналась, он пытался узнать у эльфов, есть ли в Эланироне хоть какие-то законы, которым подчиняется время. Они в ответ смотрели на него, как на маленького ребенка. Теперь он понимал, почему.

К вершине утеса он подошел в ту самую минуту, когда над горизонтом засияли первые лучи восходящего Солнца.

- А я думал, ты не любишь подниматься так высоко, - негромко сказал он.

Девушка, сидящая на камне у самого края пропасти, оглянулась, и у Ринтара сжалось сердце. Он не мог вспомнить, когда последний раз видел такой взгляд у своей подруги и наставницы. Ледяной ветер трепал ее волосы, нещадно разрывал ее легкое платьице, совершенно неуместное на этой чудовищной высоте. Сейчас она как никогда напоминала Ринтару другую девушку, воспоминания о которой он давно научился прятать глубоко внутри себя, хотя менее болезненными они от этого, разумеется, не стали.

- Что случилось? - уже более серьезным тоном спросил Ринтар. - Почему такое странное место?

- Ты уже видел ее? - вместо ответа спросила Илианте.

- Нет. Я только слышал, что она вернулась. Слышал про Арнидиса. И еще... много разного.

Эльфийка молча смотрела ему в глаза.

- Я с ней не встречался, - повторил Ринтар. - Теперь ты и мне не доверяешь?

Илианте отвела от него взгляд, опустила голову.

- Прости, пожалуйста. Когда ты услышишь то, зачем я позвала тебя сюда, то и сам, быть может, станешь бояться собственной тени...

"Что еще?" - подумал Ринтар, с трудом скрывая нарастающее волнение. Он лучше, чем кто-либо другой из жителей Эланирона, знал, что дочь Лунной Волшебницы не была склонна к преувеличениям и излишнему драматизму. Она никогда не ошибалась. И весь ее вид сейчас говорил о том, что на этот раз произошло нечто по-настоящему страшное.

- Я слушаю, - произнес Ринтар вслух.

- Подожди еще минуту, - сказала Илианте. И, понизив голос до шепота, добавила: - Моя девочка уже совсем рядом, я чувствую.

Ринтар приблизился к краю скалы, остановившись чуть в стороне от своей собеседницы. Да, Поднебесный Пик сполна оправдывал свое название. Конечно, и в Западном, и тем более в Восточном Мире были горы и повыше, однако все они находились внутри больших горных массивов; по перепаду высот ни одна из них не могла сравниться со сказочной вершиной Эланирона, одиноко стоящей посреди вечнозеленой равнины Поющего Леса. Земля терялась где-то далеко внизу, из-за облаков ее почти не было видно, но Ринтар знал, что нужно смотреть не вниз, а вверх. И пусть даже эльфы, как правило, старались избегать полетов при свете дня, из последних слов Илианте было очевидно, что кто-то из них собирался сделать ради такого случая исключение.

Небо, волшебное утреннее небо Зеленой Страны, было чистым до самого горизонта - воздух здесь был настолько прозрачным, что Ринтар мог убедиться в этом, не прибегая к магии. Только на северо-востоке, на фоне оранжевой полосы рассвета маячила крошечная точка, слишком маленькая даже для силуэта эльфа. Может быть, лесная птица, одна из тысяч звонкоголосых обитательниц Лаэринталя, соскучившись по бескрайнему простору, решила подняться за облака?

- Одолжишь мне свой плащ ненадолго? - попросила Илианте.

Ринтар молча выполнил просьбу, не отрывая взгляда от быстро приближающейся точки. И правда, всего лишь птица. Всего лишь... Но откуда это непонятная, беспричинная теплота в груди? Будто вернулось что-то давно ушедшее, забытое, вычеркнутое из памяти... Она сказала - "моя девочка"? Кого она последний раз так называла?

Маленькая, невзрачная на вид птичка с оливковым оперением и едва различимой синевой на кончике хвоста упала на колени Илианте, без сил раскинув в стороны свои тонкие, будто прозрачные, крылышки. Сияющая осторожно накрыла ее ладонью и, не глядя на Ринтара, тихо сказала:

- Отвернись, пожалуйста.

Ринтар повернулся к ней спиной, медленно, покачиваясь на каждом шагу, отошел от края пропасти. Его глаза заволокло туманом; подсознательно он уже понимал, что происходит, но все еще отказывался этому верить.

"Мы всегда будем вместе, правда? Ты же не отдашь меня ей?"

Нет, невозможно. Невозможно. Илианте не могла с ним так поступить. Кто угодно, но только не она.

"Ты же не отдашь меня ей, Ринтар!"

Позади него что-то коротко сверкнуло, зазвенело, легкая ударная волна чуть подтолкнула его в спину. Он не оборачивался - не из-за боязни увидеть то, что не было предназначено для человеческих глаз, а оттого, что просто не мог заставить себя обернуться.

Когда же он наконец решился посмотреть назад, все уже было кончено. Магия рассеялась, а рядом с Илианте, уткнувшись лицом в ее плечо и дрожа от холода, сидела обнаженная, с ног до головы покрытая кровью девушка с ярко-голубыми волосами.

- Цзен, - хрипло прошептал Ринтар, делая шаг вперед. - Цзен...

На его родном языке, языке Хоан-хи-Тенга, это имя означало "Вспышка". Он помнил, как она смеялась, когда он впервые назвал ее так. Это имя стало их первой общей тайной - ей ведь даже нельзя было иметь собственное имя. Не человек и не эльф. Просто орудие. Орудие уничтожения, наиболее совершенное из всех, когда-либо созданных в Эдале.

- Цзен, - повторил Ринтар чуть громче.

- Не подходи. - Илианте набросила на девушку плащ и, прижав ее к себе, оглянулась. - Она все равно тебя не услышит, она почти шесть лет провела в облике птицы. Не нужно ей сейчас тебя видеть.

Ринтар остановился.

- Ты солгала мне... С каких пор эльфы научились лгать, подобно людям?

- С тех самых пор, как люди научились их убивать, - спокойно ответила Илианте, глядя ему в глаза. - Ты уверен, что хочешь поговорить со мной о правилах морали? Со мной?

Ринтар молчал.

- Сейчас она немного придет в себя, - отвернувшись, произнесла Илианте, - после чего мы вместе послушаем, что она нам скажет. Мне все это уже известно, но я не хочу, чтобы потом, когда мы соберем Круг Тишины, меня сочли безумной. Поэтому я и позвала тебя сюда.

- Только поэтому? - глухо спросил Ринтар.

- Да, только поэтому. Ты не должен был увидеть ее такой. И я тоже... Для нас обоих было бы лучше, если бы она никогда сюда не вернулась...

- I can't... take this, - слабым голосом проговорила Цзен. - Can't take this... anymore.

Илианте, словно только этого и ждала, посадила ее прямо, а сама опустилась перед ней на колени, обхватив ладонями ее голову.

- Ты меня слышишь? - громко спросила она. - Ты понимаешь меня? Кивни, если понимаешь.

Цзен попыталась вырваться, но Илианте сжала ее виски еще сильнее, так, что она даже застонала от боли.

Ринтар, вопреки запрету, подошел еще немного ближе.

- Ты меня слышишь? - повторила Илианте, глядя на девушку почти в упор. - Ты меня слышишь? Отвечай.

- Я люблю... тебя, - прошептала Цзен. - Я люблю тебя.

По ее щекам покатились слезы. Илианте недовольно оглянулась на Ринтара, но, увидев, что тот от волнения даже перестал дышать, снова повернулась к Цзен.

- Ты видела врага? - понизив голос, спросила она. - Ты его чувствовала? Кто он? Кто он?

- Я люблю тебя, - едва слышно пролепетала Цзен. - Люблю...

"Не надо", - уже хотел было сказать Ринтар, но Илианте опередила его:

- Молчи! - И, вновь обращаясь к Цзен, настойчиво повторила: - Кто он? Назови имя. Имя врага. Имя.

Цзен беззвучно шевелила губками, неотрывно глядя в сверкающие сиреневые глаза эльфийки.

- Имя! - закричала дочь Миалли.

- Таэ...

- Громче!

- Таэнор, - выдохнула Вспышка.

И, словно потратив на это последние остатки сил, беспомощно обмякла в руках своей создательницы.

Ринтар стоял неподвижно, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Таэнор? Значит, он не погиб? О том, что произошло в столице Руадара девять месяцев назад, в Зеленой Стране знали немногие; а те немногие, кто знал, не говорили об этом в полный голос, ожидая возвращения Ариэль. Сам Ринтар не очень-то верил этой вести - на его взгляд, гибель одного из Детей Звезд не могла пройти для мира настолько тихо и незаметно. Конечно, он не ждал, что океаны выйдут из берегов, а Солнце исчезнет с небосклона, и все же... Нет, он с самого начала знал, что это неправда.

Но что значит - "враг"? Чей враг? И какое отношение ко всей этой истории имеет Илианте, которая последние семнадцать лет старательно делала вид, что ее больше не интересуют дела внешнего мира? Неужели никому нельзя верить?

Вопросы так и остались без ответа. Прежде чем Ринтар успел произнести хоть слово, Илианте, приподнявшись с колен, прижала Цзен к груди и тихо зашептала ей на ушко:

- Прости меня... Прости меня, милая. Я не думала, что все зайдет так далеко. Но именно поэтому нам с тобой нельзя отступать сейчас. Мы еще можем совершить что-то хорошее. Ты - можешь. Ты - мои глаза, мои руки. Мои крылья... Ты должна вернуться...

- Я люблю тебя, - задыхаясь, сквозь слезы проговорила Цзен.

- Ты должна вернуться, - повторила Илианте, нежно гладя ее по запачканным кровью волосам. - Они ничего тебе не сделают, даже Таэнору не под силу справиться с тобой. Ты вернешься и выполнишь свое предназначение...

Ладони эльфийки заискрились белыми змейками крошечных молний.

- Нет! - запоздало воскликнул Ринтар, делая еще один шаг вперед.

Яркое горячее сияние в один миг затопило все вокруг. Ослепленный Ринтар инстинктивно заслонил глаза рукой, а когда через несколько секунд свет померк, открыл глаза и увидел, что Илианте держит в ладонях маленькую спящую птичку-синехвостку.

- Почему?! - в сердцах вскричал волшебник. - Зачем так сразу?! Она ведь даже...

- Успокойся, пожалуйста, - холодно перебила его Илианте. - Если ты хоть немного мне доверяешь, просто поверь моему слову - у тебя еще будет возможность с ней поговорить. Но не сегодня. Ее ждут тяжелые испытания, и лишние эмоции от встречи с тобой ей совсем ни к чему.

Ринтар немного помолчал, с тоской глядя на неподвижный, с виду совершенно безжизненный комочек перьев, внутри которого билось сердце его дочери.

- Тогда отправь меня вместе с ней, - попросил он. - Все равно от меня никакой пользы. Что я вообще здесь делаю?

- Мне спокойнее, когда ты рядом, - без тени иронии отозвалась Сияющая. - Я никуда тебя не отпущу, даже не думай об этом. А кроме того... Ты разве не слышал, что она сказала?

- Я слышал одно лишь имя.

- Это имя, - сказала Илианте, - это имя, произнесенное здесь сегодня, означает, что наш любимый дом как никогда близок к полному уничтожению. И что бы ни произошло там, за океаном, я не буду больше сидеть сложа руки и ждать подарка от судьбы. Моя мама погибла. Мой брат погиб. Аэрин, Ниалин, малышка Элли... Кто еще должен умереть, прежде чем мы поймем, что этот мир был обречен с первого момента своего существования? Мы пытаемся исправить чужие ошибки, пытаемся повернуть время вспять. Зачем? Чего мы хотим в конце концов достигнуть? Ты можешь ответить на этот вопрос?

- Я перестал тебя понимать, - покачал головой Ринтар. - Вслух ты говоришь одно, а поступаешь совсем иначе. Если все бессмысленно, к чему посылать девочку на верную смерть?

- Не волнуйся за нее, она отлично справится со своим заданием. Она сделает примерно то же самое, что Миалли сделала с тобой. Спасет в Восточном Мире одного человека. Только одного, не больше и не меньше...

- Одного? - переспросил Ринтар. - А что будет с остальными?

Илианте только грустно вздохнула.

- Ты мой единственный друг, поэтому я скажу тебе правду. Мне безразлично, что с ними будет. Пусть каждый делает то, что в его силах. В том числе и мы с тобой... Нам тоже предстоит немало потрудиться, я потеряла много времени и не думаю, что в Зачарованном Лесу мне будут рады. Мои братья и сестры привыкли жить во сне, но им следует понять, что все это скоро закончится. Мы должны убедить их в том, что из этой клетки есть только один путь.

- Барьер разрушить невозможно, - не слишком уверенно произнес Ринтар.

- Почти невозможно, - уточнила Илианте, поднимаясь на ноги. - Впрочем, я и не намерена тратить время на то, что произойдет без моего участия... Пойдем, я все объясню тебе по дороге. Это будет очень долгий рассказ...